Как человеческая женщина смеет касаться его руки.
Я почти с облегчением погрузилась в поток ярости Килтис. Отчего-то сейчас мне было гораздо легче отделить её чувства от своих и погрузиться в глубины сердца эльфийки.
Хрупкий образ прекрасной светловолосой девы с лучистым взглядом пошёл трещинами, словно весенний хрупкий лёд. Передо мной стоял ребёнок. Эгоистичный и жадный, не знающий отказа и не умеющий его принимать. Более всего на свете ей хотелось отведать то, что недоступно. Сорвать плод, растущий на самой дальней от неё ветке. И так уж вышло, что им оказался мой муж, не отвечающий ей взаимностью столетия.
Килтис была опрометчива, но умела избавляться от препятствий, стоящих на её пути.
Она искренне считала Эльрис Руэмар мусором, насекомым-вредителем, вьющимся возле мужчины её грёз. Сам факт моего существования был кощунством. И она… уже что-то сделала, чтобы это исправить.
Глубокий вдох вырвался из груди, щит укрыл меня от Килтис, и взгляд мой, наконец, стал осмысленным. Но лучше от этого не стало…
Альвэйр смотрел на меня. Я не могла понять, гневается ли он за эту вольность, но руки мужчина не отнял. Едва уловимая настороженность и невысказанный вопрос мелькнули в его взгляде и тут же погасли. Однако я не сомневалась, что нас сегодня ждёт не самый приятный для обоих разговор…
Килтис, наконец, справилась с собой и заговорила:
— Король Ольмирьяр шлёт пожелания благополучия вашему браку. И напоминает, что ждёт вас во дворце на праздновании Белой луны.
— Моё почтение королю и принцессе, — голос мужчины был спокоен, будто и не было недавней вспышки гнева из-за подарка жреца. — Мы непременно воздадим уважение владыке и посетим празднество.
Девушка кивнула нам и медленно пошла прочь. По её чуточку напряжённой спине я видела, насколько ей не хочется выпускать Альвэйра и меня из виду. Будто я могла воспользоваться этим, чтобы похитить ещё одно драгоценное прикосновение.
Осторожно я отняла свои пальцы, успев заметить, что кожа Альвэйра стала тёплой от прикосновения моей руки.
Глава 13
По эльфийским традициям пир должен был длиться до самой ночи. Но все приглашённые, подобно новобрачным, стремились, как можно быстрее покинуть неуютный праздник, поэтому уже через пару-тройку часов мы вернулись на территорию Дома вереска.
Альвэйр сопроводил меня и отпустил слуг, велев им возвращаться позднее. Мы вновь оказались в той же гостиной, где разговаривали несколько дней назад. Лорд сел в кресло напротив меня, и с минуту мы молча разглядывали друг друга.
— Я знал, что не просто так люди отправили к нам именно вас, — низкий голос эльфа разрезал тишину, повисшую между нами. Я невольно поёжилась, но спокойно выдержала тяжёлый взгляд мужчины.
— Вот как? — Даже если Альвэйр каким-то образом узнал, что на мне был ментальный щит, в чём я сильно сомневалась, само по себе это ни о чём не говорило. Ментальную защиту умели ставить многие маги. Правда, это искусство считалась волшебством высшего порядка и человеческим женщинам обычно не преподавалось. — Разумеется, это так. Я единственная, кроме Кисары, кто подходил под ваши условия. А вы, смею напомнить, могли попросить кого угодно.
Самое смешное, что людская сторона действительно почти по-честному выполнила свою часть договора. Во всяком случае сюрпризом для эльфов стало лишь моё существование. На этом король Рорх и успокоился.
— Что за чары были на вас во время ритуала? — наконец, задал эльф интересующий его вопрос.
— Защита, — я не стала лукавить. Мне не нужен был Альвэйр-враг рядом, хотелось верить, что со временем мы сможем жить, не мешая друг другу. — Ничего, что могло бы повредить вам, мой лорд, или кому-либо из окружающих.
Эти несколько дней я раздумывала, стоит ли раскрыть Альвэйру правду. Я прекрасно понимала, что, если или, скорее, когда природа моих способностей станет ясна, эльфы решат, что я шпионила в пользу людей, и церемониться со мной не станут.
Вот только я узнала то, что мне совсем не понравилось.
У эльфов когда-то были менталисты. Существовал целый Дом, в котором исконно рождались маги, обладающие этим талантом. Я не знаю, насколько они были похожи на меня, Лиэрот не смогла рассказать про них ничего толкового — настолько давно даже по меркам долгоживущего народа это было.
Тысячи лет назад эльфов раздирали междоусобные войны. Трудно представить, но тогда остроухие даже не пытались притворяться возвышенными и совершенными созданиями, а просто грызли друг другу глотки. Союз Домов, что возглавлял предок нынешнего короля Ольмирьяра, в конце концов победил, а с проигравшими обошлись очень сурово.
Лидеров противоборствующих Домов казнили, а оставшихся в живых поработили. Они стали неполными — самой низшей эльфийской кастой. Их магические силы запечатали, запретили им обучаться владению оружием, использовать имя своего исконного Дома и полное личное имя.
В их распоряжении остались лишь имена-огрызки. Вроде Руа.
Как я уже успела заметить, эльфы очень трепетно относятся к словам и их значению. Имя каждого эльфа, предмета, животного, птицы или растения имеет зачастую несколько смыслов, поэтому изменение имён неполных нельзя назвать простой формальностью. Это было продуманным унижением.
Было время, когда неполные пытались вернуть себе свободу, но все попытки поднять восстание были жестоко подавлены. А затем тех, кто помнил свободную жизнь, вовсе не осталось. Дети, родившиеся частью низшей касты, относились к своему положению гораздо спокойнее — иной жизни они просто не знали.
Честно сказать, жизнь неполных была получше, чем у многих свободных людей. А, если удастся доказать лордам свою полезность, можно и вовсе получить помилование.
Вот только касались все эти сомнительные радости лишь обычных эльфов. Не магов. Мне довелось увидеть одного запечатанного, и его странный пустой взгляд до сих пор стоит у меня перед глазами. Не знаю, как эльфы ограничивают одарённых — люди подобного делать не умеют — и не хочу знать.
Вот только позволят ли человеческому менталисту сохранить дар, если о нём узнают?
— Значит, вы не отрицаете, что далеко не алхимик?
Я прикусила губу, не зная, что делать. Дикая магия в сочетании с ментальным убеждением помогали мне имитировать дар стихийника для людей. Но этот номер не пройдёт, если в природе твоих способностей уже сомневаются. К тому же я не знала, насколько чувствительны эльфы к дикой магии.
— Не только, — наконец, призналась я и вскинула глаза на эльфа. — Но я действительно неплохо разбираюсь в зельях. Мне нужны они для поддержания здоровья…
— Лжёте, — кратко бросил Альвэйр, не раздумывая ни секунды.
— Если не хотите услышать ложь, не просите тех ответов, которые я пока не могу дать, — мне редко приходилось врать и тем досаднее было быть пойманной на этом.
Хотелось попросить отсрочки для разговора. Но совершенное в своей красоте и безжалостности лицо мужчины без всяких слов давало понять — пустая затея. О понимании можно просить, когда меж собеседниками есть доверие и уважение. Чего нельзя сказать о нас.
— Я плохо контролирую свои способности, — выдавила я, желая лишь одного, чтобы этот разговор поскорее закончился. — Меня не зря отдали вместо Кисары, в глазах отца и короля я ничего не стою.
Тёмные брови мужчины приподнялись, будто что-то его удивило, но он тут же справился с собой.
— Та магия на поляне — ваших рук дело?
— Я слишком переволновалась.
— Могу себе представить, — сухо заметил он. — Думаю, на сегодня достаточно. Не могу сказать, что меня устроил ответ, но терять время с вами я более не намерен. Совет соберётся с минуты на минуту, нужно понять, что пошло не так, и почему война возобновиться так скоро.
Должно быть, я сошла с ума. Или редкая словоохотливость Альвэйра, который снизошёл до разговора со своей человеческой женой, так подействовала на меня. Не важно, что было причиной, но вслед уходящему мужчине я бросила:
