Я отвернулась от её хищного взгляда, услышав шаги на лестнице. Я села, когда Такеши спустился в безопасную комнату. Единственная лампочка свисала с витого провода, который тянулся вдоль потолка, почти задевая его макушку, когда он присоединился к нам.
— Как плечо?
Я осторожно подвигала им.
— Болит. Но, учитывая все обстоятельства, в принципе неплохо.
Плечо болело чертовски сильно, но я не собиралась жаловаться.
— Тебе повезло, — сказал он, наблюдая, как я медленно поворачиваю плечо по дуге, проверяя дальность движений. — Люди в городе выздоравливают быстро, но плохо. Здесь трудно умереть, но также трудно остаться целым. Как будто всё работает на увеличение страданий.
Он повернулся к Анне.
— Что это? — спросил он, указывая на ремень.
Анна издала сухой смешок.
— Гранаты. Михаил придумал их после того, как тебя не стало. Они взрываются через десять секунд после нажатия кнопки.
Такеши опустился рядом с ней и поднял ремень. Он осторожно приподнял клапан одного из маленьких мешочков и заглянул внутрь.
— Удивительно. Они такие крошечные. Насколько мощные?
— Достаточно, — произнесла Анна сдавленным голосом, и я не сомневалась, что она помнит убивший её взрыв.
Такеши убрал несколько прядей волос с её щеки, но затем вернулся к изучению гранат.
— Они очень ценные. Каждый в городе хотел бы иметь их.
— О чём ты?
Мне вдруг захотелось вырвать ремень из его рук.
И, видимо, он почувствовал это, так как положил ремень рядом с Анной.
— Здесь нет никакой денежной системы. Тут работает система: ты — мне, я — тебе. И с ними, даже с одной из них, вы сможете получить почти всё, что захотите.
— Всё, что нам нужно, это найти Малачи и убраться отсюда.
Мне не понравилось, как блестели его глаза, когда он смотрел на наше самое мощное оружие против Мазикинов, и я не могла не вспомнить, что он же сам говорил о том, что заботится только о себе, и ни о ком другом. Он был очень добр ко мне, и он, явно, любил Анну, но мне кажется, я ожидала чего-то большего… благородства?
Я встала на ноги и подняла свой плащ с каменного пола комнаты.
— Ты был свободен все эти годы?
Даже если у него действительно были безопасные убежища повсюду, я не могла понять, как он мог так легко передвигаться без союзников или друзей. Его лицо красовалось на всех стенах города.
Такеши отступил от Анны и посмотрел на меня.
— Я очень быстро сбежал от них после того, как они привезли меня в город. После этого дело шло о выживании.
— И кто помог тебе с этим?
Он сощурил глаза.
— Я обменивался или крал то, что мне было нужно. Я не отнимаю человеческие жизни, если они не угрожают моей. Если кто-то и помог, то эти союзы мимолётны и продиктованы взаимной потребностью выжить, не более того. Здесь нет места для большего, — сказал он с горечью.
Анна нахмурилась, но промолчала.
— Но ты сомневаешься, что Малачи сбежал? И ты не уверен, что кто-то мог помочь ему?
Я внимательно наблюдала за ним, пытаясь докопаться до истины. Как только я увидела, что уголки его губ приподнялись в очередном проявлении фальшивого оптимизма, я покачала головой.
— Не вешай мне лапшу на уши.
Он встал. Без плаща я видела, что шрамы на его лице были не единственными в его коллекции. Серебристые разрезы пересекали его медового цвета кожу, спускаясь к вороту рубашки.
— Я не знаю, что такое правда. Но если ты хочешь знать моё мнение, то, пожалуйста. Когда Мазикин захватил меня в тёмном городе, это была удача. Я был слаб, и они ухватились за эту возможность. Когда они привезли меня в город, они недооценили меня. Они относились ко мне, как к любому другому. Они думали, что это не займёт много времени, чтобы держать меня в узде, и они ошибались, — его глаза встретились с моими, холодные, несмотря на естественную теплоту их цвета. — Но Анна сказала мне, что они ждали Малачи, что они спланировали его овладение.
Я проглотила рвотный позыв.
— Они устроили довольно сложную ловушку, специально для него. Джури выжидал, чтобы завладеть его телом.
Такеши склонил голову набок.
— Они не станут рисковать таким ценным призом.
— Значит, ты думаешь, что он у них, — сказала я, устыдившись того, как мелко и надломлено прозвучал мой голос.
С той секунды, как я узнала, что Такеши свободен, какая-то крошечная часть меня надеялась, что Малачи тоже сбежал, что он найдёт меня так же, как Такеши нашёл Анну.
Такеши медленно и осторожно кивнул.
— Я не только думаю, что Малачи у них… но ещё я думаю, что они будут охранять его со всей хитростью, на которую они способны. И считаю, что они не проявят к нему ни малейшего милосердия. Думается мне, они будут уничтожать его снова и снова.
— Такеши… — начала Анна, но он поднял руку, заставляя её замолчать, при этом не сводя с меня глаз.
Его голос был убийственным, но мягким, что делало его ещё более жестоким.
— Нет, Анна. Она же хотела знать. Не так ли, Лила?
— Да, — прошептала я, сгорая от желания перерезать глотку любому Мазикину, который дотронется когтистой рукой до Малачи. — И именно поэтому я здесь. А теперь мы можем уйти, капитан?
— Если ты готова, — сказала Анна, немного побледнев после резких слов Такеши.
Такеши отпустил её и двинулся через комнату с едва сдерживаемой энергией, контролируемой, но потрескивающей жизнью. Быть может, в этом городе трудно оставаться целым, но Такеши, похоже, был в своей стихии. Он закинул сумку на спину и взял Анну за руку.
— Когда мы поднимемся наверх, я надену маску, — сказал он ей. — И хочу, чтобы вы двое тоже замаскировались. Немногие люди ходят по этим улицам одни, и, как вы видели, есть ловушки, чтобы поймать тех, кто это делает. Почти каждый человек в этом городе — раб, каждое существо — хозяин.
Анна сморщила нос.
— Фу. Эта кожа Мазикинов воняет. Я не хочу носить ни одну из…
— Тебе и не нужно, — сказал Такеши, выгнув бровь.
Он сунул руку в сумку и вытащил ошейник с шипами, прикреплённый к длинному чёрному кожаному поводку.
— Ты можешь надеть это.
* * *
Когда мы покинули наше подземное убежище, солнце низко и угрожающе светило над крышами. Было всё ещё жарко, но уже терпимо.
— Мазикины скоро выйдут из своих нор, — сказал нам Такеши. — К счастью, толпа и темнота быстрее нам помогут, чем навредят. Если только нас не поймают. Держите головы прикрытыми и следуйте за мной.
Он улыбнулся и игриво дёрнул Анну за поводок. Если бы это был кто-то другой, ножи Анны были бы уже воткнуты в его мягкие места, но Анна наградила Такеши взглядом, достаточно горячим, чтобы заставить меня покраснеть.
Я закуталась в плащ и спрятала кончик заплетённых в косу волос под тунику, борясь с желанием потянуть жёсткий воротник на шее.
— Куда мы идём?
Такеши подвёл нас к одной из дверей.
— Площадь, центральное место встречи. Это как раз к югу от Костяного дворца, и именно там они проводят лотереи и… другие мероприятия, свидетелями которых хотят видеть публику.
— Лотереи? — спросила Анна, убедившись, что её собственные волосы полностью скрыты под капюшоном плаща.
— Так они решают, кто из них пройдёт через портал. Фавориты Королевы могут идти по её приказу, но остальные идут по жребию. Они вводят свои имена и соперничают за возможность обладать человеческим телом, чтобы сбежать отсюда. Розыгрыши проходят каждую ночь. Даже Мазикиным нужна надежда, — он стиснул челюсти. — Нам придется пройти несколько часов пешком.
Склонив голову, я последовала за ним на дорогу, Анна тащилась рядом со мной, её мощный шаг был сдержан. Внезапно раздался рычащий, искажённый голос из какой-то системы общественного оповещения, эхом перекрикивая уличный шум, и я вздрогнула. Такеши остановился как вкопанный, прислушиваясь, а затем продолжил свой путь. Анна тихо выругалась.
