— Эй, Алекс, — сказала она, выпячивая напомаженную нижнюю губу, словно обиженный ребенок. — Ты мне так давно не звонил. Где ты был?
Алекс виновато улыбнулся.
— Простия был немного занят с работой и школой, все дела.
Я почувствовала, как нечто огромное и бесформенное, как профессиональный рестлер, угнездилось в моем животе. Перед глазами встали картинки — я очень живо представила, как бью Эшли по ее козьему лицу.
— Ну, если у тебя будет свободный вечер, мы можем что-нибудь придумать.
Она прижалась к нему всем телом, чтобы прошептать что-то на ухо, и судя по тому, как покраснели его лицо и шея, было понятно, что конкретно она собралась придумывать.
Алекс нервно закашлялся.
— Л-ладно, ты это, давай позже поговорим.
— Буду ждать, — промычала она. Эшли буквально елозила по нему своими сиськами. Я не могла решить, что же мне сделать — блевануть или забить ее до смерти ботинком.
Алекс попятился назад и едва не споткнулся о деревянный меч.
— Да... Ладно, хорошо. Увидимся.
— Ладно, занимайтесь дальше. — Она повернулась ко мне, глядя как можно более снисходительно. — Скаут в главной роли. Мисс Райдер в кастинге вообще не разбирается, похоже.
Я была рада, что надела спортивные кеды. Она бы умерла слишком быстро и недостаточно мучительно, если бы я отлупила ее своими ботинками.
— Ее сиськи не настоящие, — сказала я после того, как она ушла. — А еще она писалась в постель до седьмого класса и три недели ходила в школу в балахоне, потому что думала, что средняя школа — это Хогвартс.
Алекс просто стоял и смотрел на меня, словно у меня выросла вторая голова.
— Прости, — сказала я. — Я знаю, вы встречаетесь, это было грубо.
Алекс почему-то улыбался. Наверное, ему было смешно смотреть на мое идиотское поведение. Мне бы было, будь я на его месте.
— Я не встречаюсь с Эшли Джонсон.
— Нет?
О чем он говорит? Конечно же, он встречался с Эшли. Может, у них в Монтане это все по-другому заведено?
— Неа. Она не в моем вкусе.
Ямочки на его щеках заработали в максимальном режиме. Даже искорки в глазах засверкали.
— Но ты позвал ее на встречу выпускников!
— Я просто хотел, чтобы кое-кто другой приревновал.
Ему нравился кто-то еще. Отлично. Мой мозг начал перебирать варианты.
Молли Иствик симпатичная, и я пару раз видела, как они общаются. Джэйс недавно расстался с Никки Андерсон, которая выглядит как танцовщица с MTV. Каждый парень в радиусе пяти миль попытался воспользоваться открывшейся возможностью. Я вздрогнула, представив, чем могут закончиться отношения Алекса с бывшей Джэйса.
— И как, получилось?
Что я имела в виду, так это встречается ли он с кем-либо прямо сейчас, потому что нет ничего лучше, чем сыпать соль на открытые раны.
— Сначала я думал, что нет. Но теперь вижу, что, может быть, и получилось.
Только когда румянец вернулся на его щеки, я смогла хотя бы допустить мысль, что он говорит обо мне.
Он снова водил руками по волосам. Он нервничал? Я заставляла его нервничать?
— Так что ты делаешь на день благодарения на следующей неделе? — внезапно спросил Алекс.
Он выглядел очень заинтересованным в собственных ботинках. Это были очень милые ботинки — сильно поношенные Adidas Gazelles, — но в них не было ничего выдающегося.
— Я должна поехать в Вашингтон и провести праздники с сенатором и миссис Харпер.
— Представитель большинства в сенате, Сенатор Харпер? Почему?
Потому что моя жизнь — отстой.
— Он отец моей биологической матери.
— Сенатор Харпер твой дедушка?
Алекс был заметно впечатлен.
— Технически.
Я вижу своих бабушку и дедушку всего раз в год. Они увозят меня в округ Колумбия на день благодарения. В течение четырех дней я нахожусь под постоянными нападками стилистов, чтобы у Харперов было достаточно фотографий со Счастливой Американской Семьей для следующих выборов в сенат.
Выщипывание бровей и колючие свитера — это не самое ужасное. Самое ужасное — это беседы. Миссис Харпер может часами обсуждать мою внешность и что я даже близко не настолько симпатичная как мама, а Сенатор любит читать мне лекции о том, какая ответственность лежит на мне как на внучке известного политика и как мне важно найти достойное место в жизни. От всего мероприятия хочется вскрыть вены.
Моя неприязнь к сложившейся ситуации отразилась прямо на лице.
— Ты не очень-то рада встрече с родней.
— Они винят моего отца в смерти матери. А я для них — оружие, которое он избрал. Они никогда не поздравляли меня с днем рождения и не присылали открыток на Рождество. Они связываются со мной лишь тогда, когда им это выгодно. Так что нет. Я не очень рада. Трудно радоваться людям, которые ненавидят тебя лишь за факт твоего рождения.
Алекс внимательно изучал мое лицо, пока я старалась звучать как можно более непринужденно, говоря об этом.
— Так почему ты едешь к ним на День Благодарения? Есть же много гораздо более приятных способов провести его.
Я могла назвать миллион гораздо более приятных способов. Поехать к маме отца, которая печет лучший в мире ореховый пирог, или к его отцу, чей ореховый пирог на втором месте. Я могла бы провести ночь благодарения с семьей Ребекки, где все играют в настольные игры до самого утра. Могла бы поехать на базу и отметить праздник с родителями биологического отца Джэйса, потому что они всегда считали меня семьей. Это было бы неплохо, учитывая, что я смогу увидеть Чарли.
Но я ничего этого не сделаю. Просто не смогу.
— Я поеду, потому что она бы этого хотела.
Каким-то образом Алекс вытянул из меня всю историю. Я рассказала, как врачи заметили, что у нее возникли проблемы во втором триместре и посоветовали прервать беременность ради собственного блага. Рассказала, как она решила, что моя жизнь стоит того, чтобы рискнуть своей, как она держала мое крохотное тело и сказала, что оно того стоило, и как она умерла со мной на руках. Я рассказала о том, как должна быть лучшей во всем, чтобы она мной гордилась, и как сильно боюсь, что ее жертва может быть напрасной.
Я все выложила, как никогда раньше. Он продолжал задавать вопросы, а я на них отвечала, может, даже слишком честно.
Вот такие вот профессиональные отношения.
— Вот такое у меня печальное прошлое, — сказала я. Я осталась без сил, уязвимой и уязвленной, как в тех снах, в которых ты приходишь в школу, забыв надеть штаны. — Что насчет тебя?
— Кто тебе сказал, что у меня печальное прошлое?
Алекс начал выдергивать ниточки из дырки на джинсах.
