Он позволил Робину подвести себя к двери. Хоб дал Шейну пальто. Он моргнул, глядя на Робина, хотя на самом деле не видел мужчину.
— Мне нужно идти.
— Да, конечно, — Робин вывел его через парадную дверь. Холод не беспокоил Хоба. Порыв холодного ветра заставил его шелковую рубашку цвета карамели обтянуть торс, но Робин даже не вздрогнул. Он молча проводил Шейна в студию. Проницательный голубой взгляд Хоба ловил каждое движение Шейна.
Оказавшись внутри здания, Шейн повернулся к нему лицом.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — Робин с любопытством огляделся по сторонам. — Можно мне осмотреться?
Шейн кивнул и начал переодеваться в комбинезон. Его видение вышло на первое место, вынуждая забыть даже об элементарной вежливости. Пройдет какое-то время, прежде чем Шейн снова придет в себя, но к тому моменту он будет сильно измотан.
Хуже всего было то, что когда все закончится, Шейну придется позвонить провидице. Если то, что он видел, было правдой, то миру предстояла адская встряска.
***
Робин Гудфеллоу уселся на стропила и посмотрел вниз на Шейна Джолуна Данна. Он достаточно часто бывал среди тех, кто обладал даром предвидения, поэтому сразу распознал транс, но что его удивило, так это как Шейн воплощал свои пророчества в жизнь. Волосы мужчины блестели от пота, пока он трудился в кузнице, очищая серебряную руду, сгибая медь и латунь по своей воле. Его руки работали твердо, а прикосновения были сильными и одновременно нежными, когда он брал стекло и придавал ему форму, крутя, пока, наконец, не получал необходимый результат и цвет. Глаза Шейна так и остались затуманенными видением. Несмотря на это, Шейн смотрел на Робина без того ужаса, с которым часто сталкивался Хоб. Если бы Робин был склонен к мужчинам, то именно Шейн сумел бы завоевать его пустое, одинокое сердце.
Но Робин хорошо знал себя. Даже когда он принимал форму женщины, то в глубине души оставался любителем всего женского. Мысль о том, чтобы завести любовника-мужчину, была не совсем отталкивающей, но просто не приходила ему в голову. Робин жаждал нежной женской плоти и теплых любящих рук. Рук, которые ласкали бы и снимали бы тяжесть с его измученной души. Он желал, чтобы женщина имела глаза, которые смотрели бы на него без страха, разум, который был бы готов познать его и принять таким, каким он был на самом деле. Все, чего Робин хотел от жизни — мягкую постель для ночлега, нежные прикосновения и принятие, которое было ценнее всего остального. Найти такое было бы поистине чудесно.
Он улыбнулся, наблюдая за старшим ребенком Даннов проницательным взглядом. Лео Данн нашел такую женщину. Хоб был в восторге от миниатюрной Руби. Она всегда радостно встречала его, обнимала в знак приветствия и предлагала ту безопасность и уединение, о которых так мечтал Робин. Если бы она не обрела истинную связь, то он мог бы поддаться искушению и украсть ее у Сидхе. Но, увы, Руби была вне его досягаемости. Ее связывали узы любви и души с мужчиной, которого Боги выбрали для нее и только для нее одной.
Робин был счастлив за них. Осознание, что такая женщина существовала и что она взяла себе в пару фейри, давало ему надежду, от которой он уже давно отказался.
Робин держался совершенно спокойно, а Шейн устало дышал. Хоб понимал, что видения, которые двигали мужчиной, почти отступили, но Шейн, казалось, должен был завершить последнюю деталь. Последний штрих одной из статуй, над которыми он безумно работал всю ночь. Шейн довел себя практически до изнеможения тем, что видел только он. Робин не был уверен, что означали эти скульптуры, но Шейн знал, значит, Хобу предстояло выяснить это.
Все, что ему нужно было сделать, — подождать.
***
Звонок в дверь прервал рассказ Шона о том, как Шейн забрался в соседский загон и оседлал одну из самых красивых лошадей, известных человечеству. Как только мальчишку начали ругать, он заявил, что был уверен в своей способности обуздать животное, но не знал, насколько долго.
Слушая истории Шона, Акана удивлялась, что Шейн дожил до совершеннолетия. Этот мужчина был совершенно невменяем.
Дункан лениво махнул рукой, расслабившись из-за хорошей еды и вина.
— Я открою, — он распахнул дверь, и все следы хорошего настроения испарились. Джейден шагнул вперед, пряча Мойру за своей спиной. Холодная улыбка на лице Дункана была далека от радости, когда он приветствовал кузена: — Генри. Какой приятный сюрприз!
Акана резко обернулась и впилась взглядом в Генри Малмейна, стоявшего на пороге дома Даннов. Разве он не должен был быть в Нью-Йорке? Она осторожно кивнула. Черт, это могло полностью разрушить ее прикрытие.
— Генри.
Генри кивнул, изучая пронзительными голубыми глазами все нюансы от праздничного плаката до торта в руке Аканы.
— Я не помешал?
Джейден пожал плечами, а на его лице появилась саркастичная ухмылка, которую он так часто использовал.
— Помешал. День рождения моего напарника. Ты не приглашен.
Генри никак не отреагировал на Джейдена, игнорируя вампира. Его внимание по-прежнему было сосредоточено на Дункане и Шоне Данне.
— Я бы хотел поговорить с Лео, если вы не возражаете.
Земля задрожала. Шон подошел и встал рядом с Дунканом, загораживая Генри обзор на комнату.
— Я так не думаю.
— Уверяю, я не желаю ему зла.
— Убирайся с моей земли.
Акана посмотрела в окно и с трудом подавила вздох. Галька и грязь, покрывавшие подъездную дорожку к дому Даннов, подпрыгивали, словно вода на раскаленной сковороде.
Генри поднял руки вверх.
— Если Лео выполнит наши просьбы, то мы все лишь выиграем. Я совсем не похож на своего предшественника. Мне нужен компромисс, а не насилие.
— Я связан, Генри. Боюсь, данный факт не оставляет места для компромисса, — Лео притянул Руби в свои безопасные объятия. — Я ни за что не приму вторую пару.
Генри вздохнул.
— Может, вы могли бы договориться о встрече с Констанцией? Если вы втроем встретитесь, то, возможно, поймете, что наше предложение не такое уж и плохое, в отличие от вариантов Каллена и Чарльза.
Ох, черт, нет. Акана не позволит Лео и Руби остаться наедине с Малмейнами. Кроме Дункана. Благодаря тому, что Джейден связал себя с Дунканом и Мойрой до того, как связь Сидхе вступила в силу, теперь Дункан считался Блэкторном.
— Только если Джейден и я будем их сопровождать.
Генри выглядел расстроенным.
— Боюсь, вампиру не будут рады в нашем доме, но мы можем выбрать другое место, где соберутся все желающие, — он снова повернулся к Лео. — Такое соглашение приемлемо?
— Нет, — Эйлин Данн, маленькая и свирепая, шагнула вперед. — Брачный контракт был выполнен моей дочерью. Ни у кого из Малмейнов больше нет власти над моими детьми. Пошел. Прочь.
Каким-то образом входная дверь закрылась, но никто к ней не прикасался. Акана удивленно моргнула.
— Какого хрена?
— Как… кто это сделал? — Дункан выглядел таким же испуганным, как и остальные.
Все, кроме Джейдена, который поднял руку со злобной ухмылкой.
— Моя вина. Подайте на меня в суд, но он уродовал это место.
Акана подавила смешок.
— Уродовал? Разве есть такое слово?
Джейден махнул рукой в сторону Дункана.
— По его словам, теперь я лорд и могу делать все, что захочу. Поэтому я объявляю Генри Малмейна уродливым ублюдком, — вампир протянул руку Мойре. — Дай мне торт.
В следующее мгновение Джейден с гримасой выковырял глазурь из своих бровей. Неужели он ожидал другого ответа от своей пылкой пары?
Дункан провел пальцем по рубашке Джейдена, а затем слизал глазурь.
— Мм… шоколад.
***
Следующим ранним утром Акана вошла в студию Шейна и оглядела огромное пространство. Он приказал построить гофрированное металлическое здание на месте старого кукурузного бункера. Повсюду валялись металлические и стеклянные рабочие инструменты. В глубине здания она увидела приоткрытую дверь. Шейна нигде не было видно. Он ушел с ее дня рождения со странным выражением на лице, но Эйлин не пускала ее сюда всю ночь. Тот факт, что его сопровождал Хоб, еще больше усиливало тревогу Аканы. Неужели Робин завербовал Шейна? От одной подобной мысли по ее спине побежали мурашки.
