– Не буду. У меня дар речи отняло, – ответил Уэс, покосившись на возвратившегося Дэвида. – В эту субботу прилетает Кэсси! – нарочито громко произнёс он.
– Я её встречу! – кивнула Джесс, расцветая мыслями о дочери. Дэвид же заметно помрачнел. Почти не поддерживал разговор с Уэсом, и всем своим видом не скрывал, что ждёт не дождётся, когда тот уйдёт. Затем, найдя причину долго сидел в своём рабочем кабинете, а вечером спросил её прямо в лоб:
– Значит, ты всё-таки уедешь?
– Чтобы встретить свою малышку и отвести её домой. Хочу немного побыть с ней. … Разве я тебе ещё не надоела за столько дней? – пошутила, улыбнувшись Джесс, но Дэвид, по-прежнему, хмурился. Джесс поцеловала его в шею, стала покрывать поцелуями его грудь, каждый шрам, спускаясь ниже.
– Так едем со мной? – выдохнула она, дойдя до пупка.
– Мне интересно, когда надоест тебе, – всё ещё серьёзно произнёс он.
– Мне остановиться? Будем усложнять разговорами? Тебе не нравится?
– Чёрт, женщина, ты же видишь, что нравится. Но я хочу поговорить. Сейчас!
Джесс села на пол у его ног, сложив руки на коленях, всем своим видом демонстрируя желание слушать, выразительно глядя на него своими грустными зелёными глазами.
– Все эти десять дней ты такая ласковая и нежная, мягкая, заботливая, что охренеть можно, ты в жизни такой никогда не была, и все эти десять дней я хожу как пьяный. Мы похожи на озабоченных психов! Я думаю, это из-за того, что мне паршиво без тебя, а тебе паршиво без него и мы, наконец, совпали в своих проблемах. Но я боюсь, Джесс, что ты сорвёшь с меня этот временный обезболивающий пластырь, и я снова буду переживать этот дикий кошмар!
– Каких ты хочешь от меня заверений? Существуют ли такие слова, способные тебя успокоить? … Полгода назад, когда умер Рой … часть меня умерла с ним. Но другая часть, болтающаяся в пустоте осталась, и эта часть помнит тебя, ты нужен этой части меня, чтобы эта пустота не свела меня с ума. Да, ты гасишь мою боль, а я гашу твою, но мне нравится растворяться в тебе, ласкать тебя, чувствовать тебя. Это приносит мне ощущение, окутывающей меня радости. И я не хочу прерывать это состояние. Хочу видеть твои прекрасные глаза, слышать голос, переживать каждое твоё прикосновение. И замирать, остро ощущая, что я живу. … Неужели будет лучше загибаться где-нибудь по отдельности, взращивая обиды, умножая боль и выть от одиночества? Если нам хорошо вместе, почему бы не держаться друг за друга? Ты сможешь остаться со мной несмотря на душевные раны и унижение, которые я тебе причинила в прошлом? Ты сможешь дать нам шанс, Дэвид, продолжать жить и наслаждаться каждым днём, ведь мы не знаем сколько нам их отпущено? Ты сможешь простить меня глубоко внутри себя? Потому что я хочу дать нам этот шанс. И плевать, что скажут, как нас назовут, какое мнение сложат – они не знают, что чувствуем мы. … С чего ты взял, что я тебя не любила и это чувство во мне исчезло?
Дэвид отвернулся, было видно, что он еле справляется с эмоциями. По его дыханию, по тому, как дёргался его кадык, по сжимающимся пальцам в кулак. Джесс тихонько поднялась и осторожно обняла его, положа голову ему на грудь. Они стояли так несколько минут. … Пока руки Дэвида не обняли её в ответ. Он ничего больше не сказал, но Джесс почувствовала, что он тоже хочет дать им ещё один шанс.
– Ты всё-таки не хочешь поехать со мной? – утро субботы выдалось напряжённым и суетливым.
– Нет, я решил остаться. Стряхну наваждение, займусь делами. В понедельник, надеюсь, увидимся. … Там чужая территория, его дети, его дом. Нет, Джесс, это удар по моей гордости.
– Ладно, тогда до понедельника, – коротко поцеловав в губы, не шелохнувшегося Дэвида, застывшего на крыльце, Джесс села в машину, но никак не могла собраться. Что-то тревожило её, непонятный страх сматывал кишки и необъяснимо трясло. Поэтому через пару минут Джесс выбралась из машины и снова подошла к наблюдающему за ней Дэвиду.
– Не подумай, что я чокнутая, но у меня дурное предчувствие. Дэвид, я могу тебя попросить поехать со мной в аэропорт? Умоляю! – она действительно выглядела не на шутку напуганной.
– Не вопрос. Хорошо, – кивнул он. – Эй, успокойся. На тебе лица нет.
– А ты можешь взять с собой побольше охраны?
– Поехали! – Дэвид забрал у неё ключи и сел за руль. Уже ближе к аэропорту их нагнали два внушительных внедорожника с подмогой.
– Нужно подъехать к самому трапу, – бормотала Джесс. – Обычно Эверет отправляет с Кэсси восемь человек натасканной охраны, но сегодня мне очень тревожно за мою девочку.
– Твоя дочь носитель гена, она всегда будет в опасности. Из каких соображений вы её вообще сосватали Эверету?
– У него есть сын и Рой счёл Эверета достойным вожаком. Рой искал союзников, чтобы мы чувствовали себя в безопасности.
– И как? Чувствуете? – ему не нравилось говорить о Рое, но он почему-то всё равно задавал эти вопросы.
– С его смертью защита стала слабее, – нехотя ответила Джесс. – Охотники поднимают головы. Адам чувствует себя хозяином территории. И непонятно что случилось у Эверета. Союз стай, куда он входил очень влиятельный.
– Жизнь учит нас, что не все союзы остаются крепкими и вечными, – многозначительно произнёс Дэвид.
Видимо, у Дэвида были свои отношения с начальником безопасности аэропорта, потому что им беспрепятственно позволили выехать на взлётную полосу, а ликанам окружить приземлившийся самолёт. Как только опустили трап, бойцы Дэвида и он сам тут же поднялись на борт. И через пять минут, за которые Джесс чуть не поседела, Дэвид вышел, неся на руках бессознательную девочку, а его ликаны выволакивали троих скрученных мужчин.
– Она в порядке! – предупреждая её панику, крикнул Дэвид бегущей навстречу Джессике. – Скоро придёт в себя. Охрана Эверета уже три часа как мертва. За твою дочь назначили большую цену и на неё начали охоту. Мы допросим наёмников и выясним более детально.
– Моя девочка, моя любимая девочка, – Джесс прижимала к себе свою дочь на заднем сидении, Дэвид гнал обратно в особняк. Через время она схватила телефон. – Эверет не отвечает. …Позвоню мальчикам. … Сэм, слава богу! Бери брата и бегом сюда, на вашу сестру напали, она без сознания. Охрана Эверета мертва, сам он на связь не выходит. Мне помог твой отец, сейчас мы едем к нему. … Не тарахти! … Разберёмся, когда прилетите. Возьми вертолёт, – Джесс вопросительно взглянула в зеркало заднего вида, встретившись там глазами с Дэвидом. – Отец разрешил пересечь границу.
Кэсседи приходила в себя медленно.
– Мама, – простонала она, открыв глаза.
– Всё хорошо, – всхлипнула Джесс. – Ты в безопасности. Мы успели.
Кэсседи непонимающе уставилась на сидящего рядом с её матерью мужчину.
– Это альфа Дэвид. … Мой бывший муж. Вот. … Благодаря ему, мы тебя и спасли.
– Нет, мы спасли тебя благодаря предчувствию твоей матери, – возразил Дэвид. – Голова сильно болит? – Кэсси чуть заметно ему кивнула. – Тогда сейчас положим компресс.
Джесс догнала его на кухне, обняв его изо всех сил:
– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – забормотала она, задыхаясь от переполнявшего её чувства благодарности и ещё чего-то, что взрывалось в груди, окатывая её жаром. – Я не знаю, что мне сделать….
Дэвид приподнял её за подбородок и внимательно посмотрел ей в глаза:
– Просто люби меня, – тихо произнёс он.
Джесс кивнула. И он увидел в её глазах то, чего ему так давно не хватало.
– Чтобы защитить вас, мне нужно … снова на тебе жениться. Ты выйдешь за меня, Джессика?
– Да, – выдохнула Джесс. – И не из чувства самосохранения и не ради безопасности. …А ты хочешь снова взять меня в жёны, Дэвид?
– Говорят, в одну реку не входят дважды, но я, кажется, так из неё и не выбрался. С тобой мне лучше, чем без тебя. Поэтому да, хочу взять тебя в жёны. И реанимировать то, что мы почти убили. Потому что я люблю тебя, Джесс.
Они стояли и упоительно целовались на кухне, несмотря на примчавшихся Сэма и Джона, на причитания Уэса, на смех Кэсседи, на поднявшуюся суматоху. …На завертевшуюся жизнь!
