или просто не доверяет. Это как-то даже по-детски обидно.
– А тебе давно пора постричься, – Элен переходит на игривый тон, легко шлёпая меня по затылку.
Я и сам знаю, что здесь не принято отращивать волосы без соответствующих убеждений. Во всяком случае, в том общественном классе, который мы условно занимаем. Но я почему-то очень не люблю стричься. Хорошо, что волосы у меня растут медленно, потому что посещение салона я оттягиваю всегда настолько, насколько только можно. Но раз Элен говорит об этом, то действительно уже пора. Вкус у неё хороший, с этим не поспоришь.
Дежурно целую Элен в макушку, желаю доброй ночи. Оставляю одну на кухне в своих мыслях. В общем, неожиданно нормальный вечер, подчёркнуто домашний при разыгравшейся к ночи непогоде. Только всё равно… чего-то не хватает.
У себя едва успеваю раздеться. Ложусь в постель и проваливаюсь в сон без сновидений.
***
Утром поднимаюсь легко и сразу, быстро в душ, одеваюсь, перехватываю что-то на кухне. Замечаю, что неосознанно тороплюсь, сам смеюсь, понимаю, что просто спешу к девчонке. Даже неважно, как мне с ней – интересно или не очень, весело, грустно, или легко и спокойно, как вчера. Я просто чувствую, что надо быть рядом, на своём месте. Ещё не знаю, как это всё у нас будет, но в том, что будет, почему-то уверен. Ещё уверен, что будет мучительно-сладко. У неё такие губы, целовать серьёзно вчера даже не решился. Не ушёл бы тогда, а для остального пока ещё слишком рано.
Сажусь в машину, выезжаю со стоянки. Ночная слякоть прошла, и утро радует нечастым гостем – солнечным светом. День сегодня обещает быть ярким, как и настроение, приподнятое без причины. На дороге никаких заторов, доезжаю до университета быстро и без нервов.
На парковке стоят мои парни, с ними, вижу, стоит Кира. Как всегда, слишком ярко одета, отмечаю про себя мимоходом. Подхожу к мужикам, протягиваю руку, Киру умудряюсь клюнуть в щёку. Вместе с ними иду до универа, там останавливаемся у входа, ребята ещё курят. Вижу, обсуждать при Кире они не хотят, но явно тема для беседы со мной имеется. Поэтому говорят о всякой чепухе, об учёбе, о покере, и на меня при этом поглядывают. Я стою, в разговоре практически не участвую.
Поворачиваю голову, вижу Жанну, она только что скрылась за тяжёлой дверью. Иду за ней, обещая всем после увидеться. Следом за мной распрощалась и заторопилась к входу Кира.
– Ээ, Макс… – слышу изумлённый возглас вдогонку.
– Мне одному кажется, что мы его теряем? – задумчиво интересовался Мотыль.
– Думаешь? – тихо спросил Валет.
– Сам посмотри, – я такого серьёзного Мотыля никогда не видел. – Симптомы налицо. Ещё один доигрался.
Бля, да ну их, как будто кого схоронили.
***
В аудитории вижу свою Жанну. Она сидит, глаза в стол, и на меня не смотрит. На своём обычном месте. Да, похоже, меня уже не ждали. Прохожу, сажусь, вплотную прижимаюсь. Наблюдаю удивлённое лицо с еле сдерживаемой улыбкой. Говорю «Привет», она кивает. Мы молчим, но это ничего не портит.
– Ты мне кулон вчера забыл отдать, – говорит она, наконец.
– А ты мне тоже не сказала, – отвечаю.
– Что не сказала? – спрашивает недоумённо. Мы сидим плечо к плечу, ну, только что она пониже.
– Не сказала, куда мы с тобой сходим, – не удержавшись, целую её в кончик носа.
– Зачем? – спрашивает ещё недоумённей.
– Будешь так себя вести, посажу в тележку, – говорю и откидываюсь спиной назад, опираюсь на стол за нами. – Буду сам тебя катать, где пожелаю.
Жанна поворачивается ко мне и смеётся, у неё чудесная улыбка, открывает идеально белые ровные зубы.
– Я не люблю места, где много народа, – наконец, отвечает она. – Мне не нравится есть при чужих и слишком громкая музыка. Тебе будет со мной скучно.
– Ну, не решай за меня, как мне будет, – говорю серьёзно. – Вчера мне не было скучно. Так куда?
Жанна пожимает плечами. Всё понятно, придётся предложить варианты. Думаю об этом и понимаю, что сам не хочу, чтобы на неё пялились всякие отморозки в полупьяном чаду и грохоте какого-нибудь клуба. Достаю телефон, забиваю поиск. Обращаю внимание на погоду – на три дня обещают почти что лето, а потом снова типичная северо-западная осень. Размышляю, то ли сразу Жанну ошарашить, то ли самому ещё раз всё продумать.
Начинается лекция, неожиданный сюрприз в рамках спецкурса. По предмету планируется работа, профессор знакомая, с ней у меня в прошлом году… не сложилось. До открытого конфликта, к счастью, дело не дошло, но мотала она мне нервы долго. Дополнительные работы, мелкие придирки, запрет на посещение лекций и всё в том же духе. Я даже подумывал академку взять, так достало её необъяснимое поведение, но неожиданно Анна Владимировна прямо на лекции… упала и сломала ногу.
Ловлю её взгляд то и дело, замечаю, что разглядывает не только меня, но и Жанну. Видимо, мы всё же сидим слишком близко, и со стороны, наверное, это очень заметно.
Но как будто обошлось, да, всё, вроде, ровно. Расслабляюсь и не жду от неё уже никакого подвоха. Жанна пишет, я, опираясь подбородком на левую руку, искоса за ней наблюдаю.
– …подумайте, как правильно сформулировать тему. И, в заключение, обращаю ваше внимание на то, что концепции зла во многих мировых религиях имеют схожие черты. Что не всегда добро абсолютно привлекательно, а зло – отвратительно. По аналогии, на понятном примере – это, как, например, ваши друзья Владимир Мотылёв и «очаровательный плохиш» Соло…
Вот ведь… да, хорошая женщина! Я обалдел просто, даже оглянулся проверить, где там сидит «не абсолютно привлекательное добро» Мотыль – да вот он, через проход от нас, рядом с Кирой. Он в ответ стрельнул в меня глазами, ухмыльнувшись. Что ж, значит, многого я про Мотыля не знаю, раз профессор считает, что он «добро». Про себя я не раз думал, что Мотыль за внешней эскападой прячет холодный и расчётливый ум, который своего не упустит. Но если подумать, то да, за Мотылём нет шлейфа брошенных девчонок, подставленных друзей, не отданных долгов или чего-то в этом роде. Но не безусловное добро всё же, нет. А я, значит, симпатичное зло.
Замечаю, что Жанна сидит неподвижно и с возмущением смотрит на преподавателя. Даже, похоже, немного злится. Сердится на неё из-за меня. Это так умильно, так сердится котёнок, который только что открыл глаза и едва научился держать голову, на большого дворового пса.
– Ты такая забавная, когда злишься, – говорю ей шёпотом. И Жанна,
