надвигается, сами видите… Не откажите, любезная эрра, в милости, дозвольте в вашем доме остановиться! А уж в долгу мы не останемся…
Женщина обвела блеклыми глазами всю компанию и снова остановила свой колючий бесцветный взгляд на разбойнике.
И был этот взгляд такой… нехороший. Как будто он всю её родню только что убил.
– Ты чего городишь? – хмыкнула мрачная хозяйка мрачного дома. – Всяких пришлых в свой дом пускать? Нашёл дуру! У нас тут не постоялый двор. Езжайте прочь отсюда! В нашей деревне вашу кодлу никто на постой не возьмёт. Мы тут всякую шушеру не привечаем!
– Да как ты смеешь, женщина! – вспыхнул Далард, крутанувшись на своей серой кобыле.
Ворон остановил его коротким жестом.
– Эх, мать, не стыдно! Зачем на добрых людей напраслину возводишь? Ну, какая мы шайка? Мы на службе у короля нашего, Кенвила ар Лоннвина, между прочим, состоим. А ты нас в грабители записала, даже имени не спросив, куда едем, не узнав. Разве так можно!
– Мне знакомства с вами без надобности. Коли зря оскорбила, прощения прошу! Да только будь вы хоть лиходеи, хоть рыцари – всё одно – в доме не приму. Да и не больно-то на благородных вы походите… Вон, вся морда в шрамах, а эти вовсе – нелюди, и девка ещё. Она тоже рыцарь, чё ли?
– Неужто ты, славная женщина, до таких лет дожила и не знаешь, что по лицу о людях не судят? – покачал головой Эливерт, тон его по-прежнему был любезен и спокоен, но Настя видела, что он с трудом сдерживает желание придушить противную бабёнку.
Атаман хотел добавить что-то ещё, но в небе над головой громыхнуло так оглушающе звонко, что на мгновение все умолкли, вжимая головы в плечи. Хозяйка тотчас сделала попытку юркнуть во двор, но Эл упёрся в калитку рукой.
– Постой, постой, добрая женщина! – взмолился он.
Кайл спрыгнул с седла и поспешил ему на помощь.
– Почтенная эрра, где же ваше милосердие? – быстро и убедительно заговорил Северянин. – Поверьте, мы не стали бы вам досаждать понапрасну! Но сами видите, сейчас гроза начнётся, не оставите же вы людей на улице в такую непогоду! Мы на оплату не поскупимся. Да и Великая Мать вас за доброту вознаградит. Только одна ночь…
Женщина прекратила отчаянные попытки захлопнуть дверь перед носом непрошеных гостей.
– Да как же я вас пущу? – вздохнула она. – Хозяина дома нет, а без него я своевольничать не могу. Я – честная женщина. Что люди скажут, коли я, пока мужа дома нет, пришлых привечать стану.
На миг Эливерт не смог совладать с собой – вопрос: «Да ты себя видела, старая карга?» – был написан на его лице слишком отчётливо. Но то была лишь минутная слабость.
Глубоко вздохнув, атаман продолжил убедительную речь:
– Да кто посмеет в вашей честности усомниться? Скажут соседи, что доброта ваша границ не знает… Вот и всё. Да и хозяин наверняка вам под стать: будь он дома, он бы нас на улице не оставил. Не думаю, что он вас за заботу о странниках упрекнёт. Может, он скоро домой вернётся? Вы нас только под крышу куда-нибудь пустите, а мы подождём!
– Не будет его, – покачала головой женщина. – На охоту ушёл. Все мужики ушли. Во всей деревне одни бабы да ребятишки остались, потому никто вас не пустит. Побоятся.
Женщина вдруг испуганно зажала рукой рот.
– Ой, язык мой – враг мой. Ишь, разболталась! – она снова недобро зыркнула в сторону полукровки и разбойника. – Да вы не думайте, у нас и бабы за себя могут постоять! Только сунься – вилы в бок получишь!
– Да я не сомневаюсь даже, мать, – в тоне Эливерта появились ноты сочувствия. – Мы понимаем, что тут, на окраинах Кирлии, вам надо ухо держать востро. Всеблагая только того хранит, кто сам себя оберегает. Но не тех ты испугалась, поверь!
– Почём мне знать – у вас на лбу не написано.
– Эй, – окликнул их Далард, – едем! Бесполезно это.
– Сейчас дождь польёт, – поторопил Наир. – Давайте в другом доме спросим!
– Да никто не пустит вас, – снова повторила женщина, покачав головой. – Бабы у нас пришлых боятся, а гнева своих мужиков ещё больше. Впрочем, вон спросите в соседнем подворье, – хозяйка махнула рукой напротив. – Там Эулина живёт, вдова. У неё в доме хозяина нет, спрашивать некого. Да и мужиков в дом эта потаскуха пустить не постыдится…
Атаман и Северянин переглянулись – ситуация досадно напомнила Ялиол. Настоять на своём или ехать дальше? Казалось, ещё немного, и неприступная как крепость хозяйка уступит, но времени-то как раз нет.
Может быть, действительно лучше попытать счастья в другом месте?
– Матушка! – юный женский голос долетел со двора. Позади женщины мелькнуло хорошенькое девичье личико. – Кто там, матушка?
– Чужие, – откликнулась женщина. – Уезжают уже.
– Кайл, едем! – снова окликнул Первый рыцарь.
– Подожди! – Северянин предпринял последнюю отчаянную попытку. – Эрра, двенадцать фларенов! Это большие деньги. Подумайте!
– Ой, здрасьте! Матушка, а что же вы милордов на пороге держите?
Девица, выглянувшая из-за плеча суровой хозяйки дома, была полной противоположностью последней. Она разглядывала гостей с неподдельным любопытством и приветливо улыбалась.
– Скройся с глаз, бесстыжая! – заворчала на неё старшая. – Ступай в дом немедля! Ишь, выскочила! Пока мужа нет, она тут на пришлых пялится. Нашла милордов – голодранцы всякие!
– Эрра, мы не голодранцы… – глубоко вздохнул Эливерт. – Это, между прочим, Первый рыцарь Его Величества, а это милорд Кайл…
– Северянин? – выдохнула недоверчиво и восхищённо миловидная девица, снова на минуту показавшись в брешь между воротами и их непреклонной стражницей.
– Северянин… – растерянно подтвердил Эливерт.
– Ах ты, дрянная девка! – хозяйка развернулась, намереваясь отвесить оплеуху непослушной дочери, но та ловко увернулась от занесённой руки. – Постыдилась бы! Пузо до земли, а всё глазками стреляет! Скройся в дом!
– Матушка, ну, чего вы! Это же они… Матушка, дайте поглядеть!
Жалобный голос долетел приглушённо, издалека.
Взбешённая поведением юной девицы, хозяйка утратила последнюю любезность, бросив короткий гневный взгляд на Кайла и его компанию, она изрекла:
– Некогда мне тут с вами. Всё, уезжайте! И денег ваших нам не надо…
Хозяйка уже готова была захлопнуть ворота, а
