лучше. Анелю же местами крепко хотелось отшлепать за бестолковость по аппетитно-упругой попе, чем Леон и занимался.
С другой стороны, Анеля бесспорно происходила из другого мира, показав, как может растворяться и возникать из ниоткуда с очаровательной улыбкой, и само плотное общение с этим чудом вело к познанию и слиянию.
Анелю в свою очередь восхищало все, что касалось Леона: его манеры, его внешность, его голос, запах его тела и его любимого парфюма, его дом и студия в мельчайших деталях, его машина, и, наконец, даже предметы его гардероба.
Тамико с опаской наблюдала за реформами, предлагаемыми ее бывшим мужем, а ныне богом.
Зарождаясь в личных владениях, эти перемены грозили расползтись на все слои общества анамаорэ, радикально его переменив.
Мало того, что избранные пиршества Магнуса не знали никаких границ, нерушимых прежде, так Маг еще и опрашивал подданных, хотят ли они уничтожить традиционные границы между Царствами, как было встарь.
Некоторые моменты в легендах об Ужасе описывались нечетко, но Лукас пояснил Тамико все, что она хотела знать. Самые темные и противоречивые моменты. Тамико сложно было уговорить Лукаса на эти разъяснения, ведь ее реакция оказалась предсказуемой — глубокий шок.
«Магнус ведет себя, как Ужас», — говорила Тамико. «Только тот принуждал, а к Магнусу стекаются добровольно».
Верная слову, она тонко играла, не давая Лукасу понять, что давно знает тайну Магнуса. Но проницательный Лукас уже практически не сомневался, что тот, от кого не было спасения, вовсе не ушел в вечное изгнание, а трансформировался до неузнаваемости и непобежденным все время оставался рядом, сумел побывать царевичем, ведущим оперативником, а теперь возвращался к полноте своей власти, мечтая о большей. Такого же мнения придерживались ближайшие родственники Лукаса, хранители и ревнители устоев.
Маю, живя в порочных владениях Мага, ни на что не жаловалась. Она твердо решила оставаться пока в свите бога, где действительно встретила единомышленников. Сомнительные вопросы морали Маю не заботили, а на потенциальное объединение с иной культурой Маю смотрела с большим любопытством.
Официальная позиция Царской семьи отличалась стабильностью: разрушения барьеров не будет.
Перебежчики находились всегда. Перетерпев наказание, они становились подданными того государства, в котором оказывались, но не допускались ни к каким ключевым постам или ролям. Менять Царство оказывалось попросту невыгодно.
Те же оперативники, что занимались шпионажем, погоды не делали. Они стабильно присутствовали в каком-то количестве в каждой стране, а будучи изловлены, подвергались казни и депортировались на родину.
Что же касалось обмена сексуальной энергией, анамаорэ были устроены так, что только энергия противоположного пола была действительно целебной, полезной и приятной. Конструктивные особенности строения тел также не поддерживали нетрадиционную практику.
Маг объявил, что никаких мужчин фаворитов у него никогда не будет, девушек же приглашал свободно.
Есения, не выдержав давления, покинула Мага, но из его владений не ушла.
Эмоциональная жизнь Оливера протекала настолько неповторимо-упоительно, что Роберту доставляло огромное наслаждение наблюдать за ней. Кроме того, Оливер обладал завидным талантом попадать в трудные ситуации, и Роберт чувствовал себя нужным, помогая Оливеру выбираться оттуда.
Оливер также самоотверженно оказывал Роберту любые услуги, если это оказывалось в его силах. Взаимоинтерес, взаимоподдержка, взаимные дела — хотя мужчины являлись теперь детьми разных миров, их дружба нисколько не ослабевала.
Оливер хотел прятать переживания, но те отражались на его лице, и Роберту нравилось раскапывать его душевные метания, заставлять их озвучивать и принимать какие-то решения.
Сейчас материал опять был «благодарным».
Затравленный бегающий взгляд, трясущиеся руки — Оливер явно вновь прошел через какую-то драму.
Предложив легкую закуску к вину и расставив угощения на низком столике, Роберт довольно откинулся в кресле, приготовившись слушать:
— Как поживаешь? Все прекрасно?
Его невинный тон заставил Оливера поперхнуться напитком.
— Издеваешься?!
Роб выбрал верную тактику: обычно Оливер долго юлил, отнекивался и уворачивался стараясь не выдать неблагополучие, сейчас же совершенно растерялся и слил свою маскировку. Сконфузившись, выдал:
— Она меня затрахала!
Роберт с интересом подался вперед. Оливер был любителем рассказать про свои похождения, и, непривычно стесняясь, поведал, как одна целительница постоянно домогается его внимания. Ужасная беспардонная женщина, которой отказал сам бог, как-то явилась и потребовала от Оливера выполнения «рабочих обязательств».
— Жизель… Мы же… Мы же расстались с тобой, — Оливер невольно попятился от медноволосой гостьи.
— Расстались — сошлись, — парировала девушка. — Ты жрец или кто, чего жмешься?!
Оливер растерялся, а эта ведьма из его кошмаров, будучи более сильной волшебницей, просто обездвижила его и…
— Че, эта шлюха прямо так тебе на хуй и села? — прокомментировал Роберт.
Оливер нервно кашлянул.
В представлении этой любовницы, он, кажется, не имел ни души, ни желаний, служа ее бесперебойной батарейкой. Правда, уходя, девица научилась говорить ему «спасибо», подразумевая, что пациенты лечебницы будут обеспечены более качественным уходом.
Оливер уже не знал, куда ему от Жизели деваться. Она стала приходить к нему регулярно, как на работу, занимаясь любовью до полного исступления, так, что на других девушек Оливеру уже было тошно смотреть.
Силы-то к нему приходили, Оливер приобретал не меньше энергии, чем целительница, и мог бы направить ее на творчество, но будучи подавлен, лишь понемногу занимался врачеванием, а также исполнял секретарские обязанности у Мага.
Роберт напрягся:
— Что вообще за нахуй?! А выебать ее так, чтоб не встала?
Оливер бесцветно ответил:
— Пробовал. Она взвилась и только чаще являться стала и провоцировать…
Роберт поднял бровь:
— А как-то ей отказать, сказать, что у тебя не приемный день? Или ты тайно от всего тащишься?
— Ох нееет… Я просто не могу ей отказать… Физически не могу…
Роберт попробовал зайти с другой стороны:
— Магнуса что ли устраивает, что ты только ей время уделяешь?
Оливер вздохнул:
— Не знаю. Я ему не жаловался. А сам он в курсе наверняка, но ни разу не пытался это пресечь…
Роберт обдумывал ситуацию:
— Бля, кабала какая-то. Что думаешь делать?
Оливер безразлично жевал веточку укропа:
— Идти обратно… Терпеть во имя пациентов… До бесконечности…
Роберт почесал бровь:
— Эта баба тебе больше жена, чем Анеля, получается.
Оливер не спорил:
— И не говори… Я пытаюсь сопротивляться, но не драться же мне с ней… Да и как маг она…
— Понял. Может, уйдешь из жрецов?
Оливер откинул с глаз длинную челку и, пригубив вино из бокала, промолвил:
— Думал об этом… Но должность слишком хорошая… Да и Жизель отвянет же когда-нибудь… Она с парнями вообще не считается, но, может, ей надоест издеваться?
Роберт криво ухмыльнулся:
— Хотел бы тебя поздравить с таким
