Розалин взглянула на него удивлённо.
— Тогда зачем вы солгали слугам?
— Никому я не лгал, просто не стал отрицать. Ну, посуди. Я привёз тебя с собой и поселил в своём замке. В качестве кого? Если ты не наложница, тогда в чём твоя ценность? Мне бы не хотелось, чтобы они узнали правду. А тебе?
Розалин понимала, что правду о её даре лучше не знать никому, но даже так, положение наложницы казалось ей унизительным.
— Можно было придумать что-то ещё, — сказала она шёпотом. — Но учтите, если вы ко мне хотя бы пальцем притронетесь… — она стала подыскивать правдоподобную угрозу, но Андриан её перебил.
— Не притронусь. По крайней мере без твоего разрешения. — Он многозначительно улыбнулся, и в его холодном взгляде на мгновение полыхнул едва различимый огонь желания. От Розалин это не укрылось, и потому словам герцога она не поверила.
Когда слуги и стража вернулись в столовую, инара, как птичка, съела по кусочку каждого блюда и нетерпеливо поглядывала на герцога, не желавшего торопиться.
— Можно я, — она покосилась на стоявших рядом слуг, — пойду к себе? Я уже наелась.
Андриан вновь поменялся в лице, и на его скулах заходили желваки.
— О источники, дайте мне терпения, — прошептал он чуть слышно. — Иди, пока я не передумал и не выпорол тебя за твои… — он осёкся. — Иди, Розалин.
Инара положила руки на стол, якобы помогая себе подняться, и, незаметно взяв в правую руку столовый нож, укрыла его вместе со сжатой ладонью в складках своего платья. Её сердце бешено колотилось в груди. Она на ватных ногах вышла из столовой и, продолжая сжимать и прятать украденный нож, кое-как дошла до своих покоев. Как только стража закрыла за ней дверь, Розалин поспешила спрятать нож под пуховую перину на кровати.
Она не убийца и вряд ли решилась бы кого-то даже поранить, но, если герцог придёт к ней и будет требовать чего-то большего, чем лечение, возможно, вид оружия в её руке сможет его отрезвить.
Обе предыдущие ночи Андриана мучили кошмары, о которых он за время поездки на юг уже успел позабыть. Что следовало за бессонными ночами, ему было прекрасно известно. Он вот-вот мог свалиться с горячкой, а инара ни в какую не хотела ему помогать.
Потому он решил сделать ещё одну попытку наладить с ней отношения и пригласил её на завтрак. Сам он утренней трапезе предпочитал плотный обед ближе к полудню, но на юге завтраки были обычным делом, особенно среди простолюдинов.
Казалось бы, в чём ещё нуждались девушки: красивые платья, вкусная еда, хорошая компания, к коей он относил себя ровно до этого утра — но нет, и тут инара умудрилась устроить ему скандал. И пока она кричала и бегала по столовой, он успел позабыть, что именно собирался обсудить с ней за завтраком. Будь она чуть сдержаннее и терпимее, он непременно предложил бы ей крепкий и надёжный мир: в обмен на лечение он дал бы слово, что вернёт ей свободу. Только когда с ним перестанут случаться приступы, конечно же.
Но разговор их не состоялся, и после этого Андриан до самого вечера находился в ужасном расположении духа и никак не мог сосредоточиться на делах. В тот день он принимал жителей герцогства и выслушивал их прошения, но уже после полудня силы начали его покидать.
— Продолжим в другой раз. Прошу извинить меня. — Не глядя на разочарованные лица простых людей и вельмож, проделавших столь долгий путь до замка Тэная, Андриан вышел из залы и направился прямиком в свою комнату. Его голова гудела, а тело уже начинало ломить. — Может, обойдётся? — спросил он у неведомой силы, которая заставляла его болезнь проявляться и исчезать без видимых на то причин.
Тем временем Розалин не находила себе места. Она ненавидела и давящие стены своей комнаты, и герцога, заточившего её в них. Соврал он насчёт наложницы или нет, это не отменяло его высокомерного и жестокого поведения. Ей не хотелось иметь с ним ничего общего. Соглашаясь приехать в этот замок, она искренне надеялась сбежать, но и этому не суждено служиться. Окно её комнаты — слишком высоко, за стенами замка — обрыв, а за дверью — стража.
В таких растрёпанных чувствах застала её Дори. Она неуверенно заглянула в комнату и, заметив, как Розалин заламывает руки и мается, кивнула сама себе.
— Ох, госпожа, что же вы наделали? — Она подошла и взяла Розалин за руки. — Ну, ничего, Его Светлость вспыльчивый, но отходчивый. Он вас обязательно простит.
— Простит? За что это? — Инара начала догадываться, что её неугомонная служанка опять придумала себе лишнего.
— Ну, как же. Все слуги слышали, как вы говорили с ним за завтраком. У вас на юге, наверное, совсем другие традиции, — сказала Дори неуверенно. — Но на севере с герцогами разговаривают всегда учтиво, даже их наложницы. Герцог ведь он и есть герцог. Положение у него другое. Он не то, что мы, госпожа Розалин. Конечно, он после такого на вас разгневался. — Служанка говорила сочувствующе и искренне, и Розалин совсем не хотелось на неё злиться. Дори и впрямь пыталась утешить её и помочь. — А хотите, я вас прихорошу и благовоньями натру, а вечером мы придумаем, как Его Светлость к вам хитростью заманить? У них ведь, у мужчин, через это все обиды забываются быстро. Уж я-то знаю. — Служанка весело улыбнулась, а Розалин испуганно от неё отпрянула.
— Не хочу, конечно, — сорвалось у неё с губ раньше, чем она успела подумать. А ведь перед слугами, особенно перед Дори, ей нужно было делать вид, что она и вправду наложница Андриана.
Служанка вдруг погрустнела и спросила неуверенно:
— Госпожа Розалин, я знаю, что это не моё дело и мне бы не лезть. Но ведь у вас с Его Светлостью совсем плохие отношения, да? Как же вы умудрились наложницей для него стать?
Во всём Тэнае не было ни единой души, с кем Розалин могла бы поделиться своей печалью, а Дори казалась такой искренней и добродушной.
— Как будто у меня кто-то спрашивал, хочу я становиться ей или нет.
Служанка ахнула и испуганно прикрыла рот руками, оглядываясь на двери, за которыми стояли стражники.
— Это что же получается, — спросила она шёпотом, — он вас против воли увёз?
— Ну, почти. У меня выбора просто не было, — ответила Розалин тоже шёпотом. От нескольких почти честных слов на душе у неё вдруг стало легче. Оказывается, всего-то и надо было с кем-то поговорить.
— Ой, какой грех-то… — Дори вздохнула. — Даже наш осквернённый источник Нотрэм такое бы не одобрил.
— Дори, я могу тебе доверять? — спросила Розалин осторожно, надеясь, что не совершала ошибку, решаясь на откровенность. Но служанка с готовностью закивала. — Я действительно не хочу оставаться в этом замке. Для герцога я просто пленница, игрушка, и сам он меня не отпустит. Поэтому, Дори, — Розалин взяла её за руки, — мне нужно отсюда сбежать. Вернуться домой, на юг, понимаешь? Я просто не могу тут больше оставаться. Эти стены, этот замок… — она обвела комнату взглядом. — Я задыхаюсь здесь.
— Ох, госпожа, — служанка всплеснула руками и покачала головой. — Высекут… Меня до смерти, а вас… вас пожалеют, наверно. Но высекут.
— За что им тебя сечь? Помогать мне с побегом не нужно. Просто скажи, смогу ли я выйти из замка, если спущусь вниз через окно? — Пусть комната и находилась слишком высоко, но Розалин всё равно решилась попытать удачу и спуститься вниз, используя всё, что можно найти в её комнате.
Дори смотрела на неё округлившимися от страха глазами и молчала.
— Пожалуйста. Мне очень-очень нужно сбежать. Мне не место здесь. А герцог, он… смирится. — В смирении Андриана инара сомневалась, но скажи она об этом Дори, и та непременно испугалась бы ещё больше и наотрез отказалась разговаривать о побеге. — Я бы тебе предложила что-то в обмен на твою помощь, но у меня ничего нет. Я тоже недавно была служанкой, такой же, как и ты.
Дори вздохнула и опустилась на кровать, сжимая руками подол своего скромного платья. Розалин присела рядом с ней.
— Для меня тоже нет ничего хуже неволи. — Служанка, до этого весёлая, теперь понуро смотрела на свои старые изношенные башмачки. — Там есть проход. — Она грустно вздохнула. — Но надо дождаться пересменки. Эта часть замка закрытая, поэтому стражники в пересменку могут уйти с поста. Как поздно вечером услышите у себя за дверью, что стажа меняется, тогда спускайтесь. Внизу зайдёте в арку, дальше по коридору налево до упора, а там по открытой галерее направо и так выйдете. Но ежели он вас так бережёт, то обязательно поймает. Не надо вам бежать, госпожа. Не надо.
