как они умудряются сваливать в свою нирвану? Ведь для этого нужно вообще предотвратить формирование нового ума, а это, как ни крути, и есть начальная стадия.
– Напрягись, Вер,– Сабин насмешливо прищурился,– ты же обучался дзогчену в монастыре.
Вертер задумался, пытаясь воспроизвести в памяти древние тексты учения, и лицо его просветлело.
– Они приучают своё сознание обходиться без ума ещё при жизни,– наконец выдал он. – Это называется пребывать в естественном состоянии ума.
– Лучше не скажешь,– согласился Творец,– хотя, что в этом естественного, не понятно.
– Выходит, в посмертии они просто впадают в привычное состояние,– бодро резюмировал Вертер,– им даже делать ничего не нужно, всё отрепетировано заранее. Прикольно,– он расслабленно откинулся на спинку кресла, словно и сам собирался перейти в естественное состояние ума, но тут же снова подскочил. – Стоп. А как же миры будд, воздушные дворцы, золото-бриллианты? Они-то откуда берутся?
– Вер, ты меня сегодня не перестаёшь удивлять,– Сабин удивлённо воззрился на собеседника. – Вот уж не думал, что ты так глубоко копаешь.
– А меня все недооценивают,– пробурчал тот.
– Ты слишком талантливо притворяешься простаком,– хохотнул Сабин,– многие ведутся.
– Так как же с мирами будд? – Вертер настойчиво вернул беседу в прежнее русло.
– Ты же понимаешь, что для того, чтобы увидеть дворцы в супе из вибраций, нужен ум,– Творец хитро подмигнул,– значит, те сознания, которые отправляются в миры будд, уж точно формируют новый ум. Я бы предположил, что это пятимерный ум. Возможно, мир будды – это просто красочное описание пятимерной Реальности.
– Значит, будды, ушедшие в свои миры, вовсе не достигают своей цели избавиться от страданий и обрести блаженство? – Вертер недоверчиво посмотрел на всезнайку.
– Ну отчего же,– усмехнулся тот,– они же выходят из круга перерождений нашего трёхмерного мира, можно сказать, что задача минимум выполняется. Другой вопрос, что из Игры, как таковой, они не выходят, но об этом никто из оставшихся уже не узнает, оттуда нет возврата.
Некоторое время Вертер молчал, обдумывая услышанное. Вдруг в его глазах промелькнула задорная искорка.
– Санни, ты ведь знаешь легенду о Тапихрице,– наконец произнёс он задумчиво.
– Ну да,– подтвердил Творец. – Почему ты о нём вспомнил?
– Не тупи,– Вертер нетерпеливо махнул рукой,– тоже мне, венн недоделанный. Тапихрица ведь вернулся в наш мир уже после того, как стал буддой.
– О боже,– прошептал Сабин. – Вер, ты гений! Но это же просто сказка.
– Благодаря этой сказке, между прочим, появился первый бонский письменный текст,– возразил Вертер,– так что какое-то зерно истины в этой легенде должно присутствовать. Ты лучше скажи, что может помешать пятимерному сознанию проявиться в трёхмерном мире, хотя бы в виде проекции.
Венн надолго задумался, Вертер его не торопил, спокойно ждал, пока тот проанализирует все имеющиеся данные.
– Технически это возможно,– наконец выдал своё заключение Сабин,– единственным препятствием является сам Создатель нашего мира, он может просто закрыть в него доступ, как мы закрываем доступ в наши миры Творцов. Кстати, на его месте я бы так и поступил, наш мир не рассчитан на мощь пятимерного сознания, это может быть для него разрушительно. Тапихрица ведь тоже не остался здесь жить.
– Ты не о том сейчас говоришь,– отмахнулся Вертер. – Создатель ведь не бездушная тварь, понимает, что без Тохи нам кранты, и ему без нас тоже, по крайней мере, без Лисы точно.
– А если не понимает,– Сабин с сомнением покачал головой,– или ему наплевать?
– Значит, нужно эту мысль до него доходчиво донести,– рубанул рукой бравый вояка,– так, чтобы никаких сомнений не осталось. Мы должны его заинтересовать в возвращении Тохи.
– Предлагаешь, принести кого-нибудь в жертву на его алтарь? – Сабин издевательски скорчил страшную рожу, однако Вертер не принял его шутливый тон.
– Думай, Санни,– упрямо заявил он,– на то ты и Творец.
***
Когда Марика узнала, что Вертер планирует отправиться в Школу, то от радости подскочила на месте и захлопала в ладоши. Она и сама хотела подъехать к упрямцу с подобным предложением, но не знала, как это провернуть так, чтобы не задеть его обострённое чувство собственного достоинства. А тут всё само собой уладилось. Просто класс! Разумеется, непоседа тут же напросилась сопровождать своего братца, как в старые добрые времена. Отделаться от Рикуси Вертер даже не пытался, он по опыту знал, что это занятие совершенно бесперспективное. Сабин тоже появился в самый последний момент и присоединился к компании, видно, решил лично удостовериться, что Вертер не сольёт с таким трудом достигнутое соглашение.
Убежище встретило недовольного абитуриента обильным снегопадом, что было здесь явлением довольно редким, обычно здесь светило яркое зимнее солнце, превращая снежные сугробы в россыпь переливающихся кристаллов. Впрочем, пристрастия нового хозяина этого брутального местечка могли быть и иными, нежели у покойного Тарса, первого Творца Убежища. Атан-кей встретил Вертера как родного, словно только и делал, что с нетерпением дожидался редкого гостя. А может быть, так оно и было, Сабин, наверняка, предупредил своего коллегу о визите упрямого вояки, так что учитель имел достаточно времени, чтобы подготовиться.
Трое мужчин удалились в кабинет, оборудованный на втором этаже, а Марика решила прогуляться. Ей сейчас редко удавалось вырваться в Школу, почти всё её время было посвящено Алисе. Впрочем, после второго нападения на Вертера, когда Кора ненадолго заняла её место, ситуация немного изменилась. В веннской женщине, откуда ни возьмись, проснулся материнский инстинкт, она сделалась частой гостьей в большом доме, и видно было, что малышке её общество очень нравится. Так что Марика начала потихоньку навёрстывать пропущенные уроки, оставляя Алису на попечении Коры.
Натянув тёплую куртку, девушка выскользнула наружу и прямо за дверью дома оказалась в снежной сказке. Ветра не было, и пушистые снежинки плавно спускались с небес, кружась в медленном танце. Сквозь полупрозрачную пелену снегопада проступали очертания величественных гор, остроконечные вершины были подсвечены заходящим солнцем и казались розовыми. То и дело какая-нибудь ель, не выдержав веса снега, взмахивала своими мохнатыми лапами, и снежное облако слетало вниз, обрушиваясь ажурным водопадом в глубокое ущелье. Марика медленно побрела вдоль галереи, и аппетитный хруст снега под её сапожками казался неуместно громким в беззвучии снежной феерии.
У выхода на открытую площадку девушка притормозила, там, опершись на перила, стоял какой-то незнакомый парень в красной пуховке. Ничего необычного в появлении в Школе нового человека не было, состав учеников постоянно обновлялся, странным было то, как парень смотрел на окружающий пейзаж. Запрокинув голову, он буквально поедал глазами заснеженные вершины, и в его глазах стояли слёзы. Снежинки опускались на его лицо, и парень с упоением ловил их губами, словно они
