— Ты разговариваешь с принцем! — отозвался не ожидавший подобной выходки Ансор, чьи алые с золотом одежды выдавали в нём члена императорского рода. На его плечах были золотые нашивки, и одна из них больно полоснула меня по правой руке. Я невольно потёрла левой ладонью то место, где Ансор меня ударил. — Прояви почтение и сейчас же верни корону!
— Я проявлю почтение, если увижу перед собой принца, — ничуть не боясь гнева наследника престола, этот чокнутый демонёнок откровенно скалился. Откуда он пришёл?
— Пока же я вижу лишь ряженого мальчика!
И он вдруг развернулся спиной к Ансору, обращаясь к толпе громким, весьма неплохо поставленным голосом:
— Леди! Лорды! Пристало ли наследному принцу обижать хорошеньких девочек?! Не смею ли я, как лорд из благородного рода, вызвать его на поединок и постоять за честь обиженной леди?!
Разумеется, он смел. Ещё как смел, но я, кажется, его об этом не просила. Зачем он порочит честь Ансора перед двором?
— Ставлю на то, что этот новенький по стенке Ана размажет, — услышала я слева от себя абсолютно мальчишеский голос Соранны и презрительно на неё глянула. От леди там не было ничего: пятнадцатилетняя Соранна была старше меня на два года, высокая, как жердь, тощая, с мозолистыми руками. Её светло-каштановые волосы были заплетены в простые косы или собраны в хвост для удобства, носила она чаще брюки, чем юбки, и была гвардейцем Ансора! Гвар-дей-цем! Видимо, семья решила, что в невесты точно не сгодится.
— Тише ты! — шикнул кто-то рядом с ней, его я не знала. Остальные лорды и леди просто наблюдали за происходящим, поддерживая право мальчонки сражаться с Ансором.
— Хорошо, — важно кивнул Ансор. — Но если ты мне проиграешь, то публично принесёшь извинения и покинешь двор до тех пор, пока я не сочту нужным тебя простить.
— Как скажете, Ваше Высочество, — смелый демон сжал корону в руке, поклонился, демонстрируя своё согласие и, наконец, показывая, что хоть что — то знает о манерах и правилах общения с принцем. — Но если победу одержу я, вы принесёте извинения леди и выполните любое её желание.
— Пусть будет так, — кивнул Ансор.
После чего началась битва… за меня.
Мальчишка двигался, как змея. Он был быстр и очень, очень гибок! Корону он держал на вытянутой вверх руке, предлагая принцу её отобрать, но при этом ловко увёртывался от сгустков тьмы, той редкой магии, которую демоны способны призывать в возрасте тринадцати лет. При этом сам он не атаковал, он просто… выматывал принца! И Ансор вдруг… споткнулся. Тогда мальчишка резко сорвался вперёд, ускорил падение соперника и придавил его спину ногой. Это была… победа. Победа никому не известного мальчишки, который даже сгустков тьмы не призвал!
Лорды и леди замерли в изумлении. Соранна восторженно пискнула, нарушая поражённую тишину. Мальчишка вновь нашёл меня глазами среди прочих и, свободной от короны рукой, указал себе на улыбающиеся губы. И я вновь, как дурочка, улыбнулась в ответ!
— Я признаю поражение, — подал голос Ансор, и мальчик, уберя ногу, протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Ансор — не дурак, и помощь принял. Он умел вести себя достойно, в отличие от некоторых странных незнакомцев!
— И кто же постоял за леди Изиру? — спросил наследный принц, глядя в глаза тому, кто его одолел.
— Лорд Дирлих ашара Кризейл, Ваше Высочество! — зал вдруг затрясся. — И я жду, что вы поведёте себя согласно своему слову, — сказал мальчик, перекрывая своим голос звуки тряски и разршения. Поклон за этим последовал показательно издевательский.
Я поражённо глотнула ртом воздух, а вестибюль вместе с демонами в нём вдруг начал трескаться, словно всё вокруг было лишь зеркальным отражением в пустой комнате, качающейся над пропастью, и я одна стояла посреди неё. Пол тоже треснул, и я с криком полетела вниз.
— Пиковая Дама, проснитесь! Всё в порядке, уже в порядке! Мы пришли, Изи.
Дирлих успокаивающе гладил меня по уже давно высохшим, спутанным волосам. Я ощущала влажные дорожки слёз на своих щеках, чувствовала, что до сих пор не пришла в себя: так всегда бывает, когда снится кошмар. Но кошмарные сны, такова уж природа снов, забываются, стоит только проснуться, остаются смутным образом в голове, водоворотом, в котором вертятся кусочки одного воспоминания, которые, как ни старайся, не соберёшь воедино. Перед моими глазами же стояла слишком чёткая, яркая картина, и я точно знала: в отличие от всего вокруг, именно она была не выдумкой, хотя мне приснилась.
— Дир, — я отстранилась от него и лишь тогда соизволила оглядеться и понять, что сижу на мягкой зелёной траве, так глубоко в лесу, что тёмные деревья плотно-плотно прижимаются друг к другу по обеим сторонам земляной дорожки, от которой мы всего ничего отступили. Я опёрлась спиной о ствол ближайшего дерева за моей спиной, чувствуя слабость после сна, такую, когда не хочется двигаться, хочется лишь прикрыть глаза и… пожалуй, выпить стакан воды.
— Дир, — повторила я. — А почему ты тогда заступился за меня?
— Когда, моя леди? — Дирлих сидел передо мной на корточках, вглядываясь в лицо, словно выискивая источник моих криков в глубине кроваво-алых змеиных глаз. Кто-то, наверное, меня саму принял бы за кошмарное видение. Он потрепал короткие волосы на затылке и досадливо поморщился. — У меня сейчас нет при себе платка. И шляпа улетела, когда я за вами полез, а на ней подходящие ленты висели.
— Ты о чём? — я не поняла, к чему он это сказал.
— Я бы вытер ваши слёзы, — улыбнулся Дир. — Не пристало плакать Пиковой Даме.
Как и девятнадцать лет назад, я не сумела придумать ничего лучше, кроме как ответить на его слова слабой улыбкой. То, что кто-то обо мне заботился вот так, что тогда, что сейчас вызывало у меня недоумение. Эта внимательность со стороны Дирлиха была неожиданна и вместе с тем только напоминала о том, что всё вокруг — нереальность, которая является либо предсмертным подарком, либо сном, из которого меня выдерну либо я сама, либо с этим справится целитель.
— Почему ты заступился за меня тогда, в вестибюле, когда нам было тринадцать? Ты ведь тогда даже имени моего не знал.
Вполне возможно, что в этой странной нереальности и не было такого случая, но… здешний Дирлих ведь упомянул, как, кхм, подрался с Ансором за мою улыбку, и именно тогда заставил меня задуматься о чём он и вспомнить во сне, как именно мы познакомились в действительности. До этого часа… я никогда не придавала тому дню какого-либо значения и совсем не помнила, когда именно впервые встретилась с лучшим другом наследного принца. Для меня долгие годы существовал лишь Ансор.
— Потому что мальчик, тем более принц, не смел толкать девочку! Это же очевидно! — горячо ответил мне Дир, а я…
— Возможно, некоторых девчонок стоит толкать? — сама не знаю, почему спросила.
— Никаких нельзя толкать!
Я удивлённо приоткрыла рот, но… ничего не сказала. Мой муж был удивительно благороден. Возможно, даже более благороден, чем Ансор. Но тринадцатилетняя я этого не увидела. А сейчас… вероятно, совсем поздно, ведь он любит другую. В реальности. Не здесь…
— Идёмте, моя леди. Вас нужно привести в порядок. И узнать, что с вами произошло, наконец.
Мы встали, и я пошла с ним рука об руку по тропе. В голове, будто назойливая муха, летала мысль: "Я упустила что-то важное". Но что? Что?!
Однако мысль умирает, как внезапно прибитая свёрнутым листком бумаги, когда я поднимаю глаза от дороги и вижу то, что было скрыто за густыми нависшими над тропой ветвями, которые раздвинул Дирлих.
— Добро пожаловать в Безвременную Обитель, — прозвучал отнюдь не радостный голос мужа над моим ухом.
Как и всё в этой странной грёзе, Безвременная Обитель оказалась абсурдным и вместе с тем жутким местом. Тропа здесь расширялась и делила лесную деревушку, если это чудо можно так назвать, пополам. На ветках деревьях и под ними расположились десятки домиков кукольного размера, а за занимающими мало места домами-игрушками, у дуба с широким стволом, поперёк дороги стоял слишком длинный и большой для такого обиталища стол. А за ним сидели… нормального размера дети, которые на краткое мгновение оторвались от стоящих на столе пирожных, тортов и печений, чтобы посмотреть, кто пришёл. Все они были красноглазые, с острыми ушками. Демонята.
