одна, сбив остов стены прямо в люк.
Уходить стало некуда.
Дробжек потрясла головой, нащупала на поясе пистолет, подаренный Дорофеей Ивановной, и повернулась к стене. Бойницы были все заняты, но выстрелов с той стороны было совсем немного.
Она рискнула высунуться и увидела, как к стене, покачиваясь, приближаются с пять тха-охонгов.
Раздался выстрел. Просвистел снаряд – и один из гигантов упал с развороченной башкой.
Как сквозь туман Люджина увидела Дорофею Ивановну, откидывающую трубу гранатомета. Седые волосы ее растрепались, на лице была кровь, глаз набряк – видимо, тоже ударило осколком.
– Последний выстрел, – эхом раздался ее голос. – Разбирайте ручные гранаты, бойцы. Забаррикадироваться не выйдет у нас, будем отбиваться. Немного совсем, немного продержаться.
Связок гранат было всего десять.
Пулемет Игоря стрекотал, как безумный, кося наемников на тха-охонгах, и ему вторили десятки других пулеметов. Но и они замолкали один за другим. Раздавались выстрелы снайперской винтовки – Латева выбивала глаза у тха-охонгов, била им по сочленениям ног. Вершинин перезаряжал ей винтовки, подавал, меняя, одну на другую.
Совсем замолчали пулеметы. Зазвучали редкие выстрелы табельного оружия. С той стороны стреляли чаще – там явно осталось больше боеприпасов.
Люджина, прицелившись из своего пистолета, покачала головой, протянула оружие Стрелковскому. Фигуры иномирян на спинах тха-охонгов, за их корпусами, крадущиеся к стене, расплывались. Иномирян было больше сотни точно.
– Не вижу почти ничего, – объяснила она, едва выговаривая слова.
Раздался еще выстрел снайперской винтовки – и один из четырех тха-охонгов закружился на месте, ослепнув, начал бросаться из стороны в сторону. Еще два выстрела – и наконец второй рухнул на бок, потеряв две лапы…
Осталось два гиганта – и пятьдесят шагов до них. Бойцы с гранатами, с автоматами, которые теперь можно было использовать только как дубинки, с пистолетами, в которых остались последние патроны, жались к стенам, и в тишине щелкала снайперская винтовка: Дорофея выпрямлялась, делала выстрел, снова склонялась – а над головами начинали свистеть ответные пули.
– Все, – сипло сказал Вершинин. – Все, полковник, нет больше патронов.
Она покачала головой и с сожалением погладив винтовку как старую подругу, положила ее на землю. Окинула взглядом маленькую армию, прижавшуюся к стенам, и остановила взгляд на Ситникове.
– Эй, бестолочь, – крикнула она, – ты единственный стоишь на ногах. Хватит сил на личный щит для меня?
Люджина видела, понимала, что не хватит. Но Матвей кивнул и гулко ответил:
– На полминутки, полковник.
– Мне больше и не надо, – хмыкнула она, подходя к стене и перехватывая у двух бойцов по связке ручных гранат.
– Полковник, я… – одновременно заговорили все – и Игорь, и Вершинин, и с десяток бойцов.
– Отставить! – рявкнула она. – Тут я самая меткая.
– Я сделал, – прогудел Ситников.
– Работайте, бойцы. Не дайте им пройти внутрь, – приказала Латева и перемахнула через стену.
Люджина еще мало что понимала, или отказывалась понимать. Голова ворочалась еле-еле – и она ужасно медленно повернулась за перескочившей стену Латевой.
Дорофея бежала вниз по холму так быстро, так ловко, как могла бы бежать юная девушка навстречу любимому – три десятка шагов под свист пуль, вбивающихся в щит, под крики и хохот иномирян, под оглушающую тишину со стороны бункера: потому что все встали, не обращая внимания на выстрелы, и следили за ней. Вот она застыла перед двумя тха-охонгами, невыносимо маленькая на их фоне. Один из них поднял лапу, опустил на щит. Тот лопнул. Дорофея откатилась в сторону от лезвия, бросила связку в морду гиганта. Дернулась – ее прошила очередь из автомата, но первый тха-охонг уже заваливался набок.
Падала и Латева – но она последним усилием бросила тело ко второму инсектоиду, рухнув, подкатившись почти под его морду.
Заорал его всадник – но тха-охонг, почувствовав запах крови, склонил башку и подхватил раненую жвалами. Сжал их – и тут раздался взрыв, разнесший изнутри ему голову и часть спины.
Бойцы молчали, ошеломленные. Люджина переглянулась с Игорем, чувствуя, как рот сам искривляется то ли в крике, то ли в плаче.
– За полковника! – крикнула она сорванным голосом, подхватывая брошенную винтовку Латевой. – Работаем, бойцы!
Иномиряне подступали к стене, и Дробжек, с усилием перевалившись через нее, побежала навстречу врагам. Игорь оказался рядом, расстреливая обойму ее пистолета.
И вслед за ней пошли врукопашную рудложцы.
Глава 11
Трасса Березовое-Иоаннесбург
19.00
Когда первые тха-охонги из волны, вызванной диверсантами в лесах, уже вплотную подошли к Иоаннесбургу, вторая волна из деревеньки Березовое преодолела две трети пути до столицы.
Некоторое время назад по приказу генерала Тенш-мина обратно к холму, где скрывались так необходимые ему колдуны, ушли триста тха-охонгов с наемниками, взрывчаткой и оружием на спинах и двести невидши. Но сила, оставшаяся в подчинении тха-нора, который вел армию к столице, была впечатляющей: почти пять тысяч нейров-наемников, двенадцать сотен тха-охонгов и восемь сотен невидши. И бесчисленное количество оружия, огненных труб и боеприпасов, коими лорташцы уже овладели в совершенстве.
Овладели они и навыками уклонения от небесного огня от орудий противника: теперь, чтобы уберечь большую часть армии, тха-охонги шли группами по тридцать-пятьдесят особей и по шоссе, и вдоль него, огибая дома и постройки, растекаясь по улицам пригородов и вновь собираясь в плотную колонну там, где к шоссе подходили леса.
Однако огонь прилетал редко и потери были небольшими, хотя передовой отряд армии, вышедшей из Березового, уже прошел выжженную землю с останками невидши. Вдалеке слышались взрывы, видимо, рудложцы поливали огнем те отряды, которые выходили из леса до них, но эта армия шла легко. И это настораживало. Неужто местные приготовили ловушки?
Иногда высоко над наемниками пролетали местные летающие повозки-листолеты, но слишком далеко, чтобы их подстрелить. Однако командиры приказали паре нейров на каждом тха-охонге взять по огненной трубе и держать заряженными, чтобы при необходимости стрелять.
Невидши стелились по земле без страха и не испытывая неуверенности. Но наемники, обычно шумные и бахвалистые, подбадривающие друг друга шутками и планами о добыче, о том, как они захватят дворец беловолосой ведьмы-правительницы, наверняка забитый доверху золотом и камнями, затихли. Пусть смерть была для них привычна, никому не сладко умирать. Напряжение, ожидание боя и страх витали над огромной армией на тха-охонгах, пробирающейся к столице.
И когда навстречу колонне над шоссе полетели пять листолетов, четыре из которых были оснащены орудиями, нейры были готовы бить.
* * *
Василина-Иоанна Рудлог
Армия тха-охонгов, наступающая на Иоаннесбург от Березового, сверху была похожа на десятки осиных роев, умелой рукой направленных к цели. Они тремя неровными линиями растеклись по шоссе и на пару километров по зеленым полям вдоль него, огибая фермерские дома и деревеньки. Василина видела фотографии, сделанные военной разведкой, и понимала, почему иномиряне двигаются именно так.
– Они быстро учатся, понимают, что мы не успеем за короткое время эвакуировать все населенные пункты и поэтому используют их как щит, – объяснил один из генералов на военном совещании. –
