— Слушай, признаю, шутка была неуместной, — он побежал трусцой, догоняя девушку, и преградил путь, встав перед ней. — Мы должны хотя бы попытаться поладить, пока все не утрясется.
— Ничего не утрясется, приятель. Ты здесь задержишься на какое-то время, — ответила Джесси, но все-таки согласилась и пожала протянутую руку Грэфа. — Просто знай, мы поладим лучше, если ты не станешь называть меня шлюхой.
— Постараюсь, — пообещал он.
***
— …а затем здесь образовалось нечто вроде кооператива для каждого жителя города. Центральное место сбора.
Грэф кивнул, хотя какое-то время не слушал девушку. Пока они шли в темноте, он задал один невинный вопросик о том месте, куда они направлялись — «Джун» — а в ответ получил целую лекцию по истории, которая длилась уже на протяжении мили. Ноги гудели, в горле пересохло, а уши превратились в его злейших врагов.
— Итак, там будет кто-то, кто согласится приютить меня? — он хлопнул ладонью по шее, убив комара.
Джесси пожала плечами.
— Возможно. Что бы не сказал шериф Стоук, ты мог бы занять одну из комнат в старой школе, если меня поддержит достаточно людей. У нас больше не проводятся уроки из-за монстра.
Внимательно осмотрев дорогу позади них и перед ними, Грэф чувствовал себя спокойнее, зная, что у Джесси с собой припрятан дробовик. Он понятия не имел что Онотакое, но и не ощущал острой нужды попытаться это выяснить.
— То есть, люди настолько боятся монстра, что не пускают своих детей в школу, но при этом придут в «Джун» посреди ночи?
Девушка покачала головой.
— Все иначе, когда речь идет о детях. Люди понимают, что рискуют, выходя наружу. Но лучше рисковать быть убитым самому, чем рисковать своими детьми. В любом случае, тем, на кого нападали, уже не о чем беспокоиться.
— Сколько же людей Оноубило? — спросил Грэф. — В смысле, Оноубивало детей, поэтому все так боятся?
— Да, одного, — лицо Джесси вновь стало грустным и отстраненным, как прошлой ночью на кухне, после того, как он упомянул о дурацкой доске для записей предстоящих дел на день. Тогда у нее было то же самое выражение, которое он мог разглядеть даже в темноте.
— А… — произнес он понимающе. — Как я понимаю, это и случилось с твоей семьей?
— Нет, с другими… — ответила она, а затем бодро затараторила, давая понять, что разговор на тему семьи окончен. — На самом деле Оноубило не так много людей. А погибшие либо вставали на пути, либо пытались с бороться с Ним. Ну, защищали скот или детишек.
Похоже, Оноочень даже не против Грэфа. И он добавит свое тело к числу жертв к концу ночи, если не разыграет свою карту правильно. Пока девчонка вынужденно задорно рассказывала о местной официантке, которую убил монстр, и факультативных занятиях, что она посещала в средней школе, Грэф бегло, но внимательно рассмотрел Джесси. Она выглядела намного лучше, когда не убегала от своей жизни. Тонкая хлопковая майка прилипла к телу от влажности, голые руки мерцали в слабом свете от легкого блеска пота. Он чувствовал ее запах, вдыхая его и наполняя рот слюной. Ее соски выделялись на фоне ребристого хлопка майки, а волосы, собранные в хвост, со свистом раскачивались у шеи. Грэф представил, как захватывает их, обматывая вокруг кулака, и тянет назад.
И вот тут фантазия столкнулась с препятствием. Он не знал, чего хочет: схватить ее за волосы, чтобы съесть или чтобы трахнуть.
Они дошли до перекрестка асфальтовой и гравийной дорог и повернули направо. Поняв, что это не та дорога, по которой он приехал, Грэф добавил ее к своей мысленной карте. Не то, чтобы она была точной. Если бы он хорошо ориентировался на местности, то изначально не оказался бы в этой ситуации.
Еще несколько минут в напряженной тишине привели их к длинному, низкому зданию с мерцающей неоновой вывеской «ОТКРЫТО» на окне. Много повидавший деревянный знак на пустой автостоянке обозначал это место «Джун».
— Здесь есть кто-нибудь? — нахмурившись, спросил Грэф, заметив отсутствие автомобилей. А потом вспомнил сопротивление Джесси, когда он хотел поехать на машине. — О, я понял. Бензина нет…
Джесси кивнула. — Машин нет. Точно. Я подумала, что тебе лучше поберечь свое топливо, чтобы потом обменять на что-нибудь. А если ты оставишь здесь машину, то вернувшись, обнаружишь, что ее разобрали на запчасти.
— И кто-нибудь сольет весь бензин, пока я буду внутри? — мгновение Грэф наслаждался виноватым видом девчонки, а затем добавил. — Я видел шланг и канистру на газоне.
— Верно. Я делаю то, что должна, — гордо вздернутый подбородок совсем не соответствовал ее полному раскаяния взгляду.
Они прошли в «Джун» через небольшую грязную комнатку с обшитыми досками стенами. Джесси открыла дверь в зал, и густой тяжелый запах алкоголя и сладковатый конопляный дымок облаком окутали Грэфа.
— Это что… марихуана? — спросил он, прикрывая рукавом рот.
— Мы не можем вырастить табак, — ответила девушка, пожав плечами. — А людям нужно что-то курить.
Грэф скривился. Он любил сигареты, и даже косячки с марихуаной время от времени, но предпочитал жертв с незагрязненной этими веществами кровью. Он осмотрел комнату, пытаясь обнаружить приемлемую еду, чтобы заменить Джесси, когда закончит с ней, но все в «Джун» выглядели грубыми и жесткими и дымили трубками или косяками, а перед ними стояли большие кружки с чистым спиртом. Если он съест одного из них, то будет под кайфом всю ночь.
Грэф заметил, что разглядывал всех в баре голодным взглядом, и потрясенно понял, что все на него оглядывались.
— Кто твой друг, Джесси? — спросил кто-то, и Грэф повернулся к стойке, где стояла стройная женщина с длинной рыжевато-каштановой косой, протирающая тряпкой стакан.
Джесси подтолкнула его вперёд, и они подошли к стойке, её спина была напряжена под взглядами остальных посетителей.
— Джун, — ответила она с улыбкой, запрыгнув на один из барных стульев. — Это Грэф. Он ищет место для ночлега.
— Он выбрал замечательное место, — румяное лицо Джун расплылось в улыбке, и она потянулась через стойку, чтобы пожать Грэфу руку с удивительной твёрдостью. Её улыбка исчезла, когда она оглянулась к Джесси. — Откуда он?
— Я наткнулась на него на дороге прошлой ночью, — девчонка понизила голос. — На заправке.
— Что ты там делала? — у Джун была манера говорить, почти не двигая губами, а слова при этом вылетали так, словно были связаны веревкой. Грэфу понравилось. Из-за этого всё, что она говорит, казалось напряжённым и важным.
