Отец появился из-за его спины, поднял обе руки вверх и сложив, потряс ими, призывая к тишине. Мать — бледная, огорченная, скрывавшая печальное выражение лица волнистыми прядями распущенных волос, рассеявшимся по спине и груди, прошла следом, и заняв место возле мужа, заметно приосанилась..
Дождавшись тишины, Кэм начал речь. Он всех поблагодарил, попытался убедить в том, что победа близка. Подумал, что ему не поверили, смутился, расстроился, но снова овладел собой для произнесения самых важных слов.
— Я должен признаться в своей величайшей ошибке, — скованно заговорил Кэм. — Простите, что подвел вас, господин правитель, — он поклонился отцу, стоявшему к нему вполоборота с бледным лицом и застывшим взглядом, отражающим свет настенной лампы. — и вас, храбрые воины и верные друзья. Вступив в ряды бойцов Сопротивления, я считал, что помогу привести наши войска к победе над захватчиком и его армией боевых машин… Для достижения этой цели я всерьез занялся изучением культурных особенностей некоторых цивилизаций Млечного Пути. В этой галактике был создан боевой корабль Эйнара и защитный симбионт. Я надеялся познать тайну структуры ремаса, чтобы помочь нашим ученым создать эффективное оружие против захватчика. Главная моя ошибка состоит в том, что не найдя нужных сведений, я не оставил изучения чужой культуры. Я увлекся ложной инопланетной философией, подумав, что нашел источник мудрости и тайного знания. Настолько пленился произведениями инопланетян, что заразил их пагубными идеями сестру, за это испрашиваю у нее прощения, — Кэм взглянул на грустную Виалу, склонившую голову на плечо взъерошенного, побелевшего от ярости Тотила. — Мне повезло, что добрые друзья помогли избавиться от заблуждения и полностью отвергнуть чужую философию.
Кэм замолчал. Склад наполнился хохотом. Мать едва не заплакала, схватив за руку онемевшего отца. Виала остановила бросившегося к бочке Тотила, повиснув на его шее. Латлин задумчиво почесал бороду и обнял Нивию за талию, что Кэма вовсе не удивило. Шадпи опустила взгляд. Ювек сначала скрестил руки, потом безвольно их отпустил, покачивая головой. Воклит юркнул в глубину толпы. Смех нарастал грохотом, катаясь по складу эхом.
Вдруг все исчезли. Кэм стоял на бочке посреди пустого склада. Из звуков остался лишь скрип досок под ногами. Дыхание прервалось. Кэм снова осмотрел помещение: пустые стены, гладкий пол. Пропали и бочки с маслом, и контейнеры с провизией. Страх стал подбираться к сердцу. Колени дрогнули.
Послышался короткий треск. Доски под ним провалились. Кэм упал вместе с бочонком. Масло, взметнувшееся желтой волной, залило его с ног до головы. Он выполз из бочки, скользя на железном полу. Слизал капли, стекавшие в открытый рот.
Раздался новый треск. Обернувшись, Кэм увидел позади стену огня. Масло в любой момент могло загореться. Пришлось ползти вперед, встать не удавалось — ноги соскальзывали. Мокрое липкое лицо обдало жаром.
Кэм подтянулся, схватившись за разъем пластин, и, приподняв голову, увидел, что лежит на берегу Алевемы у Поющих Источников. Источники молчали, беззвучно выпуская из стены пещеры белые ледяные струи, взбивавшие пену. Вода колыхалась, покрытая масленой пленкой. Отсвет далекого пламени отражался в ней рыжевато-красными пятнами. От реки тянуло холодом. Кэм подполз к самому краю и свесил голову вниз.
Из глубины доносился тонкий детский плач, перебиваемый гудением огня. Оцепеневший от ужаса Кэм обернулся, хватая ртом обжигающий масляный пар. Огненная полоса направлялась к нему по струйке бекимусового масла. Не раздумывая, он прыгнул головой вниз в ледяную воду и…
Открыл глаза. Вскочил на жесткой койке в темноте.
* * *
Кэм и его родители
— Пусть Ларчик справится. Помоги ей, о всемилостивый Повелитель Вселенной совершить то, что кажется невозможным. Открой путь к Игпенну.
Услышав тихий шепот, сопровождаемый глубокими вздохами, Обилер протиснулся в заклинившую дверь и увидел жену. Ралина сидела у окошка, ведущего в светлый коридор, на выдвинутом из стены маленьком стуле. Ее волосы в полумраке отливали золотистым светом. У нее на коленях свернулась Пати, кусающая любимую резиновую игрушку.
— Беспокоишься о человеческой девушке? — подойдя ближе, Обилер погладил плечо Ралины.
— У меня плохое предчувствие, — Ралина взяла мужа за руку.
— Предчувствия не всегда сбываются, — Обилер хотел забрать игрушку у Пати, но та крепко вцепилась в нее острыми зубками. Мотая головой, она тянула на себя конец палки, вытаскивая ее из руки хозяина. — Смотри как приклеилась.
Обилер засмеялся.
Не стал напоминать жене о своем недоверии к гостье с далекой земли, как и затевать неприятный разговор о возможной осаде, грозящей полным истреблением повстанческого войска.
— Где она ее нашла? — Обилер отдал дапатитии игрушку
Довольная Пати застучала хвостом.
— Она закопала под авежетиями. Когда их пересадили в новый горшок, игрушка выпала, — Ралина мягко улыбнулась, поглаживая Пати. — Игра отвлекает ее от излюбленного занятия.
— А какое у нее излюбленное занятие? Лазать по норам? Все норы закрыты, придется ей скучать взаперти.
— Скучно Пати точно не будет. Ей понравилось пугать воинов. Слышал, она чуть не укусила одного новичка?
— Нового друга нашего сына? Да, я слышал. Думаю, Пати стала нервной от от ограничения свободы. Но, честно говоря, мне этот его новый друг тоже не внушает доверия. Не воин он. Видно что не храбрец.
— Главное, чтобы он был хорошим другом. Боевые качества не всегда имеют значения.
— Землянка называла таких, как он, скользкими типами.
— Точно, скользкими. Она еще показывала их скользкость на своем лице, — Ралина засмеялась, но смех быстро угас. — Я часто вспоминаю о ней. С каждым днем растет беспокойство.
— Слышу, и вы заразились земными словами. Пора нам объяснить все странности, пока воины не догадались о Драгоценном Ларчике, — Кэм вошел, устало придерживаясь за декоративную планку двери.
— Давно ты научился ходить бесшумно, Кэм? Удивляешь нас, — усмехнулась Ралина.
— Я не учился. Само пришло, — ответил Кэм. — Война многих из нас изменила. Я больше никогда не буду собой прежним. Прошу тебя, отец, придумай логичное объяснение использованию нами чужих слов. Не допусти, чтобы воины узнали о Ларисе. Малой части секретных сведений хватит для ее разоблачения и уничтожения. Вы знаете, как я ее люблю. Мы должны сохранить в тайне информацию о ней.
Отец промолчал. Мать тоже ни слова не проронила, почесывая спину обвившейся вокруг ее руки присмиревшей дапатитии, из пасти которой торчали края резиновой игрушки.
— Я жду ответа, — напомнил Кэм.
— Я отказываю твоей просьбе, — строго произнес Обилер. — Мы не должны оправдываться, объясняться. Так только хуже привлечем к ней внимание.
— Шадпи подслушала в лесу, как я во сне говорил на земном языке. Ей пока не верят, но скоро она всех убедит в реальности пребывания на нашей планете еще одного существа извне, — объяснил Кэм. — Я можешь придумать красивую отвлекающую речь как правитель, — тверже и напористей заявил он.
— Я не правитель! — гаркнул Обилер.
Кэм отступил к двери, его словно бы оттолкнули раскаты отцовского баса.
— Устал тебе повторять про текущие на планете ролитные реки! Мои оплошности намного хуже твоих сонных земных слов, — сказал он тише. — Послушай меня, Кэм. Воины доверяют тебе больше, чем мне. Они помнят, как ты выступал против ролитного производства, видят твои боевые подвиги. Если покажешь слабость, воины перестанут верить в победу. Если ты погасишь в них последние угольки этой веры, нам никогда не победить, — добавил Обилер, ища во взгляде Кэма сочувствие, — На нас лежит огромная ответственность. Настают трудные времена. Далеко не все переживут осаду. Что нас ждет, неизвестно. Будущее пока сокрыто даже от мудреца Мелкенсипа. Верю, так надо. Ибо пока ничто не решено, можно надеяться на лучшее.
