Взгляд чёрных как оникс глаз Эстебана скользит по моему лицу:
— Готова?
На нём серебряный браслет — металлический проводник магии вентари. Эстебан как-то назвал свой браслет факелом, освещающим ему наиболее тёмные уголки человеческого сознания. Частицы металла содержатся в самой крови мориа. Нам говорят, что это и есть ключ к нашим силам. Никогда не забуду истории Иллана, которые он рассказывал нам в детстве о Госпоже теней, доставшей из земных недр жилы драгоценных металлов и наполнившей их своей силой. Она вручила этот дар мориа, чтобы мы защищали созданный ею мир. Это одна из легенд. Сложно защитить что-либо, когда ты только и делаешь, что скрываешься.
— Готова.
Я вздрагиваю, когда холод его магии проникает под мою кожу. Эстебан — единственный вентари, которому я когда-либо позволяла читать меня. Если не знать, чем он занимается, можно легко принять возникающее при этом давление за естественную головную боль. Лично у меня появляется ощущение, словно кто-то залез мне под кожу. Вторжение вызывает панический страх, когда я смотрю на Деза и вспоминаю о наших недавних поцелуях. Пытаюсь дышать глубже. Мне нужно очистить голову, чтобы мысли текли спокойно, как река в безветренный день. Эстебану незачем знать…
— Знать о чём, маленькая разжигательница? — ухмыляется Эстебан.
— О том, что ты заноза в заднице. Хотя ты и так это прекрасно знаешь, — я старательно вспоминаю один случай, когда Эстебан случайно упал в навозную кучу в Анжелесе, отчего на его лицо набегает тень.
— Я же тебе говорил, ты всегда можешь сопротивляться. Показывай мне лишь те воспоминания, которыми желаешь поделиться. Могла бы и попрактиковаться.
Если бы я попыталась, сразу навлекла бы на себя подозрения, чего он и добивается.
— Давай уже поскорее.
Я поднимаю альман на уровень глаз и концентрируюсь на источнике света, пульсирующем внутри камня, как бьющееся сердце. Никто, включая старейшин, не знает, почему только робари могут читать изображения, запечатлённые альманом. Сам по себе камень раньше считался священным, его использовали для возведения храмов и статуй Госпожи теней, божественной матери всех мориа. Когда Пуэрто-Леонес захватил Меморию, многие предания и записи были уничтожены, хотя старейшины пытались сохранить истории, передавая их из уст в уста. Но мы не всегда понимаем, где миф, а где реальность. Десять лет назад, Королевский Гнев разрушил все оставшиеся статуи и храмы до основания, превратив их в пыль. Обломки альмана, которые нам посчастливилось найти, теперь используются для передачи сообщений между шепчущими из разных провинций. Этот камень многое значит для меня.
Линии на моих ладонях загораются, как если бы я собиралась забрать воспоминание у человека. Но в отличие от вторжения в сознание людей, изображения в камне светятся ярким белым светом по краям и сами по себе настолько сияющие, словно их освещает солнце, независимо от того, где и когда происходило запечатлённое действие. Звук же приглушённый, как будто доносится через стекло. Лес вокруг меня исчезает, остаётся лишь тепло магии Эстебана. И последнее, что я слышу — скрип его пера.
— Только быстро, Родриг, — вполголоса произносит некто в чёрном плаще. — Забирай её и уходи. Смена караула в полночь. У тебя мало времени.
Затем незнакомец с усилием открывает тяжёлую деревянную дверь с рельефными стеклянными вставками. Родриг замечает своё отражение на неровной поверхности. Тёмно-коричневая кожа блестит от пота. Ему не подходит эта украденная форма дворцовой стражи: слишком фиолетовая, слишком узкая для его широких плеч. Он кивает человеку в плаще и спешит в подземелье.
Тускло освещённый узкий коридор. Горящие факелы бросают длинные тени на видавшие виды каменные стены. С пористого потолка капает вода. Родриг уже тяжело дышит. Один поворот, потом другой. Вдруг совсем близко звучат голоса и звон металла. Мужчина поспешно прячется в углублении в стене. Мимо медленно проходит стражник.
Убедившись, что тот ушёл достаточно далеко, Родриг продолжает свой путь. Он проходит мимо камер с заключёнными. В некоторых находятся по десять человек, где-то по три, а в следующих только мыши скребутся среди кучки сена. Десятки глаз следят, как он идёт по коридору. Родриг избегает чужих взглядов, но замечает женщину, хмуро уставившуюся на него. Догадывается ли она, что форма краденная?
Он прочищает горло, а затем берётся за рукоятку украденного меча, считая секунды в голове и приходя к выводу, что времени остаётся всё меньше.
— Люсия? — зовёт он.
В конце коридора нет ни одного факела, Родриг берёт один со стены, чтобы немного осветить себе путь сквозь густую тьму. Он подносит огонь к решёткам, рассматривая угрюмые лица. Они щурятся от света, шипят потрескавшимися губами, недовольные его приходом. Затем он замечает её, сидящую в одиночестве по центру настолько большой камеры, что сама кажется на фоне маленьким ребёнком.
— Что они с тобой сделали? — шепчет он, пытаясь нащупать замок, но тот сильно заржавел, отчего открыть его почти невозможно. — Люсия, подойди ко мне.
Она резко вскидывает голову при звуке своего имени, но смотрит куда-то мимо Родрига и снова опускает взгляд. Девушка настолько худая, что он даже боится прикоснуться, когда она подходит к нему. Её тонкие словно веточки пальцы обхватывают железные прутья. Кожа у неё болезненно серая, а длинные волосы зачёсаны назад, как будто недавно кто-то попытался привести её в порядок.
— Сорока не могла дать мне больше времени.
Он чувствует стремительное приближение полуночи. Эхо голосов доносится с той стороны, откуда пришёл Родриг. Он бьёт мечом по замку со всей силы, до боли в мышцах, но железное творение Правосудия не поддаётся. Родриг берёт Люсию за руку. Его всхлипы эхом отражаются от стен. Время на исходе. Он прикасается пальцами к её виску:
— Люсия, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь. Я не могу прочитать твои мысли. Они…
Она смотрит перед собой пустым взглядом. Серебряные вены проступают вокруг глаз и у основания шеи, как змеи на песке. Родриг отскакивает назад. Эти вены пульсируют и сверкают, прямо через кожу.
Меч выпадает у него из рук, с лязгом ударяясь о землю. Он не может прочитать её мысли, не видит ничего в разуме своей возлюбленной. Но хуже всего, он не видит и следа её собственной магии. Словно сама её суть — душа, искра — пропала.
— Какой сюрприз, — ровный глубокий голос звучит за его спиной. Родриг резко оборачивается, два стражника толкают его к стене, бьют кулаками в лицо, грудь и пах. Он падает на землю, сырую и холодную.
Над ним нависает третья фигура. Тени прорезают его угловатое лицо. Коротко стриженные седеющие волосы зачёсаны назад. Он откидывает назад полы своей тёмной мантии и опускается на одно колено рядом с Родригом.
— Что вы с ней сотворили? — Родриг сплёвывает кровь прямо ему в лицо, но тот даже не тянется вытереть свои острые скулы.
— То же, что сделаю с тобой. Я избавлю тебя от противоестественной магии. Вы никогда больше не сможете кому-либо навредить.
Родриг выбрасывает кулак вверх, но его останавливает стражник, придавливая к земле. Он поворачивается к Люсии — его жизни и возлюбленной, — которая по-прежнему остаётся безучастной. Не испытывая никакого страха, сочувствия или беспокойства.
— Делай со мной всё, что хочешь, — выплёвывает Родриг. — Голоса шепчущих никогда не умолкнут.
Мужчина встаёт, медленно поворачивая лицо к Люсии. Он поднимает палец, на котором сверкает золотой перстень с драгоценными камнями:
— Это в прошлом. Наступает новый рассвет для Пуэрто-Леонеса. Я хочу, чтобы ты ясно понимал, что будет дальше с вашим восстанием. Видишь ли, ты глубоко ошибаешься. Бегите хоть на край света, но с нашим новым оружием, мы всё равно найдём вас, — он сжимает пальцами челюсть Родрига. — Назови мне имя шпиона во дворце, и я позволю тебе провести ещё один день с твоей драгоценной Люсией.
