И снова мне приснился тот же самый мужчина, как и в прошлый раз одетый в темно-синий деловой костюм, почему-то моего бывшего мира. И снова он грустно улыбнулся, посмотрев на меня:
— Ты все же упрямишься, ищешь других, как и остальные… Калечишь чужие судьбы, мучаешь себя. Не отказывай ему. Вы будете счастливы вместе.
Я проснулась в темноте, прошипела под нос не совсем цензурные выражения, подслушанные в учительской на большой перемене, перевернулась с боку на бок и через какое-то время снова уснула.
Утром, стараясь не думать о незнакомце, появлявшемся в моих снах, я тщательно готовилась к разговору. Не думать не получалось, как и готовиться. Приводя себя в порядок, одеваясь, завтракая в спальне, я и так и эдак крутила в голове все, что хотела объяснить мужчинам, и запутывалась в сказанном еще больше. Нет, можно было, конечно, просто заявить: я — попаданка, а Селенира — трусиха. Но мне хотелось, чтобы мотивы поступков, и моих, и Селениры, остались понятными, чтобы оба моих собеседника прониклись нашими чувствами, чтобы…
— Селенира, — постучав, в комнату заглянул Шарон, — ты просила зайти.
Похоже, времени на рефлексии мне не оставили.
— Входите, — пригласила я мужчин.
Лоран, в своей серой одежде, хмурый и явно чем-то недовольный, Шарон, как обычно в армейской форме нежно салатового-цвета, сосредоточенный, ожидающий от меня подвоха, оба зашли в спальню, уселись в предложенные кресла, вопросительно посмотрели на меня.
Я немного нервно одернула подол домашнего цветастого платья, как и требовали обычаи, полностью закрытого, — не нужно отвлекать гостей от важного разговора обнаженной частью тела, — и посмотрела на своих посетителей.
Не знаю, что увидел в моих глазах Шарон, но он приподнялся в кресле:
— Селенира, послушай…
— Я не Селенира, — оборвала я его, — ваша герцогиня сейчас находится в мое мире, в моем теле. А я — здесь. И я не хочу замуж без любви!
Последняя фраза, наверное, прозвучала глупо, но это был мой крик души. Впрочем, ее, эту несчастную фразу, наверное, не заметили ни один, ни второй собеседники. Они молча смотрели на меня, неверяще, удивленно, так, будто я сообщила им, что только что перебила всех богов в этом мире.
— Селе…
— Нет! — немного истерично я вскинула вверх руку, обрывая Шарона. — Я — Светлана, Света, но не ваша Селенира! Я устала притворяться! Не нужно поедать меня глазами, Лоран. Твоя пассия давно уже на Земле, в моем мире, развлекается с другими мужчинами!
Мне было плохо, я, устав от лжи и притворства, хотела сбросить напряжение, пусть и скандалом. Я выплевывала слова, не особо вдумываясь в их смысл.
Бледный, с красными пятнами на лице, сжимая кулаки, Лоран вскочил, пару секунд всматривался в мои глаза, затем выскочил из комнаты и хлопнул дверью. Отлично, Света, умничка. Мало его жизнь била, теперь и ты приложила.
Я прикрыла глаза, глубоко вдохнула, стараясь успокоиться и не наговорить еще больше гадостей, на этот раз уже Шарону.
— Это многое объясняет, — медленно и вдумчиво заговорил он, — и в твоем поведении, и во всей ситуации. Говорят, что подобный перенос душ требует множества сил и большого умения. Селенира… была одаренной магически. Ей, как рожденной первой, досталась вся магия рода. Теперь становится понятным, почему вы с Кладирой за все время ни разу не поругались.
Последняя фраза была произнесена с сарказмом.
Я дернула плечом в ответ и повернулась к Шарону.
— Что мне делать вечером, на этом приеме, или что там ожидается? Я не хочу видеть ни одного из этих женихов. Я вообще не хочу их видеть! Я любви хочу, Шарон, слышишь?! И Селенира хотела, потому и сбежала!
— Женщины, — мой собеседник смотрел устало и понимающе, — кем бы ты ни была в прошлой жизни, здесь и сейчас ты — герцогиня Ломарская, черная вдова с проклятием. Выйди замуж, роди дочерей, и можешь любить, кого хочешь.
— О да. Сначала, конечно, похорони мужа дочерей и уготовь им самим отвратную судьбу, но зато проклятие рода будет соблюдено, нет, проиграно, в общем, какая разница! С проклятием будет все в порядке, как и с фамильным призраком!
— Ты видела Зарину? — Шарон упорно игнорировал истерику в моем голосе. — Странно. Она последнее время практически никому не показывается.
— Видимо, для меня сделала исключение, — буркнула я.
— Не нам, смертным, спорить с богами. Селенира. Не морщься, ты в ее теле, а значит, носишь ее имя. Селенира, тебе нужно выбрать жениха, пусть не из этих трех, но нужно. Можешь это сделать не в столице, а на любом постоялом дворе, в замке, где угодно. Но ты обязана принести брачную клятву и родить дочерей, — Шонар поднялся. — Думаю, пообедаем мы в своих комнатах. А вот ужинать придется всем вместе. Я зайду к тебе позже. Успокаивайся.
Последняя фраза прозвучала, как «Смирись». Я исподлобья наблюдала за покидавшим спальню Шароном. Что ж, разговор, каким бы экспрессивным они ни был, все же состоялся. И дров я не наломала. Ну, почти.
Дверь закрылась. Я вздохнула. Сволочной мир, дурацкое проклятье. Как же я понимала Селениру…
Глава 18
Впереди меня ждал день, полный переживаний, — я сто раз успела бы накрутить себя перед ожидавшимся ужином. Впрочем, я нервничала уже сейчас, после общения с мужчинами, а потому есть мне не хотелось. Кусок сыра, положенный на ломоть хлеба, травяной чай — вот и все, что в меня влезло. «Зато фигура будет в порядке», — отметила я грустно про себя.
Руки чуть подрагивали, когда я, устроившись в удобном кресле у широкого окна, раскрыла взятую из замка книгу о местных обычаях и этикете. Длина нарядов, цвета костюмов и платьев на то или иное мероприятие, необходимые украшения — все было расписано, малейший шаг регламентирован. Счастье, что мне помогала освоиться Кладира, иначе репутация у Селениры испортилась бы окончательно.
Я листала страницу за страницей, пыталась запомнить хоть что-то из многочисленных правил и запретов, которым детей обучали чуть ли не с рождения. Тщетно. Нет, что-то, может, в голове и отложилось. Но от обилия информации можно было сойти с ума. Я отложила книгу, прикрыла глаза, устало потерла лицо. Вспомнился ночной визитер. Как он там сказал? «Ты все же упрямишься, ищешь других, как и остальные… Калечишь чужие судьбы, мучаешь себя. Не отказывай ему. Вы будете счастливы вместе».
Очередная загадка. Попробуй пойми, к кому именно обращался человек из сна, о ком говорил и кем являлся сам.
В коридоре послышались шаги. Дверь скрипнула.
— Селенира, — услышала я голос Шарона и, не открывая глаз спросила:
— Мужчина, высокий, статный, красивый, с правильными чертами лица, густыми черными волосами и карими глазами. Кто это?
— Горан, первый муж Селениры, — просветил меня голос Кладиры. Получается, времени прошло достаточно: она обещала приехать незадолго до ужина.
— Он мне снится. Уже вторую ночь.
Дверь захлопнулась. Я открыла глаза. Шарон и Кладира стояли в комнате и внимательно смотрели на меня.
— Что? У вас тут так не принято? Может, я тогда с ума схожу? Горан — это тот, в кого она была влюблена, а он погиб на охоте, да?
— Да, он, — Кладира подошла, села в кресло напротив. Рядом, в другом кресле, устроился Шарон. — К словам призраков у нас прислушиваются. Хотя сами умершие появляются рядом с нами редко. Что именно он сказал?
— Призывал не упрямиться и не выбирать никого, а смириться с судьбой и ее выбором. Обещал, что я буду с кем-то счастлива. Да, я тоже ничего не поняла.
— Попытайся вспомнить дословно, но это потом. Сейчас пора собираться к ужину.
Я скривилась: сидеть за столом с охотниками за деньгами рода не было ни малейшего желания. Не так, ой не так я представляла себе сватовство и будущую счастливую семейную жизнь.
Служанки, по непонятным мне причинам любившие своих господ, нарядили нас с Кладирой быстро и умело. На этот раз я красовалась в нежно-лиловом платье с небольшим вырезом и рукавом три четверти, а она — в светло-голубом наряде с воротником-стойкой и пышными юбками. Мы обе казались мне этакими ювелирными лавками или ломбардами, столько украшений было на нас навешено: тиары, кольца, ожерелья, серьги… Все — старинные, из чистого золота, с вкраплением драгоценных камней. «Видимо, без такого обилия украшений женихи не смогут оценить состоятельность рода», — цинично решила я, обувая туфли под цвет платью.
