А потом они остались наедине, и всё, что происходило до сих пор, сразу показалось Гвен безобидными приятельскими посиделками.
Леди всё же удостоила её своим вниманием и принялась забрасывать бесчисленными вопросами. Гвеннет прилежно отвечала, стараясь говорить правильно и красиво, как это делают господа, но всё равно леди лишь кривилась и презрительно фыркала.
— Фи! — только и слышала Гвен.
Изредка недовольство дополнялось коротким замечанием вроде:
— Как это скучно… Об этом не принято говорить в приличном обществе!.. Ты хочешь испортить собеседнику настроение?.. Ты ещё расскажи, как пасла гусей!
— Но вы ведь сами спрашиваете! — не выдержала Гвен, окончательно отчаявшись понять, что от неё требуется.
Она была готова к тому, что за этим последует гневная выволочка, но леди неожиданно ответила:
— Если тебя о чём-то спрашивают, это вовсе не означает, что хотят услышать ответ.
Это прозвучало так странно, что сначала Гвеннет подумала — над ней просто в очередной раз потешаются. Хороша она будет, если поверит и станет молчать, как рыба, когда к ней кто-нибудь обратится!
Леди обидно рассмеялась, глядя на её лицо.
— Ох, это невозможно! О чём только думает Рудольф? Разве можно что-то вложить в голову деревенщине?.. Не поняла меня, так? — утомлённо закатив глаза, она всё же продолжила: — Искусство светской беседы состоит в том, чтобы поддержать разговор, но при этом ничем не огорчить собеседника, не оскорбить его слух и не выставить себя в дурном или невыгодном свете. Не стоит упоминать о своих тяготах, о вещах грубых и низменных. В твоём случае лучше не распространяться о своём происхождении и в целом о жизни до Академии, хотя, конечно, именно это будет интересовать всех в первую очередь.
— Что же… Мне придётся обманывать? — видя, что леди не намеревается ничего больше добавить, робко уточнила Гвен.
— Ни в коем случае! Это ещё хуже, чем выложить всю правду.
— Но как тогда… — она совсем растерялась. — Нужно ведь что-то отвечать…
— Что хочешь! Главное, не сказать больше, чем следует. Например, можно упомянуть, что ты провела детство в провинции, но совсем не обязательно вспоминать, как именно и в какой семье. На расспросы об этом можно ответить в духе: «О, вдали от столицы царит ужасная скука, даже вспомнить не о чем» или «Что же интересного можно рассказать о детстве? Разве не у всех оно проходит одинаково?», а потом ненавязчиво перевести разговор. Можно спросить что-нибудь у собеседника. Например, подходящей темой станет обсуждение погоды, нарядов или последних событий при дворе… Хотя тут тебе нечего будет сказать. Лучше остановиться на погоде.
Гвеннет очень старалась запомнить всё, что ей говорят. Конечно, лучше было бы записать, но она видела нетерпение и растущее недовольство леди, и потому не осмелилась просить, чтобы ей дали на это время.
— Давай-ка попробуем, — произнесла леди и, не дав Гвен опомниться, заговорила так, словно они сейчас впервые увиделись. — Итак, рада знакомству. У вас необычный говор. Южный, если не ошибаюсь? Приехали к нам издалека?
Гвен вздрогнула и поникла. Она так старалась говорить правильно и до сих пор наивно полагала, что хотя бы это у неё получается.
— Да, — грустно признала она, пытаясь припомнить недавние поучения, но как назло всё вдруг вылетело из головы. — Издалека… Но в моей жизни нет ничего интересного… А погода здесь приятнее, чем на Юге, не правда ли?
Ещё до насмешливого хмыканья, послужившего ей ответом, Гвен поняла, что говорит не то и не так. В устах леди ничего не значащие размытые фразы, которые та приводила в пример, звучали с естественной небрежностью. Её неуверенный сбивчивый лепет никак не мог с этим сравниться.
— Простите… — сама не зная, за что именно извиняется, вздохнула Гвен.
— Это безнадёжно! — равнодушно подвела итог леди. — Собственно, ничего удивительного, не стоило и ждать иного.
Несмотря на то, что Гвен сознавала справедливость этих слов — а может, как раз из-за этого — в душе всколыхнулась горечь.
— Тогда… зачем вы тратите на меня время? — выпалила она, прежде чем подумала, что это наверняка недопустимая вольность.
Леди взглянула на неё по-новому, оценивающе, но не разозлилась.
— Потому что он попросил, — просто ответила она, точно зная, что Гвен сразу поймёт, о ком речь. — И для меня выгоднее проявить отзывчивость. Если бы тебе вдруг удалось добиться результата, это было бы моей заслугой. Раз такого не случится — что ж, не моя вина, я старалась. Меня в любом случае есть за что ценить, верно?
Так легко, беззаботно сделанное признание поразило Гвен. Она не могла объяснить, в чём дело, но услышанное казалось неправильным, нечестным. Однако же леди совсем не была смущена и нисколько не беспокоилась, что их разговор станет кому-то известен.
— Вы… его любите? — замирая от собственного нахальства, не удержалась она от нового вопроса.
— Люблю? — леди посмотрела так снисходительно, словно Гвен призналась ей, что верит в эльфов, или сообщила, что у неё имеется покровительница-фея. — Пожалуй, что и люблю. Но это не твоё дело.
— Простите… — опомнившись, повинилась Гвеннет, на что леди лишь недовольно поморщилась.
— Прекрати извиняться по каждому поводу. И если не хочешь, чтобы на тебя смотрели, как на деревенскую девку — не веди себя, как деревенская девка. Раз уж решила прыгнуть выше головы, сохраняй достоинство. Что бы ни случилось, спина должна быть прямой, голова поднятой, а голос твёрдым. Даже если говоришь глупости. Это понятно?
— Да… — растерянно пролепетала Гвен, удивлённая неожиданным советом.
Она думала, что после вольности, которую она себе позволила, леди не уделит ей больше ни минуты внимания. Но та не только не выразила негодования, но и преподала урок, который для Гвеннет был понятнее и ценнее всех заученных фраз, услышанных до сих пор.
— Да, — уверенно повторила она, вскинув подбородок. — Я постараюсь.
Леди улыбнулась — впервые за время их беседы просто улыбнулась, не кривясь и не морщась с презрением.
— Интересно… А ведь, пожалуй, я могла бы тебя уважать… Хочешь совет напоследок? Помни, что не всё в мире тебе по зубам. Сосредоточься на учёбе и не думай тянуть руки к тому, что тебе не принадлежит. Тогда, быть может, удача от тебя и не отвернётся. Это понятно?
Гвен опешила. Не может ведь быть, чтобы леди вкладывала в слова тот смысл, который ей на мгновение почудился… Разве может блистательная знатная дама посчитать её соперницей? Нелепо даже думать о таком, не то что пытаться их сравнить!
Но всё же уточнять она не стала, решив отделаться коротким:
— Я думаю, я вас поняла… госпожа маркиза.
Глава 9
День выдался непростым. Встреча с главой Тайной службы затянулась, и всё бы ничего, но в результате у каждого осталось больше вопросов, чем ответов.
К сожалению, де Триен не мог припомнить о нападении ничего значимого. Ни лиц, ни каких-либо примет нападавших он тогда не разглядел — да это и не было возможно с того места, где они с Гвен находились. Он даже не мог сказать, сколько всего было противников.
И он сам, и руководитель Тайной службы, виконт Сен-Моро, понимали, что отправлять служащих на место происшествия уже бесполезно, никаких следов давно не осталось. Если они вообще были. Слишком ловко всё было подстроено, со знанием дела.
Оставалось строить предположения, исходя из здравого смысла, но и тут не удалось далеко продвинуться. С одной стороны, у де Триена всегда хватало политических противников, и многие из них могли желать ему смерти, но с другой — такое положение вещей сохранялось далеко не первый год и до сих пор противостояние не доходило до крайностей. У него не было ни малейшего предположения, кто из недоброжелателей мог перейти черту. По какой причине?
Логично было предположить, что такой серьёзный шаг связан с определённым событием. Однако в последнее время при его участии не принималось никаких особо важных решений.
