– Все равно не понимаю… Зачем вы это делаете? – дрожащим от волнения голосом спросила у наставницы.
– Я рагнар. Это, – она кивнула на зелье, – моя обязанность…
Я непонимающе сдвинула брови. Как это – рагнар? Но ведь Артур тоже. Он рассказывал мне про орден…
– Разве вы не клялись с крестным меня защищать?
– Он так сказал? – Белинда недоуменно вздернула медную бровь. – Что обещал оберегать тебя?
– Нет… он сказал «защищать свободную магию», – потупив глаза в чашку с бушующим в ней «черным тюльпаном», прошептала я. – Но ведь было пророчество… О девочке, которая должна стать магом… За которой нужно приглядывать…
– Старый плут, как извернулся. Нет никакого пророчества. Только догадки книжных червей вроде нашего прежнего магистра, – тренерша устало вздохнула. – Твой крестный, Анна… Вообще-то он перед всем орденом рагнаров клялся тебя убить.
Не верю!
Определенно, меня окружают психопаты. Даже не так… фанатики. Что рагнары, что арканы – одного поля ягоды, обезумевшие от своих тайн, интриг и пророчеств.
– Я ведь за Артуром мусор подчищаю, Ани, – фыркнула Белинда. – Счастья ему, видишь ли, захотелось. Простого и человеческого!
– Вы врете! – заорала я, чуть не выронив ценный сосуд себе на колени.
Внутри все кипело от негодования. Как она смела говорить такое? Мой опекун… Мой самый родной человек… Намеревался меня убить?!
– Представляю, как неприятно такое узнавать. Но ты меня вынудила, – строго отчитала меня госпожа Боулз, будто я волейбольный мяч ногой пнула в ее тренажерном зале. – Я ведь хотела по-быстрому, без душевной боли…
– Артур не мог! Он дарил мне кукол! – я совсем расклеилась и расхлюпалась. – Он приезжал на мои дни рождения!
– Разумеется, он наблюдал… Ждал, что случится всплеск. Магия должна была проявить себя. Для того и втерся в доверие к твоим родным.
– И зачем было ждать? Почему сразу не придушить в колыбели?
– Ну, не убивать же невинное дитя? Вдруг старик Адриан ошибся, и ты – обычная девочка…
Трудно было воспринимать слова Белинды серьезно. Но не давала покоя мысль, что она может оказаться права… Если моя кровь – основный «ингредиент» для некоего жуткого ритуала арканов, способного унести тысячи жизней, – то я опасна. И похищение двумя наглыми пятикурсниками и одним гадким морфом намекает, что защитить меня миротворцы не в состоянии. Что, если моя смерть – единственный выход из уравнения? Ведь именно в этом был уверен старый магистр, раскопавший что-то в дряхлых томах…
И все-таки я не настолько склонна к самопожертвованию, чтобы хлопнуть яд. Обидно как-то! Очень хотелось жить. Особенно после чертовски вкусного демонического поцелуя. Хотя бы для того, чтобы почувствовать его губы на своих еще разок… Или два… А за три я сама кого хотите убить готова!
Ни разу не заглянуть больше в смеющиеся черные глаза? Нет, я решительно не согласна с таким исходом!
Увидев нотки сомнения на моем лице, Белинда кивнула… Умиротворенно как-то, согласно, с жалостью. А я… Я вспомнила про свою дурацкую привычку. И незаметно запустила свободную руку под подушку, пытаясь нащупать спасительный кусочек отполированной древесины.
Нашла!
Теперь главное правильно выбрать момент… У меня всего один шанс из тысячи разобраться и с чашкой, и с Белиндой.
– Справедливости ради скажу, Арти к тебе прикипел. Прирос своими сентиментальными сединами… – разорвала затянувшуюся паузу Белинда. – Нарушил клятву и защищал по мере сил. В «Эншантели» прятал. Думаешь, от кого? От всех. И от арканов, и от рагнаров. Мы уверились, вопрос решен, девчонка мертва… И вдруг он заявляется в Академию с восемнадцатилетней крестницей!
Она как будто не торопилась меня убивать. Не боялась, что в больничное отделение в любую секунду влетит Мари, чтобы проверить, выпила ли я ее «чудотворный настой». Как там сказала госпожа Пламберри? Шансы помереть от первого глотка повысятся незначительно? Ох и сильно же она заблуждалась…
– Иногда любовь к другим заставляет нас причинять им боль. Твой крестный мог покончить с этим данным давно, избавив девочку от предначертанных страданий. Вместо этого он вынудил тебя пройти через все ужасы, чтобы снова оказаться в той же точке.
Мари… Нет, судя по спокойному виду, Белинда точно знает, что та не придет. Внутри все перекрутилось электрическим жгутом. Что эта тварь сделала с моей наставницей?!
– Артур видит в тебе свет, доброту. И это твое уникальное везение… Он с чего-то взял, что Судьба играет за нашу команду. Но ей все равно, бел ты или черен. Из тысячи тысяч вариантов едва ли найдется хоть один, где побеждает свет. Я не готова так рисковать.
– Вы ведь с моим крестным больше, чем друзья?
Нос щекотало от слез, и голос получился высоковатым. Зная о взглядах на «сопутствующий ущерб» тренерши, меня трясло от волнения за Мари. Белинда кивнула.
– Как же вы можете так его предать?
– Предать?! – женщина удивленно захлопала ресницами. – Это он предал меня! И весь орден в придачу. Свою миссию, наше общее дело. Привязанность к тебе сделала его слабым, слепым… И теперь я исправляю его самую большую ошибку. Все это время Арти играл с огнем и думал, что может его контролировать. Но Анна… Я должна остановить это безумие, пока не случился пожар, способный поглотить весь мир.
Она вдруг резко вырвала чашку из моей руки, обхватив ее обеими ладонями, и настойчиво приложила к дрожащим губам.
– Выпей, девочка. Сейчас!
Она права…
Сейчас.
Я вытащила палочку из-под подушки, рыкнула знакомое заклятье – самое первое, изученное в двенадцать лет, – и сделала круговой замах. Бессовестно выпуклый и чертовски ажурный. Чашка подлетела в воздух и исполнила опасный кувырок.
Картина застыла смоляным сгустком.
Мир притих, ожидая исхода этого странного танго двух дестинок.
***
Я хотела только отбросить в сторону. Туда, где зелье не смогло бы никому навредить.
Но Белинда среагировала молниеносно. Через секунду после меня она выхватила свой жезл, и тоже послала заклятье в чашку. Магические потоки схлестнулись, и сосуд закружило в воздухе прямо над нами. Черные брызги летели во все стороны. На каменный пол. На голубую простыню. На край моей подушки. На брючину Белинды…
Почему-то сейчас я совсем не думала о смерти – такой близкой, такой реальной. Просто упрямо держала свой поток, схлестывая его с враждебным. Все мысли были о Мари. Вдруг ей еще можно помочь? Я должна поспешить… Надо только разобраться с этим недоразумением в чашке.
Я не сразу поняла, что держу сосуд в воздухе одна.
Что второго, сопротивляющегося мне магического потока больше нет.
Перевела взгляд на Белинду. На застывшем от удивления лице сияли черные, маслянистые капли. Они втянулись в поры, и кожа тренерши посерела и начала трескаться битым фарфором. Распахнутые глаза залило чернотой. Симпатичное морщинистое лицо стало тлеть, крошиться, осыпаться.
Белинда застыла хрупким каменным изваянием. Непрочной фигурой из песка. В ее глазах больше не было жизни. Одна пустота.
Дурнота овладела сознанием. Палочка выскользнула из рук и упала на пол.
Чашка тоже упала. На мои колени. Приземлилась аккурат в ложбинку меж двух ног. Но не перевернулась и свой убийственный груз не расплескала. Так и застыла, наполовину опустошенная, зажатая в моих дрожащих коленках.
Зачарованная зрелищем, я потянулась к чашке пальцами. Но в последний момент одернула руку: несколько капель смертельного зелья окропили ручку.
Похоже, это конец и для меня тоже. Судьба решила убрать с доски обе фигуры.
Скрипнула дверь, и тело дернулось в предвещающем истерику спазме.
Карпов замер на входе.
Его взгляд сам по себе мог убивать… Но больше было некого. С отвратительным хрустом Белинда рассыпалась на осколки, устлав ими пол.
– Тюльпан… это… не трогайте, – неповинующимся языком прошептала я, вонзив в мужчину перепуганные глаза.
Он подошел и чуть подрагивающими пальцами взял чашку за округлые бока, избегая ручки.
