- Возможно это не мое дело, но я не уверен, что сюда Вас прислал отец. На такую занятную работенку у него наверняка найдется парочка другая подчиненных, не задействованных в других операциях. Отправлять собственную дочь...
- Вы правы, - прервала Мэл его вдохновенную речь. - Это не Ваше дело.
Девушка совсем недавно еще хотела со всей силой постучаться головой об стенку: пришла, как к себе домой, ни достойной причины, ни тыла себе не обеспечила, ничего не обдумала толком. Вот что бы она делала, если бы он отказался? В тайную лезла через окно? А ведь еще позарез нужны результаты вскрытия, если его делали.
- Куда катится молодежь? Совсем дома ей не сидится. Так и лезет во взрослые дела.
- Отец не против, - успокоила его девушка, а про себя добавила: "Потому что еще не знает об этом".
- Ну, если не против, то это уже другой разговор, - сделал умное лицо гробовщик. - Проходите, - галантно поклонился мужчина и пропустил вперед себя Мэл.
В пустой комнате не было ничего кроме трех гробов из молодого дуба. О последнем Мэл узнала, прочитав бирочку, а вовсе не потому, что такая умная. Она в состоянии отличить вишню от клена только в том случае, если это дерево, а не заготовка лесоматериала.
Подойдя ближе, девушка всмотрелась в умиротворенное лицо женщины. Она была красивой, даже очень: пухлые губы, острый подбородок, тонкий нос с чуть вздернутым кончиком, высокие скулы, длинные пушистые ресницы, бросающие тень на бархатные щеки, светлые волосы, будто расплавленное золото, мягкой волной легли на плечи. Губы женщины расплылись в какой-то мечтательной улыбке. Немного портил вид синеватый оттенок кожи.
- Вы настоящий мастер... - отстраненно проговорила Мэл. - Если бы я не знала, могла подумать, что она просто спит и видит красивые сны. Родственники будут благодарны Вам, не хотелось бы видеть на таком событии лица с застывшем навсегда страхом.
Девушка отстранилась от гроба и вымучено посмотрела на мужчину.
- А... Ты об этом? - с умным видом закивал гробовщик, а потом пожал плечами. - В этом нет моей заслуги.
Сказал, как окатил ледяной водой. Мэл даже рот открыла от такой смены настроения, это будет похуже, чем у подростка в переходный возраст.
- Как это нет? - еле выдавила из себя она.
- Так это, - мужчина не понимал, что в этом такого сложного. Мысли Мэл совсем потеряли ориентацию и превратились в винегрет из химических соединений. - Мне их уже привезли в таком состоянии. Вы должны сказать спасибо убийце... - он подошел ближе и провел подушечками пальцев по губам женщины. - Да, действительно, мастерская работа.
Девушка обошла и осмотрела другие гробы. В одном лежал взрослый, лет пятидесяти, мужчина, в другом юноша лет пятнадцати, и все они так же загадочно улыбались.
- Извините, а почему у них у всех такого странного цвета кожа? Их что, топили? - задала Мэл дано мучавший ее вопрос.
- Нет. Они были обескровлены. Я не знаю, как это ему или ей удалось, но в теле нет совсем крови, только та, что была на одежде. Осмотр не показал иных ран, кроме поврежденной грудной клетки. Это и стало причиной летального исхода.
- Я и сама догадалась, - буркнула девушка себе под нос и уже громко произнесла: - То есть у нас в наличии обескровленное тело с разорванной грудной клеткой и улыбкой на лице? Я все странности упомянула?
- Ну да, - развел руки гробовщик.
- И что же получается? Убийца вначале загипнотизировал жертву, потом убил ее, нанеся смертельную рану, то бишь разорвал грудную клетку - Чего-то я повторяюсь! - и выкачал из тела всю кровь?
- Очень может быть, - задумался мужчина и потер подбородок.
- Но тогда почему никто не поднял шум? Гипноз это не ежесекундное действие, - продолжала вслух размышлять девушка, наворачивая по комнате круги мимо гробов. Гробовщик стоял в центре и внимательно следил за ее мельтешением, вскоре у него начала кружиться голова, и он бросил это занятие.
- Это вопрос не ко мне. Мое дело принять, осмотреть, сделать заключение, устроить похороны, если есть кому их оплатить, и закопать творение своих рук. А всем остальным пусть занимается полиция. Нечего просиживать штаны, надо и отрабатывать свой хлеб.
- Ой, извините, - мужчина был прав, а она тут дискуссию устроила. - И все-таки все это очень странно.
- А я и не отрицаю этого. Предыдущая партия была в таком же состоянии, ничего нового я не обнаружил на телах: ни синяков, ни переломов, ни вывихов, ни внутреннего кровотечения, ни каких-либо других повреждений, кроме одного...
- В груди... - закончила девушка фразу. - Прям клубок тайн.
- На Вашем месте, я бы не цеплялся сразу только за одну догадку. Слишком мало улик в этом деле, чтобы строить точные предположения.
- Да это понятно, - вздохнула Мэл и устало потерла виски. Голова стала тяжелой будто чугунная, пальцы замерзли, но их прикосновения к горячему лбу спасали бедный мозг от поджаривания, впрочем, его окоченение тоже к добру не приведет.
- Больше Вы ничего не можете сказать мне? - надежда умирает последней.
- Нет, только то, что рана, скорее всего, была нанесена крупным хищником, предположительно из семейства кошачьих. Но хищник в первую очередь вцепился бы в шею и уже, потом стал бы раздирать грудь когтями. Но, как я уже говорил ранее, других повреждений нет. Да и не было донесения из цирка, что у них сбежала львица или леопард.
- Понятно, - Мэл направилась к выходу. - Спасибо за информацию, пожалуй, я пойду.
- Всего хорошо и приятных Вам снов, порой они могут быть вечными, - мрачно произнес гробовщик.
Обратный путь никто не вызвался показать, благо идти пришлось все время прямо, никаких поворотов, никаких лишних дверей. Вот только об освещении здесь не подумали, в тот раз у гробовщика была лампа, а сейчас у Мэл - ничего.
Полная темнота всегда пугала девушку. Сейчас Мэл старательно отгоняла от себя кошмарные воспоминания и чуть касалась дрожащими пальцами стены. По спине побежали мурашки, что-то съежилось внутри. Мэл упорно шла вперед, не позволяя страху завладеть собой, но как было это тяжело: продолжать ступать, когда так хотелось свернуться калачиком и забиться в уголок. "Все хорошо, это всего лишь минутная слабость", - такими мыслями девушка пыталась успокоить себя, получалось плохо, но она не могла позволить себе подобное поведение, оно не достойно аристократки. Хотя другие девушки ее круга могли и запросто упасть в обморок: их это нисколько не смущало, но ей это не позволит собственная гордость. Но никто не говорил, что нельзя плакать. Слезы прочертили тонкие дорожки по щекам, беззвучно падая на грудь. Упрямо вытерев их, Мэл закусила нижнюю губу и мысленно надавала себе тумаков. "Не время и не место разводить нюни!"
