противнику, но Себастьян вовремя поймал меня за запястье.
— Не надо! — предупредительно воскликнул он. — Атакуй тех, кто внизу. Коров. С этим сам разберусь.
Я нахмурилась, но решила, что не буду спорить. Вместо этого сыпанула своими импровизированными снарядами в столь приметные коровьи цели, надеясь, что все-таки в этом сражении смогу достигнуть успеха.
Мне повезло. Огонь легко догонял коров. Тем более, теперь, когда их стало меньше, а передвигаться им мешали уже не столь активные трупы поверженных собратьев, коровы не так легко уворачивались от желудей. Мне в какую-то секунду вообще показалось, что битва выиграна. Себастьян умело поймал последнюю тень, отлетевшую от коровы.
Но ликовать было рано. В ту секунду, когда я была готова издать победный клич, мертвец цепкими, скользкими пальцами уцепился мне в правую ногу. Поскольку одной рукой он держался за дерево, то за левую ногу попытался ухватиться более надежным инструментом — зубами.
Я лягнула его изо всех сил, пытаясь освободиться. Получилось не очень хорошо; держали меня крепко, еще и нагло пытались стянуть обувь. Понимая, что босой стану совсем уж беззащитной, я швырнула в мертвеца уже обычными, не зажженными желудями.
Один из них попал ему аккурат в рот. Зубы перемололи желудь так, как будто он был всего лишь сахарной конфеткой. Я испугалась, примерно представляя, что это существо сделает с моей ногой, но в последнюю секунду перед укусом мертвец, кажется, познал всю несъедобность сожранного растения.
Он отшатнулся и сплюнул. Вниз полетели, кажется, зубы. Желудь все-таки оказался покрепче, чем рассчитывал на то мой дорогой мертвый друг.
— Сделай что-нибудь! — обратилась я к Себастьяну. — Слышишь?
Но бог смерти был слишком увлечен своим занятием. Он сжимал в руке что-то напоминающее огромный светящийся шар. Удивительно, но свечение было какого-то серого, землистого оттенка. Я запоздало осознала, что в руках у него та самая энергия смерти.
Себастьян прошипел какие-то несколько слов, и мертвец вмиг потерял ко мне интерес. Теперь он повернулся к Себастьяну и смотрел на шар в его руках с плохо скрываемым интересом. Было понятно: он намерен немедленно завладеть предметом, и никто, а мы в том числе, не должны встать на его пути. Жадность, сверкавшая в до того совершенно безжизненных глазах ходячего трупа, была просто неописуемой. Он щелкал зубами, тянул к шару руку…
Себастьян не стал спорить. Вместо того, чтобы пытаться уберечь предмет от противника, он наоборот уверенным щедрым жестом сунул его мертвецу в руки. Тот уцепился пальцами в липкую поверхность шара и, не удержавшись, полетел вниз.
— За ним, — велел Себастьян. — И желательно быстро.
Мне не надо было повторять дважды. Желуди вокруг уже закончились, мертвые бегающие коровы превратились в не менее мертвых, но зато лежащих, а ходячий труп, рухнув на спину, все пытался встать. Шар прилип к его рукам, да так крепко, что оживленец все не мог его от себя отцепить.
Завидев нас с Себастьяном, таких близких, всего в метре от него, труп зарычал. Он попытался принять боевую позу, чтобы броситься в атаку, но тщетно. Как ни изгибался, ни изворачивался, все равно не смог избавиться от предмета в своих руках. Шар же, просто огромный, оказался отличной страховкой.
Тогда мертвец, кажется, осознал, что ему не победить. Воровато оглянувшись и покрутив шаром, он издал короткий рык и бросился прочь.
Я выдохнула было с облегчением, но Себастьян дернул меня за руку.
— Не отставай! Нам надо его догнать!
— Зачем?! — возмутилась я. — Мы ж с трудом от него избавились!
Но мужчина был неумолим.
— Он может привести нас к своему творцу. Именно потому я его и отпустил, чтобы найти средоточие мертвой энергии. Бегом!
— А если я не хочу?
— Тогда иди в дом!
В дом я не хотела тоже, потому, решив, что рядом с Себастьяном всяко безопаснее, помчалась за ним — и, соответственно, за мертвецом. Тот улепетывал настолько быстро, насколько это было возможно; бежал по прямой, не заботясь о том, что мог по пути потерять несколько пальцев ног.
Ему-то они, наверное, и не важны, а вот мне мои еще очень даже пригодятся! Потому, в отличие от мертвеца, приходилось сохранять осторожность и смотреть под ноги.
А вот Себастьян тоже мчал, не разбирая дороги. Впрочем, в его сапогах это делать явно удобнее, чем в моей обуви.
Цель виднелась впереди. Я с удивлением узрела нечто похожее на крохотную, но давно развалившуюся деревеньку. Себастьян даже притормозил на мгновение, всматриваясь в заботливо приоткрытые ворота, но потом решительно заявил:
— Идем туда.
— А если там опасно? — уточнила я.
— Там опасно, это точно, — хмыкнул он. — Но, боюсь, если оставить это на произвол судьбы, менее опасным оно не станет.
И, не слушая мои вялые возмущения, он уверенно шагнул внутрь.
В деревеньке было подозрительно тихо и пусто. И даже я, богиня любви, чувствовала откровенно мертвую энергетику этого места. Пастух-оживленец волочил все тяжелевший черный шар куда-то к центру.
Мы следовали за ним, стараясь ступать так, чтобы нас было не слишком видно. Приходилось идти под заборами, и я периодически заглядывала в узкие щели между досками.
На улицах были люди.
Мертвые люди.
Они сидели на скамейках, отдыхая. Рубили дрова. Пасли гусей — живых гусей, между прочим, единственный источник настоящего шума, а не вынужденного, прописанного в алгоритме.
Шар в руках пастуха наполнялся мертвой энергетикой и все разрастался и разрастался в размерах. Вот бросил свой топор какой-то старик, неживой уж лет как десять, и рухнул, осыпаясь пеплом под яркими солнечными лучами. Замерла, прежде чем рассыпаться пеплом, скелетистая домохозяйка со старым, полусгнившим бельем, которое она пыталась развешать.
Мертвец миновал еще один двор. Я привычно посмотрела в щель и обнаружила старушку, сидевшую на крыльце и грызущую семечки.
Она заметила нас тоже. Подняла голову, щуря старые глаза, и растянула беззубый рот в довольной улыбке.
— Живые!
Я дернула Себастьяна за руку, останавливая.
Он застыл и недоверчиво посмотрел на бабку. Та засеменила к калитке, открыла ее и застыла, глядя на нас. Потом протянула руку, потыкала в меня пальцем, потом — в Себастьяна, и довольно изрекла:
— Точно живые! Чевой-то вы тут позабыли? Сюда заходите, да быстро! Пока хозяин не явился!
— Какой хозяин? — опасливо уточнил Себастьян.
— Это можно спросить и в доме, — разумно отметила я, оглядываясь.
Ни с каким хозяином мне сталкиваться не хотелось. Если Себастьян и был намерен повоевать, то я надеялась выйти из этой ситуации не просто с гордо поднятой головой, а еще и головой, находящейся на родной шее, а
