Я старательно сдерживалась, дабы не брякнуть что-то лишнее. Парень был пришельцем, и к тому же от него зависела моя успеваемость по биологии.
Дэймон сел рядом со мной. По пути сюда мы, к моему большому облегчению, договорились, что не будем рассказывать о том, что я была исцелена.
– Полагаю, нам придется начать с самого начала, и, возможно, ты захочешь присесть.
Мистер Гаррисон поднял руку с рюмкой, рассматривая красную жидкость.
– Хм, хорошего ждать, очевидно, не приходится.
– Вчера Кэти видела Бетани в компании Вогана.
Брови мистера Гаррисона сошлись на переносице. Он не двигался несколько секунд, а потом сделал глоток.
– Это не то, что я ожидал услышать. Кэти, ты уверена, что видела именно ее?
Я кивнула.
– Это была она, мистер Гаррисон.
– Мэтью. Зови меня Мэтью. – Он сделал шаг назад, покачав головой, и я почувствовала себя так, словно только что перешла на более серьезный уровень, получив право обращаться к нему по имени.
Мэтью откашлялся:
– Я даже не знаю, что сказать.
– Дальше – хуже, – произнесла я, пытаясь согреть свои озябшие ладони.
Дэймон поморщился:
– Я знаю, где живет один из агентов МО, и мы ездили туда сегодня.
– Что? – Мэтью опустил свою рюмку. – Ты потерял рассудок?
Дэймон пожал плечами.
– Пока мы наблюдали за его домом, вместе с Воганом появилась Нэнси Хашер и… кое-кто еще. Как думаешь, кто?
– Санта? – сухо осведомился Мэтью.
Я рассмеялась. Ха! А у него было чувство юмора.
Дэймон проигнорировал его комментарий.
– Появился Аэрум. И они его впустили. Даже поприветствовали по имени: Резидон.
Мэтью залпом допил содержимое рюмки и со стуком поставил ее на панель камина.
– Дэймон, ты поступил необдуманно. Я понимаю, что тебе хотелось ворваться туда и потребовать ответа… выяснить, жива ли Бетани, но… ты не должен был этого делать. Слишком опасно.
– Ты хоть понимаешь, что все это может значить? – Дэймон шагнул вперед, вскинув руки вверх. – МО удерживает Бетани. Воган был одним из тех, кто объявил нам, что они оба мертвы. Значит, они лгали, говоря о ней. И это означает, что они могли лгать, говоря о Доусоне.
– Зачем бы им понадобилось удерживать Доусона? Они сказали, что он мертв. Очевидно, Бетани выжила. Но это не значит, что он тоже. Поэтому выкинь это из головы, Дэймон.
В глазах Дэймона промелькнула злость.
– Если бы это был твой брат, ты бы выкинул это из головы?
– Все мои близкие мертвы. – Мэтью прошел через комнату и встал напротив нас. – Вы – все, что у меня осталось, и я не собираюсь молча наблюдать и потакать фальшивым надеждам, которые подвергнут вашу жизнь опасности, или того хуже!
Шумно вздохнув, Дэймон сел рядом со мной.
– Мы тоже считаем тебя своей семьей. И Доусон всегда воспринимал тебя именно так.
В ярких глазах Мэтью промелькнула боль, и он отвел взгляд в сторону.
– Я знаю. Знаю. – Он прошел к креслу и, покачав головой, тяжело опустился в него. – Честно, было бы лучше, если бы он не выжил, и ты знаешь это. Я даже представить не могу…
– Но если он жив, мы должны действовать. – Дэймон сделал паузу. – И если он все-таки мертв, тогда…
Тогда что их всех ожидало? Они уже думали, что он был мертв. А теперь… узнать, что причиной всему были не Аэрумы. Все это вскрывало старые раны и сыпало на них едкую соль.
– Ты не понимаешь, Дэймон. МО не заинтересовалось бы Бетани, если только… если только Доусон не исцелил ее.
Блейк говорил то же самое. Подтверждение его слов принесло мне некоторое облегчение.
– Что ты хочешь сказать, Мэтью? – вскинулся Дэймон, делая вид, что не имел ни малейшего представления, о чем он говорит.
Мэтью потер пальцем бровь, поморщившись:
– Старейшины… они не распространяются о том, почему нам не позволено лечить людей, и у них есть на это серьезные причины. Исцеление запрещено. И не только из-за риска рассекретить наше существование, но и из-за того, что происходит после этого с людьми. Старейшины знают. И… я тоже.
– Что? – Дэймон взглянул на меня. – Ты знаешь, что происходит?
Мэтью кивнул.
– Это меняет людей, переплетает их ДНК с нашим. Только, чтобы это сработало, Лаксен должен по-настоящему хотеть исцелить человека. Впоследствии у исцеленных людей проявляются наши способности, но эти изменения не всегда приживаются. Иногда со временем все сходит на нет. Иногда люди просто умирают, сгорая от лихорадки. Но если процесс видоизменения проходит успешно, то между двумя формируется связь.
Чем больше нам рассказывал Мэтью, тем беспокойнее становился Дэймон.
– Связь между Лаксеном и человеком после масштабного исцеления становится неразрушимой на молекулярном уровне, соединяя их вместе. Один не способен выжить без другого.
Мой рот распахнулся. Блейк никогда об этом не упоминал. Но ведь это значило…
Дэймон вскочил на ноги. Его грудь вздымалась от каждого болезненного тяжелого вздоха.
– Значит, если Бетани жива…
– Тогда Доусон тоже жив, – закончил Мэтью, и в его голосе слышалась настороженность. – Но это в том случае, если он ее исцелил.
Доусон это сделал. В противном случае МО не стало бы испытывать такой пристальный интерес к Бетани.
Дэймон молча смотрел на янтарные блики пламени в камине. Мне хотелось как-то его успокоить, но… что я могла сделать?
Я покачала головой:
– Вы ведь только что сказали, что такой вероятности не существует.
– Это была моя безнадежная попытка удержать его от того, чтобы он себя убил.
– Ты знал… знал все это время? – Голос Дэймона переполняли эмоции. Очертания его тела начали размываться, как будто он терял над собой контроль. – Так ведь?
Мэтью затряс головой.
– Нет. Нет! Я верил, что они оба мертвы, но если он действительно ее исцелил… изменил ее и она жива, тогда он тоже должен быть жив. Но это все еще под большим вопросом, потому что Кэти могла ошибиться, узнав человека, которого никогда раньше не видела.
Дэймон сел, и его глаза полыхнули.
– Мой брат жив. Он… он жив. – Его голос был глухим, почти потерянным.
Слезы жгли мои глаза, и я шумно втянула воздух:
– Как вы думаете, что они с ним делают?
– Я не знаю. – Мэтью неуверенно поднялся на ноги – интересно, как много он выпил до того, как пришли мы. – Что бы ни было, это не может быть…
Это не может быть ничем хорошим. И в голове моей начали возникать первые соображения. Если верить Блейку, МО было заинтересовано в появлении новых гибридов. Что могло быть лучше для достижения этой цели, как захватить в заложники Лаксена и заставить его видоизменять людей? Ставки высоки. Но если для успешного преобразования человека требовалось искреннее желание… как мог Доусон проявлять желание, когда его к этому принуждали? Что, если у него не получалось? Что в таком случае происходило с людьми? Мэтью уже говорил об этом. Если изменения не приживались – люди мутировали в нечто ужасное или вообще умирали. Боже, что это могло сделать с… Доусоном?
– В МО знают, Мэтью. Они знают, на что мы способны, – произнес наконец Дэймон. – Вполне возможно, они знали об этом с самого начала.
Ресницы Мэтью взметнулись вверх, и он встретился взглядом с Дэймоном.
– Если честно, я никогда по-настоящему не верил, что они не в курсе. Единственная причина, почему я об этом не говорил… мне не хотелось, чтобы беспокоились вы.
– А Старейшины… они тоже знают?
– Старейшины благодарны за возможность жить в спокойном месте, которое по большей части изолировано от человеческой расы. Они, по сути, прячут головы в песок, Дэймон. Поэтому им удобнее верить, что наши секреты вне опасности. – Мэтью заглянул в свою пустую рюмку. – Так… для них проще.
С их стороны это было невероятно глупо, и я озвучила свое мнение вслух.
– Милая девочка, ты не знаешь, что такое быть гостем, так ведь? Представь, что тебе пришлось бы жить, зная, что твой дом и все, что тебе дорого, может быть уничтожено в любой момент. Но тебе нужно вести за собой людей и при этом сохранять спокойствие и силу духа. Что может быть хуже, чем озвучивать твои самые страшные подозрения… массам? – Он сделал паузу, снова всматриваясь в рюмку. – Скажи мне, как бы отреагировали люди, если бы узнали о нашем существовании?
Мои щеки вспыхнули.
– М-м… они, скорее всего, впали бы в истерию от ужаса.
– Вот именно, – пробормотал он. – Наши расы не такие уж и разные.
После этих слов уже никто из нас ничего не говорил. Мы сидели какое-то время молча, потерявшись в собственных мыслях. Мое сердце разрывалось, потому что я понимала, что Дэймон больше всего хотел сейчас ворваться в дом к Вогану, но он был не настолько безрассуден. У него была Ди, и любой его поступок мог сразу же отразиться на ней.
И определенно на мне. Потому что… если умрет он, умру и я. Мой мозг до сих пор не мог до конца этого осознать. Не сейчас, когда столько всего происходило. Я решила оставить истерию на потом…
