От нечего делать я начала обходить комнату по кругу, однако кроме шахматного пола и зеркал вокруг меня ничего не имелось, даже воспоминания, заключённые в падающих яблоках, исчезли, оставив меня в звенящей тишине, которой я боялась точно так же, как и нагромождения шумов, даже больше, пожалуй, потому что от неё не укрыться, просто зажав уши. Я упёрлась руками в стёкла, справляясь с участившимся дыханием — и провалилась в зеркальную гладь.
На этот раз полёт был совсем не долгим и окончился в воде, в которую я рухнула, не успев сообразить задержать дыхание. Небесно-голубая вода сомкнулась надо мной, тяжесть собственного тела тянула вниз… пока кто-то не ухватил меня за руку и не вытащил одним резким сильным рывком на поверхность, а после помог грести к песчаному берегу, где я и закашлялась. Для сна, даже предсмертного, всё здесь было слишком реальным. И налипшие на лицо мокрые волосы, и песчинки, забившиеся под ногти, и холод, пробирающий только что выбравшегося из холодной воды на берег.
Кто-то накинул мне на плечи плащ, и я вспомнила о своём спасителе и о том, что больше не одна в своём предсмертном сне.
— Дирлих? — мой голос был преисполнен надежды. Может, это что — то другое, а не моя предсмертная грёза?
Мой муж сидел на белом песке в мокрых брюках и рубашке, с его тёмных волос капала вода, стекала за такой же мокрый шиворот.
— С возвращением домой, моя Пиковая Дама, — он улыбнулся мне так, как улыбнулся бы Лене, и склонил голову в приветственном поклоне.
И именно эта улыбка его и выдала. В реальности Дирлих не стал бы улыбаться мне так, там его улыбка всегда была несколько натянутой, никак не счастливой и нежной.
— Домой? — потерянно спросила я, потому что, хоть и спала, совершенно не представляла, куда ядовитый сон меня закинул. — А куда это — домой?
— Моя леди, что же она с вами сделала?! — Дирлих подался ко мне вперёд, обхватывая руками лицо и заглядывая в глаза.
— Кто она? — а можно мне хотя бы умереть спокойно? О таких последствиях ядовитого сна и пребывания полумёртвой меня никто не предупреждал!
— Червонная Королева, конечно же, — при упоминания этой загадочной личности в голосе Дирлиха явственно слышались презрение и ненависть. — Так что Лина с тобой сделала, Изи?
— Лина… сделала… со мной? — если бы это не было предсмертной мукой, я бы мысленно вовсю упрекала себя за идиотское, заторможенное поведение.
Дирлих нахмурился, что ему нисколько не шло, после чего вдруг притянул меня к себе чуть ближе и коснулся губами, как раскалёнными, моего холодного мокрого лба. Вызванный им табун мурашек стремительно пробежался по коже.
— Вставайте, моя леди, — Дирлих первым поднялся с влажного из-за стекающей с нас воды песка и протянул мне руку, помогая подняться. — Вас нужно отвести к Чеширскому Коту. Кому, как ни этому пронырливому демону знать, что с вами случилось и как это исправить.
Тот, кто выглядел, как мой муж, и вёл себя, как любящий и даже обожающий меня мужчина потянул меня за собой с пляжа в сторону начинающегося вскоре за песочной линией густого зелёного леса. Мои босые ступни шлёпали по тёплому нагретому солнцем песку, но он закончился, стоило нам ступить под сень деревьев. Здесь я уже не могла молча следовать за тем, кто казался Дирлихом: обломанные веточки, сосновые иголочки, камешки и шишки лезли под ноги и кололи их. Я невольно зашипела, и Дир обернулся.
— Пиковая Дама, вам больно? — он оглядел меня с ног до головы и вдруг решительно подхватил на руки. — Простите, что сразу не подумал о том, что на вас нет обуви.
— Не… не стоит, — я почувствовала, как щёки заливает совершенно неуместный румянец. Руки как-то сами обвились вокруг шеи Дирлиха, и я, словно невинная девчонка, блаженно прикрыла глаза и улыбнулась.
— Я скучал по этой улыбке, — ласково сказал Дирлих, привлекая к себе внимание. — Когда-то именно за неё я надрал Ансору зад, помните, моя леди?
Я неуверенно кивнула, прикрывая глаза и пытаясь вспомнить, было лишь что — то такое на самом деле или это часть моей странной грёзы, когда меня вдруг ударило чем-то по голове.
— Ай! — словно насмехаясь надо мной, ядовитое яблочко, стукнув меня, упало на лесную дорожку, по которой мы шли, и покатилось по ней, пачкая свой золотой бок в земле.
— С каких пор в лесу растут ядовитые яблоки? — буркнула я, морщась. Ядовитые яблоки уникальной пожирающей людей яблони… которая бы сразу напала, но почему-то этого не делает! И Дирлих спокоен, как наш император, когда читает очередное законодательное предложение своей невестки.
— Моя леди, вы даже про яблони мудрости не помните? — Дирлих на мгновение остановился, поражаясь моей неосведомлённости, а потом процедил сквозь зубы: — Как только Кошак скажет, что с вами сделали, Лина за это поплатится…
Было непривычно слышать и видеть Дирлиха таким, когда речь заходила о Линаине. Я могла поверить в то, что Дир любит меня хотя бы во сне, но в его ненависть к Лене даже в бреду не верила.
— За что ты её так ненавидишь? — мягко спросила я, не желая злить его ещё больше.
— Да разве ж Червонную Королеву кто-то любит? — хмыкнул Дирлих, чуть подкинув и удобнее перехватив меня на руках. — Она появилась из огня и как околдовала Ансора. Её слово стало для неё самым первым, самым важным! Тех, кто ей не нравился, он прогнал со двора. Чеширский ведь далеко не всегда в лесу обретался, как и я. Да и вы, Пиковая Дама! Как вы можете не помнить? Все жаждали видеть вас Червонной Королевой, но вы просто… исчезли. Я боялся, что она могла вас… могла…
Дирлих крепче прижал меня себе и глубоко втянул носом воздух. Нет, не воздух. Мой запах. А я впервые сидела на руках у мужчины и совсем-совсем не знала, что думать и что дальше делать. Моя предсмертная грёза в сравнении с реальностью выходила всё абсурднее, и я пока не понимала, кто именно я для тех, кто населяет эту грёзу.
— Но я ведь жива, Дир, — подала голос я, дотянувшись рукой до его уже почти сухих волос.
— Да, вы живы, моя леди, — кивнул сам себе мой муж… или не муж. Не похоже, чтобы здесь мы состояли в браке. — И я клянусь, что на этот раз я сумею вас защитить.
— Конечно-конечно, — я неловко улыбнулась, желая, чтобы он продолжил путь к некому Чеширскому Коту, который что-то должен знать. Не хочу умирать, не разобравшись во всём происходящем. По правде говоря, я вообще не хочу умирать! И не похоже, что умираю. Просто чего-то не знаю и не понимаю. Но знает ли об этом всём отец? И, если знает, не хочет ли он мне что-то показать? Я ведь понятия не имею, какие цели он преследовал, присылая мне ядовитый, как считается, плод бессмретной яблони.
Лес вдруг полыл цветными волнами, и я опустила голову на плечо Дира, засыпая.
* * *
Голова раскалывалась, словно кто-то стучал по ней молотком. В ушах отдавались его удары, и окружающую меня тьму разрезала трещина, в которую полился слепящий свет. Словно из-под воды до меня донеслось:
— Я выказываю недоверие наследным принцу и принцессе империи, — голос был мне знаком, хорошо знаком, но, как бы я ни напрягала память, была не в силах опознать его владельца. От моих попыток голова только сильнее заболела, а невидимая почва вдруг ушла из-под ног, утягивая в черноту и отдаляя от полоски света.
Меня крутило и вертело, пока раз — и в глаза не ударило множество цветов. Я огляделась.
Тринадцатилетний мальчишка стоял посреди главного дворцового вестибюля, окружённый множеством демонов, и насмешливо улыбался, покачивая золотой короной наследного принца, висящей на его пальцах. Потом наглец вдруг подкинул её в воздух — и поймал в другую руку. Мы на мгновение встретились взглядами, и мальчишка подмигнул мне. Я неуверенно улыбнулась в ответ, не понимая, с какой стати он решил, что имеет право мне подмигивать?! Но… он стянул корону с головы Ансора и привлёк всеобщее внимание ради меня.
— Я видел, что ты толкнул одну очень симпатичную леди! — выкрикнул мальчишка стоящему напротив него Ансору. — Как-то не по-мужски это, не находишь? Разве так должен вести себя наследный принц Ада?!
