– Скажи, с тобой… все в порядке? То есть… я хочу сказать, с тех пор, как ты сюда переехала, с тобой многое случилось. И я боюсь, что ты вдруг решила, что больше не хочешь видеть меня своей подругой.
– О чем ты говоришь? – Я замотала головой, стараясь ее успокоить. – Меня не волнует, кем ты являешься. Даже если бы ты была ламой-оборотнем… ты все равно оставалась бы моей лучшей подругой – Ди.
– Просто… ты так долго меня избегала. – Она нерешительно улыбнулась. – Лама-оборотень – это что вообще такое?
Я рассмеялась:
– Это когда человек может превращаться в ламу. Что-то вроде волка-оборотня.
Ее нос сморщился.
– Дикость.
– Да-а, это точно.
Мы остановились возле машины Адама. Эш играла со связкой ключей и одновременно изучала состояние своего маникюра. Снегопад снова возобновился, становясь все сильнее с каждой минутой. Я закрыла глаза на секунду, а потом снова их открыла. Снегопад остановился. Вот так вот легко… Достаточно было просто взмахнуть ресницами.
Когда отец был жив, я очень любила Рождество. Рано утром я тихо спускалась по лестнице и сидела возле рождественской елки в ожидании, когда проснутся родители. Этот ритуал повторялся каждый год до тех пор, пока папы не стало.
Последние три года я пекла булочки с корицей в одиночестве. Когда мама возвращалась с работы, в доме уже пахло сладкой сдобой, и мы с ней за ужином обменивались подарками и пожеланиями.
В этом году Рождество оказалось совсем другим.
Когда я проснулась, в воздухе уже витал запах корицы. Спустившись вниз, я, к своему удивлению, обнаружила облаченного в клетчатый халат Уилла, который пил вместе с мамой кофе. Он оставался у нас на всю ночь. Снова. Заметив меня, застывшую в дверном проеме, он поднялся и заключил меня в объятия.
Замерев, я неловко опустила руки по бокам.
– С Рождеством! – провозгласил он, похлопав меня по спине.
Я пробормотала то же самое в ответ, наблюдая, как просияло лицо мамы, сидевшей на диване. После этого мы открыли подарки точно так же, как это бывало при отце. Возможно, именно из-за этих «праздничных событий» я пребывала весь остаток утра в крайне подавленном настроении.
Потом мама поднялась наверх принять душ, оставив меня и Уилла на кухне за приготовлением ужина. Его попытки завести со мной разговор я никак не поддерживала, пока он не решил затронуть эту тему.
– Случались ли еще ночные визиты? – поинтересовался он с хитрой, заговорщической ухмылкой, вытаскивая из духовки запеченное мясо.
Я начала толочь картофель с большей силой, пытаясь понять, хотел ли он показаться «своим парнем» в моих глазах, чтобы я не говорила о нем ничего негативного маме?..
– Нет.
– Ты в любом случае не рассказала бы мне, верно? – Он бросил прихватки на стол, взглянув мне в лицо.
Честно говоря, я не видела Дэймона с субботнего утра. Прошло два дня, а он никак не давал о себе знать.
– Парень производит неплохое впечатление, – продолжил Уилл, вытащив один из тех ножей, что Блейк совсем недавно запустил в мою грудь. – Правда, он немного подавляющий… – Уилл сделал паузу, нахмурив брови. – Собственно, как и его брат.
Я чуть не уронила лопатку в пюре.
– Вы говорите о Доусоне?
Уилл кивнул.
– Из обоих братьев он был более общительным, но с таким же непростым характером. Всегда вел себя так, словно мир мог рухнуть в любой момент, и поэтому каждую секунду следовало прожить так, словно она последняя. Дэймон все же не такой. Он гораздо более замкнутый, так ведь?
Замкнутый? Сначала я хотела возразить, но Дэймон и правда всегда был… отстраненным. Словно скрывал от посторонних самое главное.
Нарезая мясо тонкими ломтями, Уилл усмехнулся:
– Они были очень близки между собой. Наверное, это как-то связано с тем, что они – тройня. Точно так же, как и Томпсоны.
Без каких либо видимых причин мой пульс подскочил. Я снова вернулась к приготовлению картофельного пюре.
– Вы говорите так, словно хорошо их знаете.
Он пожал плечами, укладывая мясную нарезку на фарфоровую тарелку из маминого сервиза, который не доставался на свет на протяжении нескольких лет.
– Это маленький город. Здесь все хорошо друг друга знают.
– Никто из них ни разу о вас не упоминал. – Я осторожно поставила миску на стойку и потянулась за молоком.
– С чего бы им обо мне упоминать? – Уилл повернулся ко мне, и на его губах заиграла улыбка. – Вряд ли кто-то из них когда-либо знал, что Бетани приходилась мне племянницей.
Упаковка с молоком выскользнула из моих рук и, ударившись о стойку, упала на пол. По плитке медленно растекалась белоснежная лужа, а я при этом стояла в полнейшем оцепенении.
Бетани была его племянницей?
Уилл отложил нож в сторону и взял несколько бумажных полотенец.
– Скользкая упаковка, да?
Выйдя из ступора, я медленно наклонилась и подняла с пола пакет с остатками молока.
– Бетани – ваша племянница?
– Да-а… печальная история. Уверен, что ты слышала о ней.
– Слышала. – Я поставила молоко на стойку и позволила Уиллу помочь мне ликвидировать беспорядок на полу. – Мне очень жаль… что все это случилось.
– Мне тоже. – Он бросил бумажные салфетки в мусорное ведро. – Это разрушило жизнь моей сестры и ее мужа. Они уехали отсюда месяц назад, потому что не смогли жить там, где все напоминало о ней. А потом пропал еще этот мальчишка… Каттерс. Он исчез почти так же необъяснимо, как Доусон и Бетани. Это ужасно, что в наши дни исчезает столько молодежи.
Дэймон и Ди ни разу не упоминали о том, что Уилл имел какое-то отношение к Бетани, но, с другой стороны… они вообще редко о ней говорили. Погруженная в размышления о том, что Бетани состояла в родстве с Уиллом, и о том, что он упомянул о Саймоне, я завершила процесс приготовления пюре в полнейшем молчании.
– Мне хотелось бы, чтобы ты кое-что прояснила для себя, Кэти. – Уилл сцепил свои пальцы в замок. – Я не пытаюсь занять место твоего отца.
Удивленная поворотом, который принял наш разговор, я уставилась на него.
Он смотрел на меня в ответ, и его бледные глаза меня буквально пронизывали насквозь.
– Я знаю, как тяжело переживать смерть одного из родителей. Но ты должна понимать, что я здесь не для того, чтобы занять его место.
Прежде чем я успела что-либо ответить, он похлопал меня по плечу и вышел из кухни. Нарезанная ветчина остывала на стойке, пюре и запеканка из макарон были готовы… Еще минуту назад я умирала от голода, но после упоминания о моем отце аппетит исчез.
В душе я понимала, что Уилл не мог занять место отца. Это не удалось бы ни одному мужчине, но по моим щекам скатились две жгучих слезы. Я плакала в первое Рождество после смерти отца, но последующие два мои глаза оставались сухими. Возможно, я плакала сейчас потому, что это был первый настоящий праздник, который я проводила вместе с мамой, и при этом с нами был не папа, а кто-то другой.
Снедаемая горечью, я развернулась и ненароком задела локтем миску с пюре, полетевшую со стойки прямо к моим ногам. Не задумываясь ни на секунду, я заморозила падавшую емкость на полпути, дабы весь мой труд не оказался размазанным по плитке. Подхватив чашку в воздухе, я снова поместила ее на стойку. И тут мой взгляд привлекла тень, мелькнувшая в коридоре. Задохнувшись от ужаса, я вслушивалась в шаги, удалявшиеся по холлу в направлении лестницы. Эти шаги были определенно тяжелее, чем поступь мамы. Мое сердце рванулось из груди. Уилл.
Видел ли он то, что я сделала?
И если видел, почему не ворвался в кухню и не потребовал объяснений, каким образом я могла заставить чашку зависнуть в воздухе?
* * *
Когда я проснулась на следующий день, Уилл уже успел убрать елку, заработав тем самым в моих глазах серьезное количество отрицательных очков, потому что это была не его елка, чтобы он ее убирал. Мне так хотелось сохранить у себя тот зеленый шар, который висел на макушке, но сейчас это было невозможно, потому что игрушка была упакована в коробку и отправлена на чердак, куда я, разумеется, никогда бы не решилась забраться. Если учесть, что я и без того испытывала все более возраставшую антипатию к этому человеку, можно было прогнозировать, что в будущем нас ожидали значительные проблемы.
Видел ли он, как я остановила падавшую чашку? Могло ли быть совпадением, что дядя девушки, мутировавшей так же, как и я, вдруг начал интересоваться моей мамой? Вряд ли. Но у меня не было доказательств, и даже если бы они у меня были, к кому бы я могла с ними обратиться? Ни к кому.
Прошло несколько часов после ухода мамы, когда я, поднимаясь наверх, почувствовала тепло, танцевавшее по моему затылку. Остановившись на середине пути, я замерла в ожидании.
Уже через пару секунд послышался стук в дверь.
Дэймон стоял на пороге, погрузив руки в карманы. Черная бейсболка скрывала половину его лица, акцентируя внимание на чувственных губах, изогнувшихся в улыбке.
