А одной ночью бабуля явилась. Такая довольная, обнимает и в чулан ведёт. А в чулане её старая колыбелька стоит, накрытая простыней. Так бабуля простыню снимает, а в колыбели ребёночек. Милку от этого сна аж подбросило, будто наяву всё происходило. Только непонятно, чьего ребёнка ей показывают, неужели любовь случиться? Ох, бабушка Марфа, умеешь ты загадки загадывать. Ну ничего, и с этим разберемся. Всему своё время.
Впусти меня
В коридоре раздался настойчивый долгий звонок. Кто-то пришёл и, похоже, уходить не собирался. Лёха взял с тумбочки телефон и посмотрел на часы. Два ночи. Кого принесло? Наверняка пацаны что-нибудь забыли. Шлепая по полу босыми ногами, он дошёл до входной двери и грозно спросил:
— Кто?
Лёха ожидал услышать пьяные голоса недавних гостей или кого-то одного из них, но в ответ была полная тишина.
— Харэ прикалываться, — Леший повернул замок и открыл дверь. На пороге стоял Лещ.
— Пустишь? — безжизненным голосом спросил он.
У Лёхи внутри будто бомба взорвалась. Глаза налились яростью, и руки сами по себе сжались в кулаки. Вот так номер, да как он посмел вообще сюда явиться?
— Я тебя сейчас размажу, если не исчезнешь, — угрожающе прошипел Леший.
— Давай, бей, — спокойно ответил Лещ. — Бей сильнее, мне уже всё равно. Можешь меня даже убить, если хочешь.
Его обречённый вид вывел Лёху из колеи, он уже было приготовился к удару, но как бить того, кто сам тебя об этом просит. Это как-то неправильно, не по-пацански. Леший опустил кулак и полным презрения голосом спросил:
— Чего тебе?
— Пусти, поговорить надо, — Лещ стоял на своём, Лёха смотрел на него и не понимал свои ощущения, вроде не боится, а такая от тёзки волна идёт, прямо выть от тоски хочется.
— Мне с тобой разговаривать не о чем, если ты про возвращение в нашу банду, то ответ отрицательный. Больше нас с тобой ничего не связывает, так что — иди к чёрту!
Леший уже хотел захлопнуть дверь перед ночным гостем, но невидимая сила держала и не давала пошевелиться. Из-за спины Леща, будто отделяясь от его тела, выглядывала чёрная тень. Заметив её, внутри у Лёхи всё сжалось, тело заледенело, только обжигающим пламенем на груди горел заговорённый Милкой крест. Внутри головы раздался неприятный хриплый голос:
— Ну что же ты такой не смелый? Боишься друга на порог пустить. Ночь на дворе, все спят, неужто соседей будить будем? Впусти нас, а там и поговорим. Предложение очень хорошее, не сможешь отказаться!
Лёха разглядывал того, кто медленно материализовывался на лестничной площадке. Чёрная крепкая фигура будто плотный клубок дыма ждала приглашения в дом. На голове у чёрного Леший заметил рога. В голове мелькнуло, да это и есть сам чёрт. Лещ в это время, как кукла стоял и не двигался, даже выражение лица было застывшим на последней произнесённой фразе.
В голове у Лёхи нарастал дикий ужас от происходящего с ним. Он вспомнил Милку в последний месяц их встреч. Тогда она постоянно говорила, что её преследует Чёрный, не даёт ей спать и жить. Неужели это он. Зачем он здесь? Ни в коем случае нельзя пускать. Закрыть дверь, закрыть дверь…
В голове бешено металась одна единственная мысль, а тело застыло статуей не в силах пошевелить даже кончиками пальцев. Чёрный медленно приближался, вот его морда уже возле самого лица. Он не дышит, он словно обдаёт вонючим смрадом, запах не сравним ни с чем в это мире, он явно потусторонний. Липкие капельки его зловония попадали на кожу, заставляя душу сжиматься от страха.
— Впусти меня… — прохрипела тень, — не робей, впусти…
Тут раздался щелчок замка, скрип открывающейся двери, и из квартиры соседки бабы Клавы стрелой вылетел толстый чёрный кот. С яростным шипением кот вцепился в ногу стоящего на площадке Леща и начал драть её когтями.
— Ой, Боже правый, чур меня, чур! — голос соседки из открытой двери будто окропил святой водой чёрное чучело.
Демон растворялся в воздухе, превращаясь в серую дымку и маленьким облачком втянулся в рот Леща. Лещ тут же взвыл от боли и затряс ногой, пытаясь сбросить очумевшего кота. Соседка, выглядывая из своей двери, непрестанно крестила орущего парня и шептала какую-то молитву. Кот отпустил врага и с довольным видом пошёл обратно в дом. Лещ бежал вниз по лестнице, проклиная всех на свете. А Лёха стоял в дверях своей квартиры как в трансе.
— Алёшенька, — подошла к нему баба Клава, — с тобой всё в порядке? Как ты? Пойдём, провожу.
Старушка взяла парня под руку и завела в квартиру. Там уложила и приказала не вставать.
— Лежи-лежи, внучек, я сама закрою дверь, ключ то у меня есть. А ты спи, тебе силы нужны, когда жену то забирать поедешь?
— Не знаю пока, — не своим голосом ответил Лёха. — Там какие-то осложнения вроде.
— Ну ничего, врачи справятся, а ты спи. И по ночам дверь никому не открывай, плохая примета, — подняла старушка палец вверх. — Хорошо меня Тихон разбудил, всю дверь исцарапал, охламон. Спи-спи, утро вечера мудренее.
Баба Клава ушла, щёлкнув замком на двери, а Леший провалился в сон. Снились кошмары, чернота и удушающее едкое зловоние.
* * *
Сон никак не шёл, она вертелась на кровати, то и дело заглядывая в детскую люльку из пластика. Вадим спал, сладко сопел своим маленьким носиком и морщился во сне. Почему же ей не спится. Сашка встала с кровати и пошла в туалет, сейчас умоется и успокоится. Она тихо прошла по коридору, свернула в поворот и вошла в отделанную кафелем уборную. Увидев душ, подумала, что беспокойство лучше смыть в нём, сходила в палату за полотенцем и встала в поддон, задёрнув занавеску.
Вода быстрыми дорожками бежала по телу, тонкие горячие струи расслабляли, даря ощущение чистоты и блаженства. Намылившись ароматным гелем, Сашка вдыхала терпкий пачули и лемонграсс и улыбалась. На мгновение ей даже показалось, что она дома, а там за дверью её ждет любимый муж. Сейчас она выпорхнет в спальню, завернувшись в пушистое полотенце, а там под тёплое одеялко к Лёшику под бочок. Хорошо. Но мечтания прервал строгий голос дежурной медсестры.
— А я то думаю, кто у меня свет в санузле не выключил, а тут ещё и моется кто-то. Что не спится? Ребенка одного бросила? Вдруг проснется, разорётся и других разбудит?
Сашка выглянула из-за занавески и извиняющимся голосом пролепетала:
— Так в душ захотелось, никак не могла заснуть.
— Ладно, домывайся и марш в палату, пока всё тихо, — махнула рукой медичка и ушла на пост.
Пелена мечтаний растаяла, пачули уже не так вдохновлял, Сашка по быстрому закончила водные процедуры и стала вылезать из душа. Пора к Вадиму. Она поставила мокрую ногу в резиновый тапок, и перенесла всю тяжесть на неё, вынимая вторую из эмалированного поддона. Мокрая подошва заскользила под тяжестью тела, голеностоп странно вывернулся, Девушка пыталась поймать равновесие, схватиться за что-нибудь твердое. Но под руку попалась только тонкая душевая занавеска. Сашка громко закричала, понимая что сейчас точно упадёт, и рухнула на кафельный пол, сильно ударившись головой об бортик душа, выложенный плиткой. По полу побежал тонкий ручеёк бордовой крови.
На Сашеньку похож…
В роддоме с самого утра творился дикий хаос. Санузел оккупировали следователь и судмедэксперт. Женщины выли от неудобства, им приходилось ходить в другое отделение. На пост поступали новые роженицы, медперсонал постоянно дёргали на опросы. Из палат с малышами шёл нескончаемый рёв, дети чувствовали беспокойство, которым всё было буквально пропитано, и оттого сами начинали нервничать.
Алла Павловна с потерянным лицом ходила по своему отделению и разговаривала с мамашами. Нужно было всем рассказать официальную версию, чтобы не было ненужных домыслов, витиеватых приписок и несуществующих фактов. По этой версии роженица неудачно поскользнулась и упала. Следователь же тряс дежурившую ночью медсестру, на предмет конфликтов и прочего с погибшей.
— Жалко Александру, молодая, красивая. А сыночка какого родила, загляденье, — стоя в компании медработников, вещала Алла Павловна.
