— Ты всё ещё самый ценный человек в отряде. Во всём Анжелесе. Без тебя мы окажемся в беспросветной тьме.
— Ты не понимаешь, — качаю головой я. — Речь не о ценности моего дара.
Он улыбается. И от одного его взгляда мне хочется сделать что-нибудь безрассудное.
— Тогда объясни мне. Я не могу читать твои мысли, не то чтобы не пытался.
— Ты можешь изменить прошлое?
Он берёт меня за руку, и мне даже кажется, что я чувствую тепло его ладони сквозь мягкую кожу своих перчаток.
— Рен…
— Я серьёзно.
Его улыбка меркнет на мгновение.
— Ты всегда серьёзна, Рената. Уверен, ты уже родилась такой убийственно серьёзной.
— Ответственность за тысячи смертей может сделать девушку серьёзной.
— Ты не просто девушка, — опровергает он, поглаживая мои плечи. — Ты — тень. Сталь. Возмездие в ночи. Шепчущая из мятежных мориа.
Знаю, что он хочет сделать комплимент. В отрядах шепчущих ты хорош настолько, насколько хороша твоя способность. Но когда он говорит мне, что я шёпот смерти, а не простая девушка, мне в сердце будто вонзается стрела. Я смотрю в его глаза, желая, чтобы он был чуть менее безрассудным. Хотя тогда это был бы уже не Дез.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Нет, Рената, — вздыхает он. — Я не могу изменить прошлое. Если вспомнить отцовские сказки на ночь, то есть только один способ это сделать. С помощью клинка памяти.
Если я родилась серьёзной, то Дез — совершенно бесстыжим. Я смеюсь. Клинок памяти, ну надо же. Нож, настолько острый, что может срезать разом целые ряды воспоминаний, даже годы или вековые истории. Традиционная сказочка для детей мориа.
— Ты не можешь всё исправить, Дез. Но я могу.
Он грозит мне пальцем.
— Как любезно напомнила нам Марго, по моей вине мы потеряли нашу последнюю крепость. Я не смог одолеть Кровавого Принца. Если ей нужно направить на кого-то свой гнев, то пусть это буду я.
— Это не твоя вина, Дез. У нас не было союзников, а они превосходили численностью в десять раз.
Он отводит взгляд, но согласно кивает. Моё сердце сжимается от боли в его глазах. В тени вердинских деревьев я позволяю себе расслабиться, в его компании это не представляет сложности. На нём свободная рубашка без пояса. Я провожу рукой по чёрным прядям его волос, которые постоянно находятся в беспорядке. Мне больно двигать шеей, поэтому я встаю на толстый корень дерева, чтобы оказаться на одном уровне глаз с Дезом.
— Почему ты всегда подбадриваешь и поддерживаешь меня, но не позволяешь ответить тебе тем же? — хмыкает он и обнимает меня за талию.
Мы смотрим друг другу в глаза, и я неожиданно его целую. Страх, весь день державший моё сердце в своих острых когтях, окончательно отступает. Дез такой сильный, крепкий и надёжный, точно окружающие нас гигантские деревья. Он отстраняется, чтобы перевести дыхание. Я кладу руку на мужскую грудь и ощущаю учащённое сердцебиение. Его кривая улыбка вызывает во мне странное трепещущее чувство.
— Не подумай, что жалуюсь, но чем я это заслужил?
— Я хотела сделать это с того самого момента, как мы ушли из Анжелеса, — шепчу я. — Спасибо тебе за сегодня. За то, что вернулся за мной.
— Я всегда вернусь за тобой.
Смелые слова, почти невыполнимое обещание. Мы живём не в том мире, где можно давать подобные клятвы. Но я решаю поверить ему. Мне хочется доверять ему.
Дез тянется к шее и развязывает чёрный кожаный шнурок с нанизанной на него медной монеткой. На одной стороне монеты изображён профиль женщины в лавровом венке, на другой — конкретная дата «299 год» в окаймлении трёх звезд. Сколько я его знаю, Дез никогда раньше не снимал эту монету. До меня не сразу доходит, что он предлагает её мне.
— Я не могу взять её, — качаю я головой.
— Не можешь? Или не хочешь?
— Это ведь подарок Иллана.
Дез держит монетку за края.
— И он получил её от моего деда, королевского кузнеца. Отчеканили ровно десять таких монет, а потом столица пала в результате осады мятежной группировки из бывшего матриархального королевства Тресорос, и всё производство остановилось. Отец говорит, что у короля Фернандо есть целая галерея трофеев, где находятся остальные девять монет в качестве напоминания о том, что некогда Пуэрто-Леонес был окружён вражескими землями: Меморией, Тресоросом, Сол-Абене, Захарой. Но им было суждено пасть перед львами побережья.
— Почему я никогда раньше не слышала об этом?
Есть десятки версий того, как правящая семья Фахардо из Пуэрто-Леонеса завоевала, или «объединила», континент. Но королевство Тресорос считалось их союзником. Я не знала, что там всё ещё остались мятежники, спустя больше века после того поражения. Будет ли наша борьба продолжаться спустя десятилетия? Дез возвращает меня в настоящее, заботливо заправив волосы за ухо. Его улыбка такая красивая, что невозможно смотреть слишком долго.
— Считай, тебе повезло, что ты пропустила эти нескончаемые бредни о древних временах. Но это не отменяет того факта, что я хочу отдать её тебе.
Я пожимаю здоровым плечом.
— Я ничего не могу надеть на шею.
— Просто храни в своём кармане. Или в ботинке. Главное, носи с собой, — он осторожно кладет монету на мою раскрытую ладонь и загибает пальцы. — Ты не сможешь ничего на неё купить, но это единственная семейная реликвия, которая у меня осталась.
— Всё больше причин, почему я не должна её принимать.
Он облизывает губы и вздыхает.
— Когда сегодня я понял, что ты ещё не покинула деревню, то сразу осознал, что есть вероятность никогда больше тебя не увидеть. Никогда не услышать, как ты кричишь на меня или поправляешь, если я неправ. Никогда не обнять тебя и не вернуться с тобой домой. Я не смог бы этого вынести, Рен. Скоро всё изменится, а я не знаю, сможем ли мы это пережить, поэтому я хочу, чтобы часть меня всегда была с тобой.
— Но мне нечего подарить тебе в ответ, Дез.
Эмоции переполняют меня. Я наклоняюсь к нему с закрытыми глазами, потому что если посмотрю на него — проиграю. Возьму эту несчастную монетку. Смягчусь, хотя должна быть твёрдой и непоколебимой. Он целует меня в щёку, и я сразу сдаюсь, открывая глаза.
— Ты доверяешь мне, хотя я знаю, насколько это тяжело для тебя.
Я знакома с ним уже давно и не думаю, что он когда-либо говорил настолько искренне. Дез никогда не скрывает своих чувств, но сейчас мне кажется, что он умалчивает о чём-то. Это наверняка касается миссии и камня альмана, может всё гораздо опаснее, чем мы раньше предполагали. Когда он смотрит на меня, я замечаю проблеск страха в его глазах. Дез, которого я знаю, ничего не боится. Но может быть, мне это только показалось. Возможно, сказывается волнение сегодняшнего дня или на него так падает тень закатного солнца.
— Обещаю, что буду хранить её, — я прижимаю медную монету к груди и ещё раз быстро целую Деза.
Со стороны нашего лагеря доносятся крики, они зовут Деза. Время прочитать камень и узнать, что же пыталась защитить Селеста Сан-Марина ценой своей жизни.
Глава 5
На закате мы собираемся у костра. Мне раньше не приходилось расшифровывать альман вне стен нашей крепости в Анжелесе. Обычно это делается в присутствии хотя бы двух старейшин и одного вентари. Из-за наших деяний в прошлом, остальные мориа не склонны верить робари на слово.
Эстебан, будучи вентари, легко может понять, когда я лгу. Он способен заглянуть в мой разум, словно в раскрытую книгу, чтобы узнать правду. Если когда-нибудь моим словам поверят без проверки читающих мысли вентари, это будет означать, что шепчущие простили меня.
Марго и Саида молча наблюдают по ту сторону костра, пока Дез расхаживает вокруг нас в своей медленной, хищной манере. Я достаю камень из кармана и кладу его на наш импровизированный стол. Мелькает мысль, что именно так может выглядеть упавшая звезда — белый кристалл, светящийся изнутри.
Я снимаю перчатку и протягиваю руку Эстебану. Перламутровые завитки шрамов ярко выделяются на моей оливковой коже.
