Час спустя мы просмотрели все книги, которые нашел Алекс, и несколько статей в интернете. От всей новой информации у меня болела голова.
— Боже, как скучно.
У меня уже глаза слезились от компьютера.
— Я не понимаю, почему это проблема. Зачем позволять какому-то государству решать, какие медицинские услуги ему нужны?
— Думаешь, это лучше оставить страховым компаниям?
— Нет, я думаю, это должны решать доктор и пациент.
— Можно подумать, это так работает. — Судя по его виду, Алекс собрался толкнуть речь, поэтому я сразу начала рыться в сумке.
— Погоди секунду. — Я нашла то, что искала и положила на стол. — Ладно, продолжай.
Алекс с недоумением смотрел на прибор.
— Что это?
— Диктофон.
Это было очевидно.
— Зачем он тебе?
— Мама купила мне его, когда я начала заниматься школьной газетой. Она говорит, что всем журналистам нужен диктофон.
— А сейчас он нам нужен, потому что...?
— Потому что, если мы сейчас будем спорить, я позже все напечатаю, и завтра ты превратишь это в шедевральную статью. Сойдет план?
Алекс ответил, сразу нажав кнопку записи, и начал усиленно обсуждать медицинскую систему. Мы успели обсудить многое, прежде чем нас прервал рев моей младшей сестры.
Я нажала на паузу и потянулась к ней.
— Что такое, Энджел, ты поранилась?
Энджел обхватила меня руками и начала хныкать. Я посадила ее на колени и обняла. Она, конечно, вредная, но она все-таки моя маленькая сестренка, и вид ее заплаканного лица причинял мне чуть ли не физическую боль.
— Эмма сказала, что я маленькая. — Она начала рыдать у меня на плече. — Она больше не хочет со мной играть.
Никогда мне эта Эмма не нравилась.
— Кто-то подумал, что ты маленькая? — Алекс наклонился вперед к Энджел — Сколько тебе, восемь или девять?
Энджел посмотрела на него сквозь ширму моих волос.
— Мне шесть с половиной.
Алекс продемонстрировал актерский талант. По крайней мере, он выглядел по-настоящему удивленным.
— Шесть с половиной?! Надо же, мне ты показалась гораздо старше.
Энджел встала, убирая прилипшие волосы с лица.
— Я очень зрелая для своего возраста.
Я прикусила губу, чтобы не засмеяться. Алекс даже не моргнул.
— Это правда. Зачем тебе играть с всякими детьми. Ты должна проводить время здесь, с нами.
Энджел вытаращила глаза на меня. Обычно она не оставалась с взрослыми ребятами, только если Талли была в особо щедром настроении. Я никогда не видела у нее взгляда, настолько полного надежды.
— Да, нам нужна твоя помощь, — сказала я, вытирая последние слезы. — Сможешь подержать диктофон, пока мы с Алексом спорим?
Энджел кивнула, прежде чем оглянуться на Алекса:
— Ты знаешь, Скаут очень хорошо спорит. Она всегда выигрывает у меня и Джэйса.
— А есть что-нибудь, чего твоя сестра не умеет делать? — Я удивилась, что Энджел задумалась над этим вопросом.
— Когда она поет, ее голос звучит как у кошки, которую тянут за хвост. А когда она готовит, всегда срабатывает пожарная сигнализация, — наконец выпалила она.
Алекс пытался выглядеть серьезно, но ямочки на щеках его выдали.
— Ну, значит, мне не стоит просить ее выступить с концертом или приготовить обед.
К тому времени как мы закончили, Алекс полностью очаровал мою сестренку. Она была беззащитна перед его обаянием и заразительным смехом. К своему ужасу, я начала осознавать, что тоже не настолько невосприимчива, как надеялась.
ГЛАВА 5
— У меня новый друг! — объявила Энджел за обедом. Я усиленно пыталась вынуть перец из соуса к спагетти, так что не очень внимательно слушала разговор. — Он очень милый и хороший и смешной.
Папа потянулся, чтобы убрать макаронину с лица Энджел.
— Он в твоем классе?
— Нет. Это друг Скаут. Он попросил меня помочь им делать домашнее задание, потому что я такая взрослая.
Черт. У меня пока что не было возможности рассказать Джэйсу о статье. Под этим я имею в виду, что надеялась, что он никогда об этом не узнает. Мне нужно было отвлечь Бурундука, пока она не разболтала всего.
— Эй, Энджел, передай мне сыр!
Само собой, как и любая хорошая сестра, она никогда не делала того, о чем я просила.
— А Алекс завтра придет в библиотеку?
В комнате раздался звон, когда Джэйс уронил вилку на стол.
— Ты была в библиотеке с Алексом Коулом?
— Да ничего страшного не произошло...
— Не отмазывайся! Я предупреждал тебя, держись от него подальше!
— Джэйс Стюарт Донован! — сказал отец таким тоном, какой может быть только у преподавателя. Обычно, услышав свои полные имена, мы втроем прятались под ближайший предмет мебели. Джэйс даже не шелохнулся.
— Я просил тебя об одном! Об одном, Скаут. Тебе совсем жизнь не дорога?
— Солнышко... — начала мама, но отец прервал ее:
— Не кричи на свою сестру!
Джэйс стал говорить тише, но не менее эмоционально:
— Он не тот, за кого ты его принимаешь.
— Это было школьное задание, — сказала я таким тоном, чтобы Джэйс осознал каждое слово.
— Да, конечно.
Я так крепко вцепилась в вилку, что края впились мне в кожу.
— Если Лиам так себя повел, это не значит...
— Лиам?!! — Лицо Джэйса стало ярко-пурпурным. — Ты уже и с этим на «ты» перешла?!
Отец ударил рукой по столу так, что вода выплеснулась из моего стакана.
— Хватит! Я немедленно хочу знать, что происходит!
— Не твое дело! — сорвался Джэйс.
Все за столом замерли. На секунду мне показалось, что я не дышу.
— Что ты сейчас сказал?
Джэйс промолчал. Он просто стоял там, пытаясь взорвать мне голову одним взглядом. У него это почти получилось.
— Думаю, тебе нужно пойти в свою комнату и остыть, сын.
Джэйс встал и задвинул свой стул.
— Я пойду, — сказал он, выходя из комнаты. — Но я не твой сын.
Я буквально открыла рот от удивления. Джэйс часто ругался с отцом, но никогда не говорил таких жестоких слов. Нет, мой папа не был Джэйсу родным, но с тех пор как Джэйсон Хэйган погиб на охоте еще до рождения своего сына, у Джэйса не было другого отца.
— Прости, я не хотела... — Энджел говорила тихо и робко. У меня второй раз за день сжалось сердце от печального вида сестры.
— Ты не сделала ничего плохого.
— А ты?
А что я? Я знала, что Лиам опасен, и, само собой, собиралась держаться от него как можно дальше. Но Алекс-то в чем виноват?
— Никто не сделал ничего плохого.
