Но вообще по плану мы должны были сегодня сюда прийти всех спасать…
– Тогда почему ты здесь, дитя? – это вступил в беседу старик из первой камеры. Кажется, это про него Яна говорила, что он какой-то там мудрец или академик.
– Потому что Боргел – хитрый гад, – сказала я, и все присутствующие со мной молча согласились, но явно ждали пояснений.
– Дело в том, что последние два года…чуть больше… император Эдуард… – мне показалось, или мужчина – сосед вампира – заскрежетал зубами от злости, – был не совсем императором Эдуардом.
Снова повисла тишина, а потом вампир довольно сказал в пространство:
– Ну я же сразу сказал – сумасшедшая. Ведьма, он не мог быть никем иным, так как…
– А Арт сказал, – невежливо перебила я древнего вампира, – что два последних года под личиной Эдуарда находился кто-то другой. И я склонна ему верить, между прочим. Брат он мне или кто?
– Он тебе «или кто», ведьма! – рявкнул Кристофер, полыхнув багровыми глазами. И откуда только силы взялись?
– Так вот, – продолжила я, поудобнее опершись на стенку, так как стоять на лавке было не слишком комфортно. Но цель оправдывала вынужденные неудобства, – этот кто-то, а мы склонны предполагать, что это был кто-то, кому Боргел доверял, уж не знаю, на основании чего…не важно… Так вот – он под личиной Эдуарда начал заточать в Башню людей и нелюдей, которые так или иначе ему мешали. А помогала ему в этом дама, известная под именем леди Флоренс… ух, змея подколодная, да простит меня Янисса!
– А Янисса – это?.. – невольно переспросил мужчина. – Ты её уже называла, кажется…
– Она из клана Пылевого Вихря, вроде бы даже дочка патриарха или что-то такое, – я улыбнулась, вспомнив Яну, и тут же поёжилась, так как привыкнуть к её второй ипостаси смогу ещё очень нескоро, – так вот, она превращается в огромную чёрную змею…жуть жуткая, если честно. Она дружит с Сильвеной, ну и с нами. А больше всего дружат её Нисси – это её фамильярчик, очаровательная зелёная змейка – и наши фамильяры. Мой Крис, Сириус Саманты, Карлос Эдуарда…
– У императора есть фамильяр?! – тут уже старичок, видимо, собрав все силы, добрался до двери камеры, – у людей не бывает фамильяров, тебе ли не знать, ведьма?
– Я же говорил… – начал снова вампир, но старичок его перебил:
– Как и у оборотней, а Пылевой Вихрь – именно они. Откуда у императора фамильяр?
– А Сириус съел какую-то книгу с заклинаниями, а потом что-то оттуда сказал – и у Эда появился Карлос.
– А он кто? – женское любопытство неистребимо, и Оливия не выдержала.
– Ну, сам он считает себя орлом, – сказала я, – но на орла он похож только характером, а так – какая-то яркая птица с красным хохолком.
– Я уже не уверен, что хочу возвращаться в этот мир, – задумчиво проговорил вампир, почёсывая острый подбородок, и я решила его обрадовать.
– А мой Крис обещал Арту тоже фамильяра подарить, котёночка, – с энтузиазмом сообщила я, стараясь рассмотреть, что это за странный звук раздался из камеры напротив, – эй, господин Кристофер! Вы там как?
Ответом мне было подозрительное молчание, которое заставило меня всерьёз забеспокоиться: не хватало только, чтобы этот Кристофер не дожил до освобождения какие-то несколько часов. И я решила подбодрить вампира, уж как умела:
– Да вы не переживайте так, я Криса попрошу – он и вам фамильяра подарит. У котов же не бывает по одному котёнку, так что всем хватит: и Арту, и вам…
– А мне? – вдруг спросил старичок из первой камеры. – А мне случайно никак нельзя организовать фамильяра? Как-то ты, ведьмочка, так интересно про них рассказываешь, хотя я всегда был уверен, что ни люди, ни оборотни фамильяров иметь не могут.
– Не могу обещать, – честно отозвалась я, – но я непременно попрошу Криса, который мой котёнок, не здешнего…
Из камеры напротив раздались странные скрежещущие звуки, о природе которых я предпочла не задумываться: шевелится, ну и хвала Страннику!
– Госпожа ведьма, – прорезалась из своей камеры Оливия, – скажите, а нас точно придут сегодня спасать?
– Непременно! – воскликнула я, демонстрируя уверенность, которой в глубине души не чувствовала: а вдруг друзья решат искать меня в другом месте? Вряд ли Боргел будет столь любезен, что сообщит им, куда он меня отправил. Вся надежда на сообразительность Саманты, тысячелетний опыт Арта и… любовь Эдуарда. В последнее мне до сих пор было трудно поверить, хотя сердце твердило, что это правда, и что я… что я тоже испытываю к императору нечто большее, чем просто симпатия.
– А кто придёт? – продолжила спрашивать жена Дина (так странно звучит, но факт остаётся фактом).
– Во-первых, Дин, он уже был здесь и испытание Изнанкой прошёл, так что он – обязательно. Во-вторых, Эдуард, так как он считает, что должен лично решить все проблемы, которые некто, присланный Боргелом, создал, прикрываясь императорским именем и под императорской личиной.
– Не понял, – помолчав, проговорил мужчина из второй камеры, – если под личиной Эдуарда, – тут я заметила, что он уже без прежней ненависти произносит это имя, – действовал кто-то другой, то куда он делся и откуда взялся этот император?
– Ой, это такая длинная история, – я переступила на неудобной лавке, – если бы лично не наблюдала всё это, никогда бы в жизни не поверила.
– А мы вроде никуда и не торопимся, – с непередаваемой иронией откликнулся мужчина, – вот чего у нас сколько угодно – так это свободного времени. И мы не откажемся послушать эту увлекательную историю. А то мы, знаешь ли, не в курсе, что там и как…
Следующие полчаса я рассказывала историю о перемещении Эдуарда и Дина к нам сюда из их другого мира, поведала о пророчестве этого самого Дармиса, и тут старичок подтвердил, что таки да, есть такое, и существует несколько его толкований… Его вежливо, он решительно перебили Оливия и так и не представившийся мужчина, которые хотели окончательно понять, что же из себя представляют нынешний император и его первый помощник. Попутно я ненавязчиво подчеркнула, что может случиться с теми, кто рискует обидеть ведьму, в ответ на что из камеры напротив донеслось едва слышное недовольное шипение.
– Это конец всему! – вдруг произнесла Оливия, и я услышала, что она всхлипывает.
– Оливия, что случилось-то? – я подпрыгнула на лавке, но, естественно, ничего не увидела. – Ты что, плачешь?
– Значит, этот Дин – не мой муж? – Оливия всхлипнула уже громче. – Значит, он никогда меня не любил? Он вообще меня не знает?!
– Ну, в общем-то да, – отозвался почему-то мужчина, – то есть ты теперь свободная женщина.
– А
