поиграл пальцами прямо поверх ткани, нажимая сильнее, чем если бы просто к голой плоти прикасался, девушка тут же содрогнулась от прошившего тело сладкого спазма и так выдохнула нежно-нежно, беззащитно, что Ежи, окончательно теряя разум, дернул сильнее ворот блузы, открывая мягкое полушарие груди. Тут же накрыл губами остренький сосок, одновременно играя пальцами снизу, словно на изысканном инструменте, и его добыча зазвучала, правильно и волшебно.
— Ах… Матушка… Ай… Что ты?.. Нет-нет-нет… — словно в забытьи, шептала она, больше не пытаясь оттолкнуть его наглую ладонь внизу, подаваясь сама вперед, выгибаясь, чтоб подставить опытным, нахальным губам грудь. Ладони ее давно уже были свободны, но девушка и не подумала вернуть их вниз, продолжая заводить за голову, и теперь цеплялась за траву, едва ли соображая, что делает…
Эта отдача, эта невероятная искренность, совершенно покорили Ежи, а тихие жалобные стоны воровки звучали самой лучшей в мире музыкой…
И когда девушка громко ахнула, сжимая его ладонь между ног и выгибаясь так сильно, что практически уперлась макушкой в траву, Ежи, едва сам сдержался, чтоб не последовать за ней… Это было бы не очень правильно, да и стыдновато…
А так…
Он, как опытный любовник, переждал момент наслаждения своей добычи, вернулся к искусанным губам, глубоко и жадно поцеловал… А затем перевернул размякшую, вообще ничего не соображающую девушку на живот и сдернул с нее штаны…
Верней, попытался сдернуть, потому что это оказалось не таким уж легким делом, заставив пересмотреть удобство ношения мужской одежды женщинами. Юбку-то однозначно легче задирать…
Пока он немного растерянно возился в тугим ремнем на поясе, воровка пришла в себя и неожиданно дернулась, вырываясь из его рук.
Ежи настолько удивился, что только и успел возмущенно рыкнуть:
— Эй, куда???
И рвануть вперед, пытаясь поймать ускользающую добычу.
Но воровка, проявив недюжинную прыть, прямо как была, на четвереньках, сбежала прямо у него из-под носа!
Ежи пронаблюдал светлое пятно крепкой попки в полумраке генеральского сада, неловко и глупо протянул руку, словно надеясь, что мелкая зараза сейчас одумается и вернется…
А затем, осознав, что добыча упущена, бессильно повалился на примятую траву, ругаясь сквозь зубы всеми нехорошими словами, что услышал за этот месяц от Волка и близнецов.
Над ним висела совершенно равнодушная к людским терзаниям, потерям и разочарованиям луна, из генеральсткого дома слышались звуки модного нынче вальса, дико болел живот и все, что южнее…
Ежи машинально положил ладонь на самое дорогое, зашипел от боли и неожиданно даже для себя самого расхохотался.
Вальс пошел на второй круг, луна скрылась за облаками, а Ежи все не мог остановиться и перестать дико, неприлично громко ржать над собой, дурацкой ситуацией и тем, что его уже второй раз за эти сутки поимели… И кто? Какая-то мелкая воровка!
Смех резко оборвался, и Ежи, ощутив внезапный прилив злости, перевернулся со спины на четыре точки опоры. Постоял так, пережидая спазм внизу живота и, сцепив зубы, поднялся.
Дом генерала горел огнями, и где-то там исчезла его сегодняшняя добыча…
Ну ничего, ничего…
Мужчины рода Агеллонов, прямым потомком которого являлся принц крови Анджеер, славились отчаянным упрямством, смелостью, решительностью и перекрывающим многие из этих положительных качеств сумасбродством… И Ежи по праву считался истинным наследником своих славных предков.
Так что не убежит от него воровка.
Не сможет просто.
9
Ежи не успел дойти до генеральского дома, и может быть, это к лучшему было, потому что кровь в голову возвращалась с трудом и малыми порциями, в глазах все краснело, в горле клокотало яростью. Да еще и низ живота не желал проходить, напрямую призывая к действию: догнать, схватить, наказать, наказать, наказать! А потом выдохнуть и еще раз наказать. Но уже ме-е-едленно-о-о…
Но кровожадным фантазиям Ежи сбыться было не суждено, потому что на подходе к дому его перехватили. Непонятно каким образом внезапно заплелись ноги, и Ежи с приглушенным злобным рычанием повалился в мягкую траву.
Еще не осознав произошедшее, попытался встать, но сверху навалилось что-то невероятно пушистое и тяжелое, а в лицо ткнулся мокрый нос.
По косвенным признакам Ежи опознал Вишенку, разозлился еще больше и попытался скинуть с себя мохнатую скотину.
Но Вишенка, когда надо, умела притворяться упрямой козой, а потому с места не двинулась. Наоборот, еще сильнее навалилась и, радостно оскалившись в лицо Ежи, облизала его щеки мокрым, липким языком.
Ежи, задохнувшись, взъярился еще сильнее, забарахтался, приглушенно ругаясь подслушанными у Волка словами, но безуспешно. Вишенка и не думала реагировать на знакомые сигналы.
Зато насмешливый шепот неподалеку заставил замереть настороженно:
— Эй, щенок, не обижай мою сестренку! Она ревнует!
Ежи повернул голову, отдуваясь от пушистой шерсти нахальной волчицы и с неудовольствием увидел в шаге от себя спокойно сидящего на траве Волка. В полумраке весело сверкали по-звериному его зрачки, а неподалеку Ежи увидел еще две пары таких же отблесков. Прекрасно, значит, вся волчья семья тут. И какого, спрашивается, темного органа они здесь забыли?
— Убери свою блохастую тварь, — прошипел злобно Ежи, еще раз попытавшись скинуть волчицу с себя.
— Не могу, — оскалился Волк, показывая невероятно белые в полумраке клыки, и выражение его лица тут же повторили еще две волчьих морды рядом, — она мне не подчиняется…
Ежи, запыхтев от натуги, все же сумел выползти из-под Вишенки, напоследок облизавшей его еще раз, и какие-то время сидел, злобно вытираясь и отплевываясь от волчьей ласки.
Сам Волк в это время не двигался, с иронией наблюдая за телодвижениями принца и мягко поглаживая одного из своих мохнатых братьев.
Вишенка, словно сделав все, что планировала, довольно развалилась неподалеку, подставляя пушистое светлое пузо: чесать. Как ни в чем не бывало! Вот ведь з-з-верюга!
Ежи, убрав с лица следы волчьей любви, только недовольно глянул на нее, но руку не протянул. Хотя, почему-то очень хотелось…
— Далеко собрался? — Волк, отследив, что принц уже пришел в себя немного, решил продолжить дружескую непринужденную беседу.
— Не твое дело, — нахамил Ежи, поднимаясь на ноги и пристально глядя на светящиеся окна генеральского особняка.
— Ну да… — кивнул Волк, не обидевшись нисколько, — но твоя кукла убежала не туда…
— А куда? — резко развернулся к нему Ежи, вообще не удивленный осведомленностью Волка. Еще бы этот скот ничего не
