посильнее насолить феям, из-за которых я полдня потеряла, и страх перед той, что может убить меня одним укусом в нужном месте.
— Могу рассчитывать на то, что прямо сейчас, сию же секунду отправлюсь домой? — нерешительно протянула я.
Я ожидала злости. От такого древнего чудовища её бы следовало ожидать, но фея вдруг тепло улыбнулась:
— Ох, настрадается Арминар с тобой. Впрочем, будет ему уроком. А тебе действительно пора домой.
Фея щёлкнула пальцами, и меня закружило в водовороте золотых искр. Перед глазами плясали золотые точки, вынудив прикрыть их веками.
Мне показалось, что я во что-то врезалась. Оно не хотело меня выпускать, пыталось отбросить назад, но другая сила настойчиво тянула меня вперёд, пока не выкинула за пределы преграды. А потом искры опали, и я распахнула глаза. Передо мной возвышались золотые ворота княжеского парка. Вдали сияли огни дворца, нового дома, за спиной пряталось в траве незаконное кольцо фей.
Я выбралась. Осознание накрыло моментально, и ноги у меня подкосились. Я была напряжена несколько часов, боялась, переживала, торговалась с феями… И это один дивный день в Катине! И теперь так будет всегда?! Всегда?!
Слёзы текли по щекам, когда я поднималась, когда проходила через ворота, сами передо мной распахнувшиеся, когда шла меж ухоженных цветов, по тонким парковым дорожкам, освещённым волшебными фонариками. Плакала, потому что мне было плохо. Просто плохо. Кричать хотелось. И домой. Как же сильно мне хотелось к папе домой.
Но парк большой, к тому моменту, как я достигла дворца, слёзы высохли.
У задних дверей во дворец никого не стояло. Это было и не нужно: весь дворец искрился, и я на подсознательном уровне чувствовала, что эти искры несут опасность. Но передо мной двери распахнулись, пропустили внутрь. А за ними… За ними уже стояла мама и Арамиль. Даже знать не хочу, почему они за ними стояли.
— Лилиль? Что-то случилось? — обеспокоенно спросила мама, увидев моё лицо. — Разве с тобой не было Арминара Делавень?
От упоминание проклятого дивного я дёрнулась.
— Вы знали?
— Разумеется. Знакомство со сверстниками — это чудесно, Лилиль…
Больше я маму не слушала. Она знала! Они знали, что я с этим…
— Да в гробу я такие знакомства видела, мама! Если вы такие осведомлённые, то не позволяйте никому меня из этого чёртового дворца вытаскивать!
Силовая волна неподконтрольной мне магии разлетелась во все стороны, но по сторонам я как раз и не смотрела. Я убегала вперёд по коридору, вспоминая путь до выделенных мне покоев и мечтая лечь и забыться сном. Уснуть и очутиться в кабинете отца, истинно мужском, с тёмной мебелью, в кожаном кресле и с интересной книгой на коленях.
***
Папа хмурился. Он всегда хмурился, но ночью, когда я заставала его у него в кабинете, хмурился как-то по-особенному. У него были морщины, что нисколько его не портили, его губы были сжаты и бледны, он задумчиво что-то записывал и покусывал кончик пера. То была привычка скорее женская, и папа её стыдился, на людях старался не демонстрировать. Но я видела.
Поднимая на меня глаза, он слегка улыбался и невозмутимо возвращался к работе. Одной рукой наливая мне чай в чашечку, всегда присутствующие у него на столе. После выуживая из ящика стола упаковку пирожных из кондитерской за углом.
Мы молчали. Он был занят, а я просто… просто пила горячий чай, ела сладости и успокаивалась в его присутствии. Только так я справлялась с мучащими меня кошмарами, которые, как ни странно, снились мне довольно часто. Невнятные, странные, магические. Лишь достигнув шестнадцати, я поняла, что это были предвестники грядущих неприятностей.
Однако сейчас, просыпаясь с криком, громким и отчаянным, я с трудом понимаю, что спальня эта — не моя уютная обжитая спаленка, что отца здесь нет. И никто не готов встретить меня с пирожными и чаем.
Мне снились феи. И это было действительно страшно. Словно я так и не выбралась из леса. Словно осталась с ними навсегда, в конце концов, лишившись воли и себя. Меня кружило в хороводе, где ярко блестели полупрозрачными с золотыми прожилками крылья фей, а искры их магии медленно выпивали меня. И я растворялась в них. По ощущениям, словно мне оковы нацепили и в подвале заперли. Так холодно душе было.
После пробуждения холод не ушёл. Я выглянула в окно: ночь и до рассвета ещё минимум часа полтора, как чувствовалась. Спать не хотелось. Не получалось. Меня била мелкая дрожь, и я поднялась с постели.
И в шоке уставилась на сидящего в кресле Арамиля.
— И как давно вы тут… сидите?
— Перенёсся, едва услышал крик, — ответил князь и, поставив локти на колени, сцепил между собой пальцы, уставился на меня. — Что случилось?
— Зачем вы пришли? — проигнорировав вопрос, я просто устало откинулась на подушки, не имея сил смотреть в проницательные пронзительно голубые глаза. Те же глаза, что были и у меня. И так противно, что с совершенно чужим мне дивным я имею внешних сходств больше, чем с родным отцом.
— Поглотил всплеск магии, — голос звучит ровно, а вот его лица я не вижу. — Не уходи от ответа, Лилиль.
— А мне следует отвечать? Расспросите Арминара Делавень, которому столь любезно позволили меня похитить, — спросонья эмоции контролировать сложно, и я едва ли не шипела, проговаривая это.
— Юноша сказал, что учил тебя летать.
— Значит, он учил меня летать, — равнодушно согласилась я. Одно лишь воспоминание о жуткой матери эльфа останавливало меня от того, чтобы рассказать правду. Не нужна мне такая во враги. Она же… убьёт и не заметит.
Меня передёрнуло.
— Полёт был настолько ужасен?
— Компания не та, — я махнула рукой. — В этом сумасшедшем княжестве есть хоть кто-то нормальный? Желательно, престарелый, который будет действительно учить.
— Престарелого эльфа ты разве что в Киндиле найдёшь, — я отчётливо расслышала смешок. — Тебе нужно общение со сверстниками.
— Обойдусь.
— Нет. Одиночество убивает таких, как мы, Лилиль.
Я приподнялась на локтях и в упор уставилась на того, кто, как не прискорбно, всё же приходился мне кровным родственником. Дальним,
