прелестница впущена по блату, а сама чрезвычайно застенчива, Максимилиан решил подбодрить эту золотистую шатенку, эротично изогнув смоляную бровь:
— Привет, милая. Чем мы с тобой сейчас займемся?
Та равнодушно пожала плечами:
— Мне все равно.
Слова, сказанные спокойно и холодно, заставили Макса проснуться и очень неприятно удивиться. Он затаился и подпустил в интонации показное дружелюбие:
— Зачем же ты сюда пришла?
Девушка ответила с прежней долей безразличия:
— Посмотреть на деградацию кумира.
Слышать это было неприятно, но продолжая притворяться расслабленным, Максимилиан протянул:
— Кто, милая? Лукас? Ричард? Эрик? Иной? Кто из них тебя прислал?
Гостья, комфортно восседая на мягком пуфе и разглядывая Макса без тени смущения, мотнула головой:
— Никто. Я сама захотела и пришла.
Максимилиан криво улыбнулся. Девица вынуждала его проявлять инициативу, но молчанием Макс вряд ли бы чего-либо добился:
— И в какой же области я твой кумир? В творческой или, — Макс интимно понизил голос, — личной?
Шатенка выпятила нижнюю губу, показывая некоторое замешательство:
— Скорее, творческой, с личной я плохо знакома. Но некогда ты нравился мне и как личность
Макс хмыкнул — сколь вопиющей наглостью надо было обладать, чтобы ругать его, царевича, в его собственном доме! За это и казнить могли.
Он сказал:
— Но больше я тебе не нравлюсь. Понял. А у тебя, милая, какие высокие персональные достижения?
Пришедшая телепатически картинка его удивила. Без сомнения, она являлась правдой: сидящая напротив Максимилиана девушка еще недавно была главной фавориткой бога Магнуса и смела ставить даже тому ультиматумы!
Макс присвистнул:
— Ууу, вот ты какая…
Глава 537. Жажда легкости
Есения многозначительно улыбнулась уголками губ, перемены в выразительном лице красивого царевича ее забавляли.
Макс иронично уточнил:
— Мне раскланяться тебе как высокой особе, почтившей меня своим присутствием? По чайку, или так разойдемся?
Его сарказм Есения проигнорировала:
— Я пришла не только понаблюдать твою деградацию, но и остановить ее по необходимости.
Максимилиан снова хмыкнул:
— Спасительница! Что ж, если мы прояснили твои намерения, быть может, ты все же уйдешь? Мои-то намерения абсолютно иные, как ты догадываешься.
Ничего не ответив на эту беспардонность, Есения бесшумно приблизилась к Максимилиану, и поскольку он просто наблюдал за ней, поцеловала его, как когда-то учил ее Магнус. Медленно, невыразимо чувственно. Максимилиан еще ощущал ее прикосновения, когда ошалело понял — гостьи больше нет в его покоях.
Сегодня она выиграла — отправляться теперь к женщинам или принимать их еще совершенно расхотелось. Но преследовать саму Есению Максимилиан тоже не собирался. Если пожелает, она сама появится опять.
* * *
— А как я пою! Ты не сможешь не влюбиться!
Расхваливая собственные вокальные способности, Магнус сиял и переливался всеми цветами радуги, Кэйли раззадоривала его:
— Спой, не стыдись.
— В бытность анамаорэ я считался одним из лучших, прикинь, что сейчас!
Кэйли рассмеялась:
— А вот и прикину! Ты давай по-настоящему, не вполсилы.
Магнус хитро улыбнулся:
— Минуточку. Настроюсь. Соберусь.
Кэйли могла бы понять Анелю — Кэйлин милый также ревновал ее к каждому столбу, рискуя оставить мир без электричества.
* * *
Но в отличие от Кэйли, оборачивающей мужские подозрения в шутки, Анеля начала ощущать усталость и стремление переложить ответственность на чьи-нибудь широкие плечи…
Ринальдо ассистировал Лукасу только у анамаорэ, в своем городском Кабинете Лукас появлялся в одиночку.
Доверительная атмосфера, Лукасов бархатный голос и тайна располагали к тому, что в какой-то момент воображаемые теплые руки властно обняли тонкий стан Анели.
— Кроха, они нас убьют, если узнают, но именно потому давай отдадимся соблазну!..
Умелые губы Лукаса обжигающе скользили по ее коже, щекоча чувствительные нервные окончания, и на этом Анеля обычно прерывала фантазии. Она хотела не самого Лукаса, а его мудрость в потенциальном избраннике, не желая больше себе врать: чрезмерная страстность Леона бесила ее.
Анеля не хотела ни «искренне любить», ни «работать над отношениями» — она мечтала уткнуться носом в плечо Оливера, которому не надо было ничего объяснять, и вечность сидеть с Оливером на пляже, слушая волны.
Леон каким-то непостижимым образом вызывал у нее чувство вины за свою сущность — за кокетство, жизнерадостность, легкость, подсознательно объявляя те чем-то типа грехов.
Возможно, так просто казалось, но, ощущения давили Анелю, иногда даже мешая ей выступать в ее артистических проектах.
Наведя справки про свою нетривиальную посетительницу, Максимилиан узнал ее имя, статус, род занятий и место проживания. Про он характер Есении он намеренно ничего не выяснял, хотя любопытство и распирало его познакомиться с девушкой получше.
Есения пришла один раз, могла бы и второй, если испытывала к нему реальный интерес. Макс не чувствовал в себе силы вновь отдать сердце и оказаться брошенным равнодушной спутницей на ровном месте.
Он хотел выглядеть безразличным, но думал, что, если опять пойдет к жрицам, то сможет встретить Есению по пути и не удержаться, проявить к ней симпатию. В конце концов, чтобы избавиться от лишних переживаний, стоило сотворить копию Есении и заняться с той чем-нибудь веселым, правда, минус подхода был в полном подчинении игрушки его воле — для создания аутентичного характера Максу явно не хватало данных.
Плотским голодом Максимилиан абсолютно не страдал, потому в итоге не делал совершенно ничего.
* * *
Он работал у себя дома, когда внезапно ощутил — за его спиной кто-то есть. Кто-то, чье появление нарушало всякие законы логики и морали, а также все сказанное и сделанное…
Максимилиан не ставил замков от этой девушки, втайне надеясь, пусть и безумно, подсознательно, что она еще вернется!
Маю переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда Макс обратит на нее внимание. Он же боялся обернуться и выдать всю гамму чувств, что испытывал… Взглядом, мимикой, слегка подрагивающими руками… Свое информационное поле от Маю Максимилиан тотчас закрыл.
Время безмолвия текло неприлично долго.
В конце концов, справившись с собой, Максимилиан спросил и мысленно выругался — вышло слишком глухо:
— Что ТЫ тут делаешь?
Он все еще оставался спиной к гостье. Маю без приглашения опустилась на пол, как любила, сотворив себе толстый пушистый коврик:
— Привет. Я вернулась. Жить пришла.
Макс побелел от ненависти. В ярости сжал пальцы в кулаки. Маю это не видела. Выпалил:
— Ты говорила, придешь, когда я успокоюсь? Считаешь, я уже достаточно безмятежен?
Маю пожала плечами.
— Нет, ты бесишься. Но я все равно думаю жить с тобой и не обрадуюсь жаловаться Правителям, что ты мне отказываешь.
Макс уже не мог справиться с чувствами. Прохрипел:
— Смеешь издеваться?
Высокий голос Маю наполнился изумлением:
— Нет.
