опыта, она чувствовала себя раком, что тычется задом в стену. Отползти уже никак: бабуля на неё чудовищно поистратилась. Она же ещё ни копейки не вернула.
А возвращать надо — насупилась Маняша, старательно изображая решительность перед самой собой. Она сейчас пойдёт туда и всем покажет. А для начала…
Везде одна несправедливость — вновь приуныла столбовая дворянка, иронизировавшая по поводу карьеры царицы. Её придуманным охранникам отвалили аж по тридцать очков. Ей же выделили буквально нищенские пять. Хотя…
Ещё пять шли бонусом за элитный аккаунт. Неверное девичье настроение опять взмыло вверх, как на качелях. Поскольку никаких инструкций на этот счёт Мишка не предоставил, Маняша приняла к сведению, что самостоятельность — которой она так жаждала — всё-таки существует.
Хорошенько пересчитав и обсосав все свои активы, она резонно решила: настоящая столбовая дворянка ручек марать не должна. Поэтому пассивные умения вроде силы с выносливостью можно отложить в долгий ящик. Воспользуется, когда займётся верховой ездой по дорожкам своего парка.
Сейчас же важней умение побуждать в других искреннюю потребность ей услужить. Поэтому сразу пять очков трубадур потребительского мировоззрения вложил в харизму. Она станет убедительной и притягательной. Как ей обещали авторы завлекательных сказок о сногсшибательной участи землевладельца и эксплуататора.
Ещё два очка после недолгих колебаний, попали в клеточку напротив умения «эмпатия». Если собираешься кем-то манипулировать, лучше заранее знать, что тебе за это будет. Последние три единицы опыта ушли в единение. Она, конечно, фантазёрка. И даже местами экстремалка, если решилась проигнорировать требование Мишки поотсекать лишние черты характера у защитников. Так что должна хоть как-то компенсировать свои художества умением поддерживать в группе мораль.
Покончив с последним этапом формирования своего будущего, помещица и бутафорщица отважно активизировала вход в игру.
Её блистательный путь к светской верхушке в мире постапокалипсиса имел начало на околице обшарпанного поселения. Разномастные дома которого больше напоминали кучи мусора: сгребли, но не вывезли. Их слепили из дерева и кособоких кирпичей, а долепливали из чего попало. Где-то из кусков пластика или чего-то, похожего на шифер. Где-то из палок, где-то из реек, где-то из глины и ветоши.
Словом, убогость фантазии, помноженная на скудость строительного материала, создавала неповторимый колорит помойки. На краю которой нашу Няшу поджидали пятеро. Батя покачивался с пятки на носок, заложив руки за спину. Его мрачный взгляд оценивающе прошёлся по хозяйке. И, кажется, сделал нелицеприятные выводы.
Буслай с Радой сидели на коротком щербатом бревне. Витязь натягивал на большой изящный лук тетиву и что-то негромко басовито гудел. Охотница его слушала, положив подборок на руки, упиравшиеся локтями в колени. Её взгляд был задумчиво-отстранённым и острым одновременно.
Ник лежал на обочине в густой траве, облокотившись на левую руку. А правой ловил и выпускал кузнечиков величиной с мизинец. С красноречивой улыбочкой искусителя и прохиндея этот шедевр Маняшиной фантазии сверлил взглядом Алису. Которая собирала цветочки, безжалостно обрывая лепестки и листья.
— Госпожа? — соизволил вступить в диалог Батя, так и не дождавшись от неё вразумительных действий.
— Не называй меня так, — борясь с растерянностью монашки, случайно заглянувшей в сексшоп, проворчала Маняша.
— А, как мне тебя называть? — невозмутимо уточнил этот формалист.
И вправду, как?
— Обращайся ко мне: сударыня, — попыталась она срисовать его бесстрастную мину. — Если уж просто имени тебе недостаточно.
— Недостаточно, — холодно уведомил этот деревянный чурбак. — Повиновение и преданность из воздуха не берутся. Для этого требуется чётко следовать иерархии и дисциплине.
— Как скажешь, — вдруг повеселела Маняша.
Уж этот тип людей ей знаком не понаслышке. С такими она умела обращаться, не маясь робостью, но и не переходя на грубости.
— Что ты намерена предпринять? — сухо осведомился Батя.
— Получить десятый уровень, — спохватилась Маняша, что игра, собственно, уже началась.
— И прокачать выносливость, — добавил он, пристально вглядываясь в хозяйку.
— Ты что, видишь мои умения? — заподозрила она, казалось бы, невозможное.
— Конечно, — подтвердил он, что в жизни возможно всё. — Как и ты мои.
— Но, я же… — начала она и осеклась.
— Что ты?
Маняша вдруг осознала, что нарисованный он лишь для неё — для остального мира вполне даже настоящий. Во всяком случае, для НПС. Да и для многих игроков — как утверждал Мишка. Тех, кто вполне вжился в мир, где бывает чаще, чем в реале.
— Ничего, — нейтрально вежливо ответила она. — Я приму к сведению твой совет. А теперь веди.
Объяснять куда и зачем не пришлось. По мановению руки лидера все повскакали со своих мест. Тем же небрежным жестом Батя предложил хозяйке отправиться в путь: прочь от поселения. Она и отправилась.
Помещица и растратчица
Маняша сидела на дереве, свесив ноги с толстой нижней ветки. И время от времени, поджимала их — когда кто-то из бойцов, что называется, лажал. И тогда один из волков пытался добраться до пяток единственного двуногого, который им, в сущности, ничего не сделал.
Её отряд уничтожал стаю волков, получив на это задание в соседней деревушке. Зарабатывал себе и хозяйке очки опыта. Сама же она занималась более подобающим дворянке делом: читала. Верней, осваивала местную письменность.
Как это здесь называлось. Потому что местная письменность — якобы требовавшая изучения — была насквозь родной, освоенной лет с пяти. Заново изучать изученное казалось неописуемой глупостью. Но таковы правила игры.
В деревенской лавке — под обычным драным навесом — Батя указал ей на замызганный клочок кожи. Дал совет купить, хотя за эту рвань просили несусветную сумму: целый серебряный. Маняша дала себе слово прислушиваться к его советам, и послушно рассталась с монетой. Азбука, втиснутая мелким шрифтом на этот огрызок, дала возможность получить целых десять единиц опыта. Но, главное: изучать всё написанное на других огрызках.
Словом, каждый что-то дал, и в целом будущая царица начала усваивать правила общежития в этом занятном постапокалипсисе.
— Всё! — свернув азбуку в трубочку и убрав в сумку, проорала Маняша. — Я закончила! Вы ещё долго?!
— Скоро! — задорно пообещал Ник, выдернув руку из готовой сомкнуться пасти.
Его неудачливого обидчика тут же пронзила стрелка с чёрным оперением. А сам буян, извернувшись невероятным кренделем, снёс башку другому волку. На Буслае вообще висела тройка рычащих зверюг. Они пытались растерзать бугая, нещадно трепля штанины, в которых увязли их клыки. Витязь спокойно и методично расправился с ними, тюкнув каждого по темечку булавой.
К облегчению Маняши, кровь в подобных расправах рекой не лилась. Поэтому она быстро привыкла относить к жестокому обращению с животными, как к цирковому номеру. Тем более что в этом мире убитые мобы — животные и
