Но брат перешел ему дорогу. Его долбаный паинька-брат получит ее. А этого он допустить не мог.
С Николь он затеял все ради забавы. Но Кейт ему правда очень понравилась.
– Ты же знаешь, что она изменила тебе.
– Кто… – спросил он.
– Блондинка, которая так тебе нравилась. Она трахнулась с твоим братом прошлой ночью.
Он нахмурился.
– Как… как ты…
– Ты знаешь, что это так. Ты видел, как он целовал ее на кладбище. Думаешь, это свойственно простым друзьям? Не будь ребенком.
Джи-Би поднял руку, потирая лоб, вверх-вниз, вверх-вниз, будто полируя кожу. Он всегда ненавидел Дьюка. Вышел из утробы матери с отвращением к парню. И да, конечно, в этом не было логики, но некоторые чувства бывают столь сильны, не обязательно даже понимать их. Они просто… были.
Будто внутри него сидел демон, и что-то злое должно было выйти наружу, прежде чем оно съест Джи-Би изнутри.
Как вышло с Дженнифер в подвале театра. Выключатель щелкнул и… все будто исчезло, осталась одна злоба… и не было возможности сдержать ее внутри.
Блин, он испытал самое сильное наслаждение в своей жизни, когда отбил ту скучную подружку Дьюка… соблазнил ее прямо под носом брата. Боже, чертовски жалко… они же «любили» друг друга, расхаживая за ручки по кампусу, исполненные радужными мечтами. Но были в их отношениях трещины, ждавшие нужного часа… Дорогая Никки[161], как там пелось в песне, не была такой пай-девочкой, как в это верил Дьюк. Та еще шлюшка. И она не принимала противозачаточные… поэтому когда Джи-Би проткнул презервативы перед использованием? Вскоре началась утренняя тошнота и потом… упс! Ей пришлось признаться бойфренду, что она изменила ему.
Когда Дьюк узнал, то первым делом заглянул к нему на хату… и избил его так сильно, что потом пришлось вставлять зубные имплантаты. Но оно того стоило… и месть растянулась на года.
И будет тянуться, пока парню не исполнится, по крайней мере, восемнадцать, да?
– Джи-Би, думаю, тебе нужно сделать что-нибудь с этим.
Возвращаясь к настоящему, он тряхнул головой. Брюнетка была права. Чертовски права.
– Езжай в торговый центр. Заведи машину и езжай в центр. Ресторанный дворик, Джи-Би. Иди туда, я буду ждать в конце… и предложу тебе контракт до конца жизни.
Он моргнул, думая о странности ее методов.
– Что..?
– Я предлагаю тебе то, чего ты всегда хотел, о чем ты поешь… я готова дать тебе вечную жизнь.
– В плане общественной памяти?
– Ты всегда будешь окружен толпами, Джи-Би… я обо всем позабочусь. Я позабочусь о тебе. Езжай в торговый центр, сейчас… считай это прослушиванием. Если пройдешь? Ты станешь звездой.
– Мне нужно на репетиции.
– Как я уже говорила, я обо всем позабочусь.
– Не понимаю, как ты…
– Ты утомляешь меня и тратишь время впустую. Завязывай с вопросами. Начинай действовать.
Звонок прервали, и он посмотрел на телефон. У ребят из звукозаписывающих компаний было полно связей.
Не осознав, что принял решение, он уже поехал, его руки и ноги работали сами по себе, делая повороты, набирая обороты на прямых и замедляясь – в потоке.
Колдвелловский центр «Галерея» – огромное пространство, забитое магазинами, окруженное парковкой размером с фабрику «Форд Мотор Кампани[162]». Он давно не был здесь, но помнил еще с приютских лет, как его привозили сюда на Рождество… он бродил вдоль красно-зеленых витрин… и не мог ничего купить, потому что не было денег.
Такое случается, когда не знаешь своего отца, а твоя мама умирает при родах.
У него и его единоутробного братца было потрясающее начало жизни, не так ли?
Ресторанный дворик простирался у дальнего края, и Джи-Би припарковался поближе к дверям. Словно зомби, он нацелился на вход, проходя мимо курильщиков, стоявших вокруг банок для мусора, мимо матерей с детьми в колясках, мимо следующего поколения барных потаскушек, сверкающих детскими ножками в смехотворно-коротких юбках.
Что-то подсказало ему спрятать хвост под пиджак и сгорбиться, низко опустив голову. Он не хотел привлекать к себе внимание, а его фанаты, как пить дать, были повсюду.
Он вошел через боковые раздвигающиеся двери, а не через вращающиеся парадные, и придерживался задней части центра. Сохраняя расстояние между ним и толпой, сновавшей по помещению, ювелирному магазину «KEY», а от высококалорийного фаст-фуда его отделял отдел «Брукстоун»[163]. На мгновение его голова прояснилась достаточно, чтобы задуматься, что он творит сейчас, когда должен быть на репетиции, но потом, справа, он увидел две темноволосые макушки. Одна была на два фута ниже второй, угрюмый на вид парень шел рядом с мужчиной, у которого было жесткое выражение на лице.
Джи-Би втянул воздух ртом, от странного чувства в груди захотелось прокашляться.
Звонившая брюнетка была права. Увидев этих двоих вместе? Перед ним открылась возможность, ясная и четкая.
Запустив руку во внутренний карман пиджака, он достал телефон.
Сердцебиение подскочило до небес, когда он подумал о том, чтобы набрать номер. По неясной причине ему казалось, что решение, которое он собирался принять, повлияет на нечто намного большее, чем его ситуацию с Дьюком. И в плохом смысле.
Отвернись, сказал он себе. Просто прекрати.
В конце концов, ему ли не пофиг на Кейт и братца? Он был в шаге от славы, наконец, мог добиться признания…
Нет, это не так, пропел внутренний голосок. Они прижмут тебя за убийство.
Моргнув, он вспомнил о повторной встрече со старым-добрым Детективом де ла Крузом – так, оказалось, звали парня.
Они что-то обнаружили, ведь так?
– Черт подери, – пробормотал Джи-Би. Он должен был прекратить то дерьмо с Дженнифер. И он должен прекратить вот это.
Но, да ладно, если он собирался прославиться, то с шумом… верно?
Брюнетка была права. Он знал, что нужно сделать.
Сидя за рабочим столом, Кейт откинулась на спинку кресла, рассматривая предпоследний рисунок в книге. Щенка, попавшего в беду, когда он пытался спрятать косточку, отругал хозяин, пятилетний мальчик, который велел ему осторожнее играть у реки, чтобы не утонуть.
В этом был смысл всей серии: дело не в том, что жизнь творит с нами. Скорее в наших попытках оградить жизнь от проблем мы сами провоцируем эти проблемы.
А именно: не нужно так волноваться о том, чтобы все было в безопасности, иначе в итоге, ты уложишь свои ценности на плот, который от тебя унесет течение.
