и врали.
На небе вновь появились звёзды, ярким серпом завис над башней академического храма месяц. Замершие было швейлики продолжили волшбу над тканью, а в моей груди колотилось сердце, и не было ни одной светлой мысли в голове. Тиктаклин пробил полночь.
Я обернулась на звон и вдруг увидела пучки яркого света из-под собственной подушки.
Боже мой, блокнот! Неужели Вёлвинд решил выйти на связь, и вчера мне не приснилось?!
Подбежав, я вытащила на свет мерцающую внутри красную книжицу. Раскрыла, едва не выронив.
"Тот ворон был не опасен", – переливалась красным возникшая из ниоткуда надпись.
У меня перехватило дыхание. Возникло желание стукнуть написавшего, а хотя бы и ручкой. Жаль, не получится. Мысли продолжали стучать по вискам молоточками, одна хуже другой.
- Ты убил Форси???? – криво написала я.
- Зачем?
- Чтобы освободиться! Только не надо лгать: я видела ураган. Молнии, вихри. Это был ты?!
- Ах, вот как снаружи выглядит откат от использования оборудования! Занятно.
- Не уходи от ответа. Где ты?!
- Не люблю этот вопрос. Никому не позволяю его задавать. Но в первый и последний раз отвечу, потому что вариантов не много. Я там же где и был – в бункере.
Я закусила губу в недоумении.
- То есть ты не освободился?..
- Нет.
- Но Алви...
- Повторяю: верить старшему Вагнеру – это неуважение к самой себе. А если ты не будешь уважать себя, и остальные не станут. Такой роскоши ты не должна никому позволять.
Я потёрла виски.
- Погоди, ничего не понимаю. То есть ты в бункере и не убил Форси? Почему тогда он пропал?
- Какие громкие слова! Небольшой эксперимент, на который он сам напросился, – это не похищение и не убийство.
- Какой? – неуверенно написала я, понимая, что Вёлвинд скорее всего не ответит.
И он не ответил.
- Завтра пойдёшь на занятия, – написал он. – Учись хорошо.
- Никто не выпустит меня завтра. Форси сказал пять дней, а то и больше.
- Просто подготовь форму и учебники по расписанию и ложись спать. Бледность тебе не к лицу.
Я усмехнулась, всё ещё опасаясь доверять отпетому преступнику. И, пожалуй, из-за ещё бушующей во мне злости, я мстительно написала:
- Даже если подготовлю, проку от этого не будет. Насчет сильного мага ты ошибся, я и до посредственности не дотягиваю.
- Что ещё за настроения?
- Обычные. Сегодня пыталась выполнить домашнее задание. Ни одно из заклинаний не получилось. Максимум чем могу похвастаться – я их выучила все, как стихи.
Он перестал писать. Пауза затянулась. Я напряглась. И испугалась: он во мне разочаровался? Внутренний голос буркнул: "Ну и пусть, зачем тебе нужен этот злодей?" А сердце сжалось. Оно глупое какое-то. Да и я тоже.
И вдруг на странице проступили алые строчки:
- Ты точно знаешь, что такое перигей магии?
- Нет.
- Так... А про второе магическое тело?
- Я думала, оно у меня одно.
- Ясно. Твоих куратора и наставника стоило бы смыть в канализацию. Эти знания – первооснова обучения магии, которую рассказывают детям в момент обнаружения дара.
- В момент обнаружения дара меня посадили в карцер, а потом пришли вы. То есть ты.
- Да, и был занят. Почему леди Элбери не просветила, понятно.
- Почему?
- Она считала, что дар у тебя надолго не задержится, зачем было тратить время.
- Но ты не дал ей его отнять.
- Не так. Я отказался это сделать, а здесь техникой лишения дара владеют только приглашённые с севера палачи. Это особое умение.
Меня тряхнуло.
- А у вас в семье почему это было возможно? У вас были в роду палачи?
- Нет. Добровольная передача – это другое.
- Но у Эрве ты забрал дар сам. Ты – палач?
Он будто задумался, затем резко ответил:
- Нет. - И добавил спустя паузу: – Вернёмся к более важным для тебя вопросам. Первое: у тебя есть тело физическое, и есть тело магии – второе, более тонкое, не видимое взгляду не мага.
- Аура?
- Аура находится между ними. В тонком, втором теле расположен перигей магии. В него следует направлять внимание, а затем менять его месторасположение, либо структуру, если хочешь творить волшебство.
- А почему луч из ладони и драконий дар получаются без этого?
- Потому что это немного другое. Давай назовём этот вид магии "естественным".
- Хорошо. И как найти этот перигей? Может, у меня его нет?
- Нашупай точку на животе на три пальца выше пупка. Закрой глаза. Переведи туда всё своё внимание, будто бы ты видишь, чувствуешь запахи, движение воздуха, слышишь именно оттуда. Потом убери руку и представь перпендикулярный луч вперёд. Следуй вниманием по этому лучу. Увидишь яркую точку. Ты сразу поймёшь, что она особенная, ошибиться невозможно. Действуй.
Удивившись заданию, я послушалась и сделала всё, что он говорил. Это было странно и даже забавно: съехать вниз умом из головы в живот, и ощутить, словно над пупком выросли уши – мелодичное жужжание крылышек швейликов, звон игл, шаги гоблинов за дверью – всё слышалось там. Но вот найти яркую точку перед собой мне не удалось, как я ни пыталась.
- Не получается. Нет точки, – после нескольких попыток с досадой написала я, чувствуя себя недомагом.
- Спокойно, – написал он. – Если в тебе есть магия, есть и перигей. В редких случаях, в результате травмы или несчастья перигей сбивается, и тогда дар не просыпается даже у магов.
При этих словах я похолодела. Вспомнилось, как по прибытии в приют, один из инквизиторов ударил меня в живот, и я, маленькая девочка, улетела к стене напротив. От резкой боли потемнело в глазах, я начала задыхаться, а потом комната поплыла, всё запрыгало, задребезжало, словно я сходила с ума. Я заплакала, а инквизитор удовлетворённо хмыкнул и велел мадам Тодлер заняться мной. Даже сейчас от воспоминаний стало трудно дышать.
Сомневаясь, стоит ли, я рассказала Вёлвинду об этом.
- Сволочи! Что было потом? – ответил он.
- Потом мадам Тодлер надела на меня тугой, жёсткий корсет, сказала, для того, чтобы не было повреждений и кровотечений. И в первый раз отправила на весь день в холодную комнату.
- Всё-таки надо было оторвать ей голову.
- Так делали со всеми девочками, которые поступали в приют, – я потом узнала.
- Ясно.
