— А ты?
— А я не спала! Я в засаде сидела! Потому что ему эти цветы на подоконник дочь моя и присоветовала, представляешь! Оч-чень громким шепотом советовала. Вот я и подстерегла! Уцепила за рубашку и втащила в комнату… чтобы придушить, само собой! За щенка, за туфли и за все хорошее! Ну и… душила-душила…
— Недодушила? — сочувственно уточнила Лариса.
— Что-то пошло не так… — я скромно потупилась. — Да. Утром пришлось выгонять обратно в окно, чтобы Лелька не видела — нечего меня перед дочерью компрометировать! Потом, правда, оказалось, что это я его скомпрометировала. Как он утром из моего окна вылезал, половина академии видела, как раз на занятия все шли… Там даже советы кто-то давал — куда ногу лучше ставить и все такое. Зато! Теперь я совершенно точно и официально не представляю интереса для клана серебряных. Такой скандал был, когда главе клана доложили, что листик-то мой на семейном древе того… старик Орнер опять академию штурмовать пытался. Не с какой-то целью, а так — со злости. А леди Тариус опять обернулась и навстречу вылетела, только драться на этот раз не стала… так, исполнила в воздухе небольшой победный танец. И, по-моему, даже какие-то не очень приличные жесты демонстрировала. Хвостом. И даже не спрашивай, как это — мне все равно не повторить. Леди была неподражаема!
Лариса рассмеялась, а потом как-то разом посерьезнела.
— Ты ведь понимаешь, что драконьи обычаи и законы надо менять?
Я вздохнула. Еще бы я этого не понимала! По большому счету, мой интерес — уже попросту шкурный. Потому что касается моих близких. В конце концов, у нас с Теем однажды тоже могут появиться дети, и они будут драконами. Думаю… сильными драконами. И я не хотела бы, чтобы они, как я, стали объектами чьей-то борьбы за власть.
И тройня моих родителей. Если среди этих детей будет хоть одна девочка… она точно, как я, станет сильной серебряной драконицей с иной кровью. И все повторится.
И все-таки мне совсем не хотелось примерять корону. Да и Тей, я знаю, любит свою работу в академии.
Идеи, как избежать короны, у меня были — даже не одна. А вот как изменить все… в конце концов, кто как не правитель может изменить законы?
Впрочем, Аллира дала мне одну подсказку… хотя пока это выглядит немного безумным. Или даже не немного.
— Мы собрались здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину… А также этого мужчину и эту женщину…
…Нет, они меня все с ума сведут!
— Знаешь, почему я приняла твое предложение? Знаешь? — цедила я сквозь зубы, стоя в храме и судорожно придерживая кружевную драпировку. — Просто хотела, чтобы ты познал на своей шкуре, что такое жить в одном доме с адской гончей!
Оснований злиться у меня было сколько угодно. Потому что сегодня утром я обнаружила, что мое многострадальное свадебное платье от госпожи Кири стало… несколько авангардным.
Наверняка все видели эти прекрасные наряды от очень модных дизайнеров — платья, которые смотрятся так, как будто их собаки драли.
Вот примерно так и выглядело мое платье, заботливо развешанное с вечера на манекене. То есть не выглядело. Его на самом деле собаки драли! Точнее, одна собаченька. Маленькая, зато адская. С совсем крохотными, зато бритвенно-острыми зубками. Весь низ подола буквально превратился в лохмотья. Выше песик просто не допрыгнул. Не дорос еще.
Как эта тварь пробралась в мою спальню, да еще ухитрилась меня не разбудить в процессе своего злодейства — понятия не имею!
Показывать это маме я не решилась, в ее положении нельзя переживать такие потрясения. Я просто послала Лельку за Крусей и попросила подругу-бытовичку очень быстро сделать что-нибудь.
Круся и сделала… как объяснила гоблинка, из ничего нельзя что-то создать, а выдранные куски ткани восстановлению не подлежали. Поэтому она решила попросту укоротить платье.
Причем укоротить его ровно тоже было невозможно — песик выгрызал, зараза, фигурно, а под конец, видимо, устал. Но самый верхний разрыв был на такой высоте, что никакой человеческой модой не оправдаться. И вообще Тей бы меня в таком виде из дома не выпустил. В общем, Круся сделала… собственно, креативный подол. Дизайнерский. То есть фигурно вырезанный. Зато непристойный не со всех сторон! Так… местами.
Потом пришла леди Тариус, вытаращила глаза, убежала и вернулась с длинным отрезом кружева, в который меня быстренько замотали поверх креативного подола. Результат получился все равно неприличный, но уже в меру.
Если бы еще это кружево на мне надежно держалось! Но Круся скрепляла его наспех и уже на бегу — нам пора было выходить. А потому я на всякий случай придерживала всю эту конструкцию руками. И источала яд, щедро делясь им с ненаглядным женихом, пока жрец в знакомом и совершенно уже привычном храме — том самом, где давали клятвы — бубнил свою стандартную речь.
— …Пусть говорит сейчас или молчит вечно…
Собравшиеся, разумеется, молчали.
Здесь были действительно все — мама расстаралась с приглашениями. И мои сокурсницы из “института невест”, и соседи по имению — включая мрачного Викаса с матерью, и преподаватели из академии, и некоторые студенты — например, все мои соученики с факультатива по зельям. Были здесь и Лариса со своим парнем — их позвала я сама. И множество девиц, которых вовсе не приглашали — эти всхлипывали и бросали на меня злые взгляды. А бывший жених перед самой церемонией торжественно сообщил мне, что я все еще могу передумать и он даже готов все простить. Правда, на Тея при этом косился опасливо.
Не менее скорбный вид был и у воздушника Райана, стоявшего рядом с дознавателем Фантином. Не справился он со своей задачей! Впрочем, сочувствия это у меня не вызывало ни малейшего.
Малик, кружа над головами собравшихся, посыпал всех цветами, конфетти в виде сердечек и золотой пудрой. И злорадно хихикал, наблюдая, как гости героически стараются не чихать от той пудры.
А вот серебряных драконов, за исключением моего отца, не было совсем, хотя мама по некотором размышлении все-таки отправила им приглашения. Подозреваю, тоже злорадно хихикая при этом.
Студентки Ромиус, кстати, тоже не было — в тот же день, когда Тея видели вылезающим из моего окна, она подала документы на перевод в Таредскую академию. Не удивлюсь, если вскоре она снова получит предложение от одного из серебряных драконов — самых видных теперь свободных женихов. И наверняка ее родня на этот раз сочтет предложение достойным.
…А вот согласится ли с этим сама Шейда Ромиус? Вот уж не знаю… Эта девица напориста, целеустремленна и привыкла добиваться своего. А еще она просто не могла не обратить внимания на слухи, упорно расползающиеся по Тареде.
…О том, что проклятие никогда не было проклятием…
…О том, что свадебный эликсир — отрава, отнимающая у женщин будущее…
…О том, что сильные драконы рождаются на самом деле только от любящих пар, а вовсе не от самых “отборных”, и детей этих может быть сколько угодно, и уже есть тому доказательства, с которыми сложно спорить…
…И даже о том, что если дракону посчастливилось стать отцом ребенка с иной кровью — это значит, что мать этого ребенка он искренне и взаимно любит. А это означает, что именно она может родить ему и других детей, и все они будут сильными драконами. А значит, и бросать ее, отнимая ребенка, — не только жестоко, но и попросту глупо!
Много о чем, в общем-то. Поразмыслив немного, я нашла, как пошатнуть все устоявшиеся драконьи традиции “изнутри”. В конце концов, от всего этого страдают именно женщины! И каким бы патриархальным ни было общество, если женщины в нем объединяются — что-то неизбежно меняется.
Поэтому я задействовала тайное оружие — неподражаемую и великолепную леди Тариус, которой и рассказала все как есть. Если бы я начала мутить воду сама, это попросту ничего не дало бы. Кто я такая? Бывшая завидная невеста. Даже знакомств в стране драконов у меня нет. А вот она… почтенная уважаемая драконица из древнего рода, мать одного из сильнейших драконов поколения и вдова предыдущего короля. К ее словам прислушиваются… по крайней мере другие женщины. Она, слетав на чай к знакомым кумушкам, и запустила удивительные слухи, опровергающие все, во что верили драконы тысячелетиями. С доказательствами, само собой, которые очень легко проверить. Впрочем, и сами кумушки, не будь дуры, немедленно принимались припоминать все знакомые пары — и легко находили подтверждение каждому слову.
