Некоторое время спустя мимо белой ведьмы проехал на тооре Элгор, попутно оставляя указания Броку, а потом и Миргану.
Некоторое время девушка пыталась прийти в себя, но тревога росла, паника заполняла всё внутри и Мила не выдержала — она пошла туда, наверх, к замку. Сначала она просто шла, а потом сама не поняла как, но побежала, потому что ничто в жизни не казалось сейчас настолько важным, как то, чтобы она оказалась вот там.
Добежав до ворот замка, она увидела невероятного размера нечто. Словно кто-то взял фото вот этого красивого замка и налил чёрной краски поверх башен, крыш, обширного двора. Эта краска будто бурлила, была в движении. Она медленно расползалась и от неё становилось так жутко, что Милена в одно мгновение окаменела, застыв посреди двора.
Никто не обращал на это что-то внимание.
Феран и митар стояли возле высокого мужчины, который хоть и был почти одного с ними роста, но показался девушке мелким и каким-то несчастным. Он что-то объяснял. Феран, стоявший к Милене лицом, хмурился всё сильнее и сильнее. А потом в углу двора запричитала Мита. Мужчины обратили к ней свои лица. Мила не понимала почему-то ни слова, она стояла и страх растекающейся невидимой тьмы пугал её, душил, и кажется, именно из-за него она переставала соображать.
С трудом посмотрев по сторонам, белая ведьма увидела Хэлу и Томику. Серая была бледной, потерянной. Они стояли совсем рядом с ней.
— Это вчера началось, — разобрала Милена слова Томики. — Я пряталась от этого, но оно всё равно меня находит.
— Всё, моя хорошая, всё, — кивнула ей Хэла. — Теперь не тронет. Где Эка?
Девушка кивнула в ту сторону, откуда выбежала что-то кричащая Мита.
Белой ведьме стало странно оттого, что она не понимала, что говорила кухарка. И нет, она не оглохла, а просто не могла понять речи. И в момент, когда Милена отчаянно пыталась разобрать хоть слово, весь двор огласил чёткий и зловещий приказ Хэлы:
— А ну все вон!
Она не говорила, она рычала. Милена видела как к ней по стене подползла одна из этих мерзких чёрных щупалец, даже хотела сказать об этом, но ведьма ударила по ней рукой и та, словно взвизгнув, отползла на приличное расстояние.
“Как живая!” — подумала девушка.
Вокруг всё задвигалось. Воины, которые успели заехать во двор, спешно его покидали. Мимо Милены прошёл тот мужчина, что стоял перед Роаром и фераном. Сами они тоже подхватили своих тоор за ремни и направились на выход.
— Что ты тут делаешь? — Роар налетел на неё, на лице было беспокойство.
Милена посмотрела на него, радуясь тому, что поняла сказанное, но страх не отпускал.
— Что ты видишь, Милена? — спросил феран, наклонившись, чтобы быть с ней лицом к лицу.
— Тьму, — ответила она. Роару не смогла, а вот ферану невозможно было не дать ответ.
Мужчина нахмурился. Обернулся на то место, где только что была Хэла, но чёрной ведьмы там уже не было.
— Роар, уходите, — отдал он приказ.
Митар кивнул и взял поводья тоор в одну руку, а Милену в другую. Он дотащил её до выхода.
— Что? — спросил Элгор, который тоже уже был здесь.
— Милена говорит, что тени, — ответил брату Роар.
— Тени? Много? — спросил бронар и она с трудом сообразила, что второй вопрос обращён к ней.
— Очень, — выдавила белая ведьма и снова повинуясь какому-то незримому зову сделала попытку вернуться во двор.
— Куда? — Роар не отпустил.
— Мне надо, — сказала она так твёрдо, как только могла.
Она не знает как так получилось, но он кивнул:
— Хорошо, пошли.
— Какого? — ругнулся Элгор за их спинами.
Но Милу тянуло туда, в тот угол, где тьмы было больше всего. При её приближении тени, как назвал их бронар, шипели и словно разбегались в разные стороны. Роар оказался впереди. За тенями была дверь, которую они скрывали плотным покровом. Оттуда тянуло совершенно невозможным запахом. Это было что-то тухлое, резкое, вызывающее тошноту. Роар зашёл.
— Не ходи, подожди здесь, — Милена уставилась на Элгора, который обошёл её и сначала зашёл в дверь, но застыл на пороге, а потом развернулся назад к белой ведьме.
— Вы ошалели что ли? — зарычала изнутри проёма Хэла.
Голос был совершенно неестественный, грудной, она пела таким, когда нужно было в песне нагнетать обстановку.
— Я по вашему что должна с вами теперь со всеми делать? — возмутилась женщина. — Элгор и ты? Кого ещё притащили? Я же сказала — всем уйти вон!
Хэла вылетела на улицу, как ураган, потом уставилась на Милену.
— И ты? Серьёзно?
Что можно было ответить?
— И я, — кивнула девушка.
Чёрная ведьма явно выругалась про себя, потом посмотрела куда-то в сторону.
— Томика, тащи все чистые тряпки, какие найдёшь, а ещё три чистые простыни.
Потом Хэла перевела взгляд на сидящую возле стены и плачущую Миту. Милена так и не поняла, как кухарка оказалась здесь, ведь она должна была по идее выйти вместе с ними за пределы двора. Чёрная ведьма присела перед ней и положила руки на колени.
— Сейчас полегчает, — ласково сказала она.
Мита подняла на неё заплаканный взгляд.
— Хэла, хорошая моя, спаси Эку, прошу тебя, она же… ей нельзя умирать, — кухарка заикалась, плача, — у неё же детки, ты же знаешь. Хэла-а-а-а-а!
И Мита уткнулась лицом в руки ведьмы.
— Мне нужна вода, сможешь принести? — всё так же ласково спросила та.
— Да, — закивала женщина, хотя Мила подумала, что в таком состоянии сложно собраться и делать хоть что-то.
— Хорошо, неси, — с этими словами Хэла встала и вернулась в темноту жуткого дверного проёма.
С несколько секунд, как показалось Миле, они стояли с Элгором в полнейшей тишине и смотрели в никуда. А потом из проёма показались Роар и феран. Они несли окровавленную простынь. В ней лежала совершенно измученная, смертельно бледная женщина. Но даже в таком состоянии можно было сказать, что женщина эта невероятно красивая. У неё были яркие привлекательные черты лица — брови, глаза, даже губы, сейчас потерявшие свой обычный цвет. Волосы цвета воронова крыла.
— Милка, ну-ка иди сюда, — рявкнула Хэла и девушка подняла на неё полный непонимания взгляд. — Сколько можно звать-то?
Хэла была взвинчена до предела, она стояла подбоченившись уже у другой двери. Тьмы там было намного меньше. Женщину занесли внутрь. Милена и Элгор проследовали туда же.
Это было что-то вроде общей комнаты — камин, диваны, огромный обеденный стол со стульями, потолочные люстры размером со слона. Комната была огромной, потолок был белый, по верхней границе потолка были оконные проёмы в которые сейчас проникал розовый свет Тэраф, но было светло. И если бы не обстоятельства при которых они сейчас все тут находились, то Милена сказала бы, что это невообразимо красиво, романтично и всё такое, но сейчас розовый цвет был зловещим и напоминал, какую-то кровавую дымку.
А потом по потолку начала сочиться эта мерзкая чёрная масса. Милене было странно, что эта чернота есть, а в комнате всё равно так же светло как и до того, как она сюда начала проникать. Она обернулась и увидела как тени тянутся из-под закрытой входной двери.
Женщину положили на обеденный стол и теперь Милена увидела, что та беременна. Стало страшно до обморока.
— Эка, милая моя, послушай, детка лежит поперёк, — обратилась к ней Хэла. — Я попробую развернуть, но какой стороной не знаю. Как получится. Надеюсь головой и тогда всё пройдёт хорошо, но если ножками… ну что делать, значит ножками.
Женщина замотала головой.
— Не могу, не могу, — прошептала она, совсем неслышно, обречённо, протянула руку к стоящему у её головы ферану. — Рэтар, прошу тебя позаботься о детях, я не смогу. Не смогу…
— Глупости оставь, — отрезала Хэла, а потом обратилась к мужчинам, — достопочтенные, раз уж припёрлись, давайте работайте — Роар держи эту ногу, Элгор другую. А вы, достопочтенный феран, саму мамку держите.
Чёрная ведьма огляделась.
— Томика тряпку ей в зубы. Милка сюда иди и вот тут руку держи, — и Хэла указала куда-то в район солнечного сплетения. — Где горе-повитуха?
