Ястреб сегодня снова торчал в кубе и наверняка снова превысил все допустимые и недопустимые правила, по крайней мере, длительность сессии совершенно точно. А поэтому я, как в тот раз, усадила его перед собой и запустила пальцы в волосы. Мы не в офисе, и это однозначно плюс, смогу размять ему и спину, и можно никуда не торопиться.
— Славка, у тебя же нога… — протянул он по-кошачьи, пока я массировала кожу головы.
— Ага, нога. А с руками все в порядке, — улыбнулась, уже почти привычно игнорируя боль в той самой ноге. К вечеру она усилилась, но не настолько, к счастью, чтобы невозможно было терпеть или чтобы я всерьез задумалась о таблетках. — Зачем Тарасов тебя сегодня звал? Снова кого-то уволили или опять что-то слетело с Энджи?
— Нет, — выдохнул Гор, сильнее откидываясь назад. — Андрей шуршит по флэшкам и жестким дискам Фирсова. Нашел кое-что интересное.
О том, что произошло с Женей, Игорь рассказал мне сегодня, когда мы ездили ко мне за вещами, возможно, только в общих чертах, но что происходит, я знала. Рассказал про Хомскую и Ристас, про безопасников и нарушения.
— Расскажешь? — спросила, переходя на виски и стаскивая с Игоря очки, про которые он снова забыл. Пульс под пальцами стучал как бешеный, а вены казались набухшими, в общем-то, что и требовалось доказать. Интересно, кто все-таки вытащил его из куба: сам или Тарасов постарался в этот раз. Если последнее, надо будет сказать Андрею спасибо.
— Там полное собрание твоих тестов, Лава. Твоих обычных нормальных тестов и тех, кривых, которых он наставил через тебя. И еще пара любопытных мелочей: он майнил, оказывается, а на синте сидел всего около нескольких месяцев.
— Сам кривые писал?
— Вот с этим мы и пытались разобраться, — передернул раздраженно Гор плечами. — Но скорее нет, у него мозгов бы не хватило на твои тесты, Слав.
— Что говорят в полиции? Кого-то из наших подозревают? — задала следующий вопрос, разминая шею и уши Ястреба, удовлетворенно отмечая, что пульсация в висках стала тише.
Еще минут тридцать-сорок, и я сделаю из Игоря человека.
— Пока нет. Но Тарасов все, что нашел у Фирсова, перекинул к себе, а носители и флэшки отвез ментам сегодня вечером. Келер сообщил, что время смерти уже установили, и умер он еще днем. А мы в это время все были в офисе, есть записи с камер и ботов, данные трекеров. Хомскую, скорее всего, на допрос вызовут, по поводу нас не знаю.
— Понятно, — выдохнула я, спускаясь к плечам. — Понятно, что ни хрена не понятно.
— У Фирсова кто-то был кроме Лизы, — добавил немного глуше Гор, — у него в телефоне есть пара сообщений довольно интересного содержания, и писал он не Хомской.
— Кому, пока не ясно?
— Нет, выясняем, — пожал Игорь плечами. — И я тебе ноут принес, новые телефон и трекер, — добавил немного невпопад, но мысль я уловила. Мне покажут эти самые тесты и коды, и я смогу вернуться к работе уже в понедельник. Последнее обрадовало меня даже больше, чем я ожидала, а поэтому с двойным усилием нажала на точки у ключиц Игоря.
Он дернулся от неожиданности.
— Больно? — вскинула я брови.
— Неприятно, — проворчал Игорь, но вырываться не спешил.
— Эти точки отвечают за контроль, — прокомментировала. — Раз болит, значит… — и не договорила, решив, что выводы он сам сделает правильные.
Ястреб только что-то проворчал нечленораздельное.
— С чего ты полезла проверять Екатерину Николаевну? — спросил Гор, когда я снова вернулась к его плечам. — Только не говори, что скучно стало.
Я усмехнулась.
— На самом деле, и поэтому тоже, а еще потому, что «Дым» с моей кухни очень не хотел, чтобы я это делала, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Игорь. — Кстати про того «Дыма», полагаю, ты уже поняла, что…
— Поняла, — кивнула, не давая договорить. — Проекция и сломанная Энджи, дым и зеркала, но выглядело все очень натурально, особенно в полумраке и спросонья, — поморщилась я, воскрешая в памяти случившееся. — Он каждую деталь продумал, Игорь, каждую мелочь. Внешний вид, голос, одежду, даже движения. Я не представляю, сколько времени нужно, чтобы создать настолько правдоподобную картинку. Он как будто видел Дыма сам, знал его…
— Поэтому, как только ты закончишь, — Ястреб отклонил голову назад, ловя мой взгляд, — ты расскажешь мне, с кем еще общался Дима, кроме тебя. Да?
— Да, — скривилась я. Опять ковыряться в собственной памяти и прошлом не хотелось до скрежета зубов, но… а какие еще варианты?
— А я расскажу тебе о том, что выяснил Лысый, и мы напишем анону новое сообщение.
— Он писал? — я аж подобралась вся. — Все еще не поменял номер?
— Писал, не поменял. Спрашивал, куда ты делась из больницы, — издевательски протянул Игорь, зло очень. И венка на виске опять запульсировала быстрее.
— Тварь, — прошипела я и тут же задавила в себе злость. Нельзя злиться и пытаться кого-то расслабить. Это так не работает.
— Полностью с тобой согласен, — Гор снова выпрямился, а я встряхнула руками и вернулась к его плечам, прокручивая в голове все то, о чем он рассказал.
Звенящие мышцы под моими пальцами постепенно расслаблялись, а пульс приходил в норму. Касаться Гора было удивительно приятно, и привычные и обыденные, в общем-то, движения, вдруг начали действовать и на меня. Я разминала узлы, находила нужные точки, растягивала и продавливала, и обрывки мыслей и слов, толпящиеся в моей голове, постепенно приходили в порядок, а события выстраивались в цепочку. Все еще рваную местами, но уже не кажущуюся такой бесконечной, как еще несколько дней назад. Хотелось верить, что теперь я действительно смогу разобраться в происходящем, и это тоже странным образом добавляло уверенности. Хотя почему странным? Определенность всегда успокаивает.
Хорошо, когда логично, когда есть от чего оттолкнуться, чтобы всплыть на поверхность. Еще бы нога ныть перестала, и было бы вообще прекрасно. Кстати, об этом…
Я медленно убрала руки со спины Игоря, потому что тут сделала все, что могла, подогнула под себя здоровую ногу, откидываясь назад.
— Надо заявление написать по поводу аварии, — озвучила мысли вслух, снова встряхивая руками. — Странно, что еще никто не…
— Я все написал, Лава, — усмехнулся Игорь, поворачиваясь и обхватывая мое колено. Потерся о него по-кошачьи колючей бородой, взгляд стал теплее и хитрее, морщинки разбежались лучиками к вискам, едва заметные и очень мягкие. Забавно, но эти морщинки делали его моложе.
— А подпись? — запустила я пальцы в черные пряди.
— Взял твою электронную, — фыркнул Ястреб насмешливо. — Еще что-то?
— Достала тебя, да? — поморщилась, но пальцев от его волос не убрала. Мне нравилось их перебирать. Только вопрос какой-то глупый задала, не тот, который хотела на самом деле, не тот, который крутился на кончике языка. Я потом спрошу, обязательно, только наберусь храбрости.
— Нет, — покачал Ястреб головой отрывисто и уткнулся подбородком мне в колено. — Как говорит мой дед: «не дождешься».
Я невольно улыбнулась, пытаясь понять, в какой ситуации Гор мог услышать нечто подобное от деда и что обычно говорил в ответ. Но мозги медленно растекались в кашу, а я тонула в серебристой глубине внимательного взгляда, и придумать ничего не вышло.
— Мороженое хочешь? — вдруг спросил Гор, заставив меня удивленно моргнуть и с опозданием, но все-таки кивнуть.
А стоило ему гибко и легко подняться на ноги, как я вспомнила, о чем еще мы собирались поговорить, но так и не поговорили.
— Расскажешь, что нашел Черт?
Гор замер в дверях, бросил короткое «да» и ушел сначала на кухню, потом чем-то шуршать в коридоре. Вернулся с планшетом, ложками и коробкой фисташкового в руках.
— Допинг, да? — не удержалась я, рассматривая трехкилограммовую бадью. — Все настолько плохо?
Игорь ничего не сказал, сел рядом и открыл мороженое, отдал мне ложку. И только когда я зачерпнула первую порцию, снова заговорил:
— Плохо, Лава, но, скорее всего, не так, как ты думаешь, — Ястреб проглотил лакомство и открыл планшет, повернул экраном ко мне. — Черт послал своего человека в Тюкалинск, парень был в больнице и в доме. Прислал фотографии.
