Сайм освободив ногу Лэми от пут стремени, кликнул свою лошадь. Та, повинуясь приказу хозяина, послушно опустилась на землю.
Осторожно, поддерживая голову, втащил он Лэми на лошадиную спину. Забота о раненом немного отвлекла его от гнетущих мыслей. В конце концов жизни Айны ничто не угрожает… И если он всерьез намерен вырвать сестру из лап Изенара, то будет лучше, если ее жених останется жив и здоров.
Так утешая самого себя, поскакал Сайм в город. Обе лошади, освобожденные от всадников, помчались следом за ним.
Глава 8
Айна перестала биться в руках Изенара. Она видела, как упал Лэми, сраженный острой стрелой, видела, как летел нож, нацеленный в грудь Сайма, и ледяной ужас сковал все ее тело, от горя не могла Айна пошевелить ни рукой, ни ногой.
Беспомощная, лежала она ничком, перекинутая через луку седла, и только горькие слезы безостановочно текли по ее щекам и падали под копыта бешено скачущих лошадей.
Когда лошади, наконец, остановились, Айна закрыла глаза и притворилась, что потеряла сознание. Она понимала: кричать, вырываться — бесполезно. Ее похитили, и вряд ли похитителей тронут какие-либо мольбы.
Огромный дом вождя Лянсиды, окруженный неприступной стеной, находился сразу за городской площадью. Изенар спрыгнул с коня, подхватил девушку на руки и направиился к боковой лестнице. Ройкус — друг и поверенный, сопровождавший его в этом предприятии, увел разгоряченных лошадей в конюшню.
Покои для драгоценной пленницы были подготовлены заранее: три комнаты с изящной резной мебелью, картинами, вышитыми покрывалами и светлыми окнами, защищенными магией располагались на третьем ярусе, — Изенар не сомневался, что Сайм сдержит свое слово и отдаст ему сестру.
Тэумар, ради которого все это и затевалось, наотрез отказался участвовать в похищении, он даже не встретил отца во дворе, чтобы посмотреть на будущую мать своих детей.
Изенар надеялся, что сын из любопытства хотя бы в окно поглядит, но окна его комнат оказались плотно занавешены. Как мог, выказывал Тэумар пренебрежение к отцовской затее.
Но Изенар только усмехнулся в седую бороду. Ничего. Рано или поздно упрямец сломается.
Служанка распахнула перед ним дверь. Изенар вошел в комнату и бережно положил Айну, которая продолжала притворяться бесчувственной, на широкую постель под складчатым золотым балдахином.
Бледность необычайно шла девушке. Острые тени от мокрых, свалявшихся ресниц дрожали на ее щеках, розовые губы были слегка приоткрыты. Разорванный ворот платья бесстыдно открывал белую, юную грудь.
Красота и беззащитность взбудоражили чувственность Изенара. Не сдержав порыва, прикоснулся он пальцами к ее обнаженной ключице.
Айна стерпела, не стала кричать, ощутив как жесткие пальцы проскользили по ее гладкой коже. В голенище сапога спрятан нож, о котором враг не догадывается. Она вонзит его в сердце первому, кто посмеет к ней прикоснуться.
Изенар, ободренный тем, что девушка бесчувственна, осмелился приложиться губами к краю ее рта.
Тогда Айна распахнула глаза, увидела склоненное к ней лицо и отпрянула с криком отвращения.
— Тише, девица, — раздраженно сказал Изенар, — не кричи! Никто не посягает на твое тело…
Айна дернула с постели покрывало и прикрыла им свою грудь.
— Что это за место? — спросила она, бесстрашно глядя в блестевшие масляным блеском глаза сидящего напротив нее мужчины.
— Ты в Лянсиде, моя красавица, а я — Изенар, вождь и хозяин этого дома, — мягко и значительно проговорил он, пытаясь произвести на девушку хорошее впечатление.
— В Лянсиде… — пролепетала Айна, оглядывая богато убранную комнату.
Изенар хотел было сказать, что она здесь из-за брата, который выкупил ее неволей свою жизнь, но передумал. Еще не время.
— Лянсиде необходим наследник, поэтому я тебе похитил. Хочу сам на тебе жениться! — взвесив, проговорил Изенар, — Ты — невеста, достойная вождя Лянсиды!
Азарт и юношеский задор овладели его душой. Так свежа, так прекрасна была этелянка, что он решил побороться за ее любовь наравне с сыном, попробовать завоевать ее сердце.
Лицо Айны сделалось пепельным. Насколько Изенар воспылал к ней страстью, настолько и она воспылала к нему презрением.
— Я уже невеста и этот пояс на моей талии означает, что я буду принадлежать лишь одному мужчине… — ответила она, гордо вскинув голову и тут же, вспомнив о стреле в груди Лэми, поникла и вновь горько заплакала.
Если Лэми умер, то и ей жить незачем! А Сайм? С ним что? Силы покинули Айну. Она упала лицом в вышитые, пропитанные ароматом роз подушки и зарыдала так, что Изенар испугался.
Он был жесток и безжалостен, но всплеск горького девичьего отчаяния на миг смутил его лютую натуру. К тому же Айна нужна была ему при здравом рассудке.
— Вилла! — кликнул он служанку, притаившуюся за дверью и готовую явиться по первому же зову своего хозяина. — Нашей драгоценной гостье требуется помощь…
— Здесь имеется успокоительная настойка из трав, — вкрадчиво проговорила служанка, выхватила из-за пазухи флакон и переваливаясь, с ноги на ногу, подошла к Айне. — Будь умницей, детка и выпей это до дна. Настойка успокоит тебя…
Она сунула флакон Айне, но та с яростью выбила его из рук Виллы.
Только не разбился флакон, потому что изготовлен был из толстого стекла.
— Если вздумаешь буянить, свяжу! Посидишь у меня связанная, пока не образумишься! — предупредил Изенар, хватая Айну своей огромной ладонью.
Отчаянная кровь ударила девушке в голову. Она снова увидела серое от пыли лицо Лэми, волочившегося по земле за лошадью, услышала как свистит нож, летящий в грудь Сайма.
Извернувшись, вонзила она крепкие белоснежные зубы в руку Изенара. Вскрикнув, отпустил он девушку. Она же стремительно выхватила из голенища спасительный кинжал.
Но сколь бы быстра и ловка не была Айна, а не удалось ей ни победить, ни перехитрить врага.
Хотела вонзить нож в шею своего похитителя, но отпрянул тот, и острое лезвие лишь оцарапало его кожу.
Вспыльчив был Изенар и несколько капель крови, что мгновенно выступили из раны, привели его в неописуемую ярость. Не сдержал он руку и с такой силой ударил Айну по лицу, что скатилась она с кровати да так и осталась лежать, распростертая на полу.
— Позаботься о ней! — бросил Изенар Вилле и торопливым шагом вышел из комнаты.
Уже за дверью пожалел вождь о своей горячности. Теперь ему Айну точно не завоевать…
Хотя, кто знает! Молодые девицы отходчивы; есть среди них и такие, которые, напротив, любят чувствовать мужскую силу…
Тэумар услышал топот копыт под окнами и понял — отец вернулся с пленницей. Но он даже издали не пожелал взглянуть на девушку. На стене висел портрет Иви, нарисованный талантливым художником из Сетао, и Тэумар не отрывал глаз от этого портрета.
Иви беспрестанно занимала его мысли все эти дни. Она снилась ему по ночам: но не как живая, из плоти и крови женщина, способная дарить жаркие поцелуи, а как легкая, ускользающая из рук дымка, недоступная — и от того еще более желанная.
Тэумар пробуждался, исполненный страсти. Он чувствовал запах ее волос, слышал ее смех, видело ее тень в углах комнаты, когда по вечерам зажигал свечи в напольных светильниках.
Сам обладающий силой, будущий вождь так и не сумел распознать влияние любовного зелья. Он убеждал себя, что его странная одержимость Иви появилась только лишь из-за боязни потерять ее, уступив прихоти отца.
Тэумару чудилось, что именно безумная затея женить его на этэлянке и помогла достигнуть осознания: он так сильно любит Иви, что за право назвать ее женой готов сражаться не только с собственным отцом, а и со всем миром.
Если придется, откажется он от титула и покинет земли Лянсиды. У них есть дом, есть золото — проживут и без отцовского благословения. Никогда прежде не был Тэумар так уверен в своих чувствах. А что же Иви? Бесспорно, она любит его деньги, но больше денег, нарядов и дорогих подарков, Иви любит его самого. Прежде ее преданность обременяла и душила Тэумара, и лишь теперь он осознал в полной мере, какое это великое счастье: иметь рядом такую надежную подругу.
