Но Таша только придвинулась ближе.
— Значит, большой черный волк собирается причинить вред маленькой женщине? — поддразнила она его.
Адам в ответ только низко зарычал.
Таша приблизилась ещё ближе, почти оседлав его.
— Ты настолько плохой?
Адам попытался отстраниться, оттолкнуть её — всё что угодно — но вызывающий взгляд нельзя было игнорировать. Было ясно как день, что она провоцирует его, дразнит.
— Ну, давай же. Возьми меня, если сможешь, — почти промурчала она.
Не успели эти слова слететь с губ, как Адам тут же кинулся на подстрекательницу. Таша упала спиной на землю, а Адам опустился на неё сверху, впиваясь в губы страстным поцелуем.
Когда девушка не пустила его язык в рот, он прикусил её за нижнюю губу, заставляя задохнуться не то от боли, не то от наслаждения и, пользуясь моментом, тут же протолкнул язык глубоко в жаркую глубину её рта, как будто ставя на ней печать своего владения. Кровь в его жилах начала закипать и бежать быстрее, как только он расположился между раздвинутых ног Таши. Его твёрдый член упёрся в молнию её джинс, демонстрируя пленнице, что ему совсем не до игр.
Когда Адам прервал поцелуй и взглянул на её искусанные, опухшие губы, чувство вины тут же затопило его.
— Я не могу сейчас быть с тобой нежен. Я не хочу причинить тебе боль.
Таша приподнялась и прижалась губами к его шее. Втягивая ртом его кожу, она начала царапать ногтями спину Адама, заставляя его корчиться и выгибаться от этих «нежных» ласк.
— А я не хочу нежности. Я хочу чтобы я ты взял меня прямо здесь и прямо сейчас. Трахни меня, Адам, — выдохнула она ему в ухо.
Святые небеса, он не может противиться ей! Она только что позволила использовать себя. Взять её грубо. И он не собирался упускать такую возможность.
Адам толкнул её обратно на землю и начал быстро стягивать с неё одежду. Таша всячески ему помогала, приподнимая бёдра, пока он стаскивал джинсы и трусики, и почти срывал блузку и лифчик.
— Тебе придётся постоянно обновлять мой гардероб, если будешь продолжать в том же духе, — поддразнила она его.
Адам зарычал, и припал к её груди.
— Лучше бы ты совсем ничего не одевала на себя, — глухо проговорил он.
Он пытался сдерживать себя, не торопиться. Но аромат её возбуждения просто сводил его с ума. Она была так же на взводе, как и он. Его звериная сущность почти полностью завладела им, управляя его действиями.
— Адам, — простонала Таша, изгибаясь под ним.
Адам откинулся немного назад и устроился поудобнее между её ног. Обхватив руками попку, он приподнял её бедра и прижался кончиком своего возбужденного члена к влажному лону. Несмотря на то, что ему хотелось взять её грубо и быстро, он также хотел, чтобы и она получала удовольствие.
— Посмотри на меня, — потребовал Адам. — Смотри на меня, когда я буду брать тебя. Когда я буду трахать тебя всеми возможными способами.
Глаза девушки расширились, дыхание участилось, и она кивнула. Его слова, без сомнения, ещё больше возбудили её.
С низким протяжным рычанием, Адам одним рывком вошёл в неё на всю длину, и тут же накрыл её рот своим, приглушая вскрик.
Внутренние мышцы её лона тут же сжались, захватывая его плоть в жаркий, влажный плен, заставляя Адама остановиться и перевести дыхание. Закрыв глаза, он почувствовал, как невиданное спокойствие окутывает всю его сущность, и на глаза наворачиваются непрошеные слезы.
— Адам, — прошептала Таша, протягивая руку и отводя волосы с его лба.
Адам открыл глаза и увидел её улыбку.
— Я чувствую себя так, словно вернулся домой, — проговорил он.
— Я чувствую то же самое, — ответила девушка.
Адам наклонился к ней и крепко поцеловал, выражая этим поцелуем всю свою любовь.
Таша ответила со всей страстью, на которую была способна. Когда она поддалась вперед, чтобы ещё больше углубить поцелуй, Адам слегка прикусил её за нижнюю губу.
— Теперь мне нужно потрудиться, детка, — честно признался он ей.
— Тогда берись, наконец, за дело, — ответила Таша и обхватила его ногами за талию.
Адам тихо засмеялся и начал двигаться в ней, то входя на всю длину, то почти покидая её тело. При каждом толчке девушка хватала ртом воздух, а он внимательно наблюдал за её реакцией, желая доставить удовольствие им обоим.
Злость и растерянность больше не занимали его мысли. Сейчас его переполняла только потребность удовлетворить свою женщину.
Продолжая входить в неё, Адам почувствовал, как ногти Таши впились в его плечи. Но этого эму было уже недостаточно. Он быстро вышел из неё и перевернул Ташу на живот. Она только успела встать на колени, как он тут же схватил её за бедра и снова вошёл в неё. Адам трахал Ташу грубо, наслаждаясь тихими стонами и всхлипами, слетавшими с её губ. Когда он почувствовал, что Таша уже на пределе, он потянулся рукой и прикоснулся пальцами к клитору.
— Дааа, — застонала она.
Адам продолжал ласкать её плоть, пока сам не оказался на грани оргазма. Понимая, что разрядка уже близко, он чуть сильнее сжал пальцами её клитор. Таша закричала, кончая в его руках, и Адам тут же последовал за ней, изливаясь в нее, и наполняя ее лоно своим семенем.
Таша пришла в себя первая и попыталась выбраться из-под Адама, который был довольно крупным мужчиной. Тот обнял её и уложил рядом с собой. Её присутствие помогало ему успокоиться и замедлить сумасшедший ритм своего сердца.
— Это было великолепно, — пробормотала Таша с мечтательной улыбкой на губах.
— Согласен, — в ответ засмеялся Адам.
Таша развернулась в его объятьях и посмотрела в глаза.
— Ты себя лучше чувствуешь?
Лениво поглаживая тело Таши и, наслаждаясь её близостью, Адам ответил:
— Я чувствую себя просто замечательно.
Таша хохотнула и шлёпнула его по животу.
— Я имела в виду то, что произошло сегодня в доме.
После этих слов Адам тут же отстранился и сел.
— Как много ты слышала? — спросил он.
Таша опустила голову и потянулась за трусиками.
Адам поймал её за руки и усадил к себе на колени. Она всё ещё отводила взгляд, и он приподнял ее подбородок, заглядывая ей в глаза.
— Таша?
— Достаточно. А твой отец рассказал мне обо всём остальном, — добавила она.
Адам чертыхнулся и снова начал отстраняться.
— Нет! Адам, подожди! — Таша обхватила руками его за шею.
— Что? — он попытался расслабиться, успокоиться, но безрезультатно. Там — в доме, он не только вёл себя как настоящий придурок, но к тому же, скорее всего, обидел и унизил отца.
