Нахмурившись, он посмотрел на мужчину, стоявшего рядом, в тени дерева с толстыми ветками, увитого зелёными лианами.
У второго мужчины была аккуратно постриженная чёрная бородка, большие, красивые карие глаза и светлая золотистая кожа. Он носил тюрбан, подходивший по цвету под эту кожу, и у тюрбана имелось драгоценное украшение с пером, приколотым к месту над его глазами.
На нём была надета самая прекрасная курта, что девочка видела в своей жизни. Материал цвета павлиньих перьев и золотой листвы сиял даже в тени сада, где они стояли.
От него хорошо пахло. Он пах цветами — гардениями, розами и лимонным льдом — в отличие от мужчины, который трогал её сейчас и пах в основном потом. Его дыхание представляло собой тошнотворную смесь кофе, сладостей и сахара.
— Ты не мог найти другую? — спросил потный мужчина на хинди, всё ещё трогая её лицо пальцами. — Она не вызовет симпатии у англичан. Она слишком экзотична. Они не подпустят её достаточно близко, чтобы она была эффективна. Она же чёрная как африканка!
Её владелец, мужчина, который привёл её с собой в сад богача, улыбнулся.
У него были седые волосы, длинная седая с каштановым борода и тёмные глаза, которые могли казаться добрыми и даже сострадательными, когда он того хотел. Он был одет в орехово-коричневую курту с красными штанами — простая одежда в сравнении с шёлком цвета павлиньих перьев у другого мужчины, но вещи были сотканы из отличного хлопка, украшены замысловатым зелёным и золотым шитьём спереди.
Он не имел королевских кровей, но и бедняком не был.
Его также, похоже, не тревожили слова крепко сложенного мужчины.
— Она особенная, — заверил седоволосый мужчина, опустив тяжёлую ладонь на её плечо. Когда она обернулась и посмотрела вверх, то увидела, как он одним пальцем дотронулся до места под глазом, открыв его пошире и улыбнувшись белыми зубами. — У неё есть способности видеть.
Девочка увидел, как оба мужчины вскинули брови и переглянулись.
Седоволосый мужчина улыбнулся шире, своей самой располагающей улыбкой.
— …Она может попасть в те места, куда не пройти никому из нас. Она умеет убеждать. Она умеет очаровывать. Они подпустят её достаточно близко. Поверьте мне в этом. Вы не найдёте никого лучше моей маленькой коричневой воительницы. Она детёныш тигра. Она сделает работу.
Два других мужчины переглянулись во второй раз.
Их удивление от слов её хозяина сменилось скептицизмом.
Девочка чувствовала, как этот скептицизм шёпотом витает вокруг неё, словно к её телу прикасаются десятки крохотных пёрышек. Говорить о «способности видеть» было нормально для йогов и мистиков из ашрамов и храмов. Но ненормально для чернолицых девочек с животными глазами.
И всё же она чувствовала, что они отчаялись.
Они хотели сделать это сегодня.
Им был нужен кто-то, кого нельзя отследить до них.
Это означало, что они не могли использовать слуг из этой части Бенгалии, имеющих связи с дворцом. На деле они хотели чужестранку, которой она явно являлась; просто они хотели чужестранку, которой могли посочувствовать англичане.
Толстяку не понравилось выражение глаз девочки.
Он посчитал, что она выглядит как демон.
— У нас есть всего одна из тех китайских игрушек, — пробормотал толстяк, глянув на своего господина в павлиньей тунике. — Мы не можем позволить себе ошибку, если хотим привлечь внимание англичан. Потребуются недели, чтобы сделать или добыть ещё одну.
Седовласый мужчина улыбнулся.
— Она вас не разочарует, — заверил он их. — Я использовал её для многих деликатных вопросов. Она хорошая девочка. Послушная. Она сделает так, как ей скажут. Она знает, что будет с ней в противном случае… и ей нравится ублажать меня.
Последовала очередная пауза.
Мужчина в павлиньей тунике показал одной рукой деликатный жест толстяку, склонив голову в знак признания. Крепко сложенный мужчина, который пах потом и сладостями и явно работал на мужчину в павлиньей тунике, вздохнул, но не в адрес господина. Покорно поклонившись мужчине в синей тунике, он как будто смирился с неизбежным.
Повернувшись к её хозяину и его седой бороде, он нахмурился.
— Лучше бы ей сделать так, как ты сказал, — предостерёг он, глядя в её красновато-чёрные глаза. — Или мы скормим её королевским тиграм живьём. Мы заставим тебя смотреть, старик.
Хозяин девочки лишь улыбнулся, склонив голову в знак понимания.
Коробка, которую несла девочка, была красивой.
Квадратные углы были обернуты розовым шёлком, разноцветными ленточками и побрызганы парфюмом. Сверху находился бледно-кремовый бант, а в ленточки и шёлковую ткань вплетались веточки маленьких голубых и розовых цветов. Коробка пахла цветами и корицей, и девочка несла её аккуратно, не желая как-то испортить её идеальный вид.
Старик показал девочке, кому именно отдать этот идеальный подарок.
Он сделал это, представив персону в точности так, как она выглядела. Он это хорошо умел. Девочке легко было выудить образ прямиком из его разума, когда он приказал ей.
Они одели её в новую одежду.
Это всё равно была одежда слуг, но богаче всего, что девочка когда-либо надевала. Она даже носила украшенный драгоценными камнями ободок поверх своих густых, курчавых и тёмных волос — в основном для того, чтобы удержать на голове шёлковый покров, спадавший до самой спины. На ней были серебряные браслеты на обеих руках, серебряное ожерелье поверх яркого нефритово-зелёного сари, и новые сандалии.
Она аккуратно шла в новой одежде, держа подарок перед собой так, словно он был сделан из тончайшего стекла.
Она нашла другую маленькую девочку, для которой предназначался подарок — она сидела на резном деревянном стуле на газоне. Она выглядела как принцесса. Рыжевато-золотистые волосы, кремовая белая кожа, рыжеватые веснушки — она выглядела как рисунок из книжки со сказками про волшебных существ, которую девочка-служанка как-то раз пролистала.
Её одежда была странной.
И в то же время такой красивой, что девочке-служанке захотелось плакать.
Белые пушистые юбки пышно расходились ниже широкого розового пояса на талии. Вырез платья состоял из кружевных белых цветов, в которые вплетались зелёные и розовые нити. На ней была широкополая шляпа с настоящими розами, её рыжевато-золотистые волосы лежали идеальными локонами. У неё были самые яркие тёмно-синие глаза, что девочка-служанка видела с тех пор, как попала в эту часть света.
Девочка-служанка могла лишь таращиться на них, потерявшись в этих синих глубинах.
Она не видела глаз такого цвета с тех, пор как её забрали от родителей вблизи горных городов Лех и Ладакх.
Эти глаза были цвета лазурита.
Вокруг девочки в красивом белом платье («не девочки, принцессы», — прошептала в своём сознании девочка-служанка) широким кольцом сидело несколько десятков других детей, смотревших, как она открывает подарки. Другие девочки, сидевшие на стульях на газоне, тоже носили пышные платья, но не такие красивые и вычурные, как у девочки на центральном месте.
Мальчики носили короткие брючки, кепки и жилеты поверх хлопковых рубашек. Несмотря на жару, они все выглядели такими чистыми. Девочке-служанке эта чистота казалась поразительной, как и пухлость их рук и ног, их мускулистые светлокожие тела.
Никто не выглядел таким красивым, как девочка с рыжеватыми волосами и цветами на шляпке, но все они принадлежали к её миру.
На фоне стук копыт раздирал на ошмётки траву и землю, иногда прерываемый замахом и ударом клюшки по газону, криками зрителей, следивших за матчем. Взрослые сидели на садовых стульях, их обмахивали маленькие девочки в сари служанок, но они всё равно потели от индийской жары. Девочка-служанка видела, как они принимают напитки со льдом от мужчин-слуг в полностью белых куртах и белых тюрбанах.
Девочка-служанка стеснительно подошла к девочке с рыжевато-золотистыми кудрями.
