Всего несколько десятков шагов и я добралась до площади.
И всего несколько секунд мне понадобилось, чтобы сокрушиться.
На противоположном конце площади, на многоярусной платформе, с раскинутыми руками, в кандалах вокруг лодыжек, запястий и горла, с цементной стеной за спиной, покрытой красновато-коричневыми пятнами, облачённый лишь в свою собственную кровь, стоял Малачи.
Я рванула вперёд. Отчаянный, душераздирающий крик зародился из глубины моей души. Но затем когтистая рука сомкнулась на моём плече, и мохнатая конечность обвилась вокруг моей шеи, оборвав мой крик раньше, чем он вырвался из моего горла.
ГЛАВА 8
Я оторвала ноги от земли и вжала шею, пытаясь вывернуться, но Мазикин обхватил меня рукой за талию и попятился назад, пока я не перестала видеть Малачи. Впрочем, это уже не имело значения. Этот образ отпечатался в моей голове. Глаза его были закрыты, но лицо…
Подошвы моих ботинок заскрежетали по тротуару, когда Мазикин потащил меня обратно тем же путём, каким я и пришла. Никто в толпе, казалось, не интересовался нами; все глаза были прикованы к зрелищу на площади. А если никому нет дела, то, может быть, они и не заметят, если я перережу горло этому Мазикину. Я уже потянулась за ножами, когда тварь швырнула меня на тротуар. Я сильно ударилась, сначала коленями и локтями. Надо мной завис мой похититель-Мазикин и стал тыкать когтистым пальцем в грудь Такеши. Кожаным ботинком до колена он легонько пнул меня в бок и перешагнул через меня, втиснувшись между Такеши, чей капюшон был низко надвинут на маску Мазикина, и Мазикиным-рваное-ухо, с которым он спорил. Мазикин, который схватил меня, был ниже ростом Такеши, но его когти были длинными, изогнутыми, блестящими и окрашены в ярко-розовый цвет. Рычание вырвалось из глубины его бочкообразной груди, когда он провёл этими когтями перед лицом существа с рваным ухом, и хотя он был больше, «Рваное ухо» попятился назад. Через секунду Анна плюхнулась на тротуар рядом со мной.
— Ты в порядке? — спросила она, как только увидела моё лицо. — У тебя такой вид, будто ты увидела… — она поморщилась. — Мы вытащим его, Лила. Но сначала Такеши должен убедить урода, что я не стану его новой рабыней.
Она дёрнула подбородком в сторону «Рваного уха», который сделал ещё один осторожный шаг назад от Такеши и маленького Мазикина с розовыми когтями, утащившего меня с площади.
Я должна была бы попытаться понять, как помочь, но я была нема ко всему, кроме воспоминаний о Малачи, о багровых рубиновых шрамах, которые покрывали его ноги и ребра, о следах укусов на икрах, бёдрах и руках. И его лицо…
— Малачи, — выдохнула я, стараясь не потерять сознание.
— Останься со мной, Лила, — Анна придвинулась ближе, говоря прямо мне в ухо, каким-то образом проникая сквозь водоворот паники. — Я не знаю почему, но этот маленький Мазикин, который схватил тебя, утверждает, что Такеши — её пара. Она настаивает, чтобы мы все пошли с ней, потому что она испробовала своё право крови.
— Её что?
— Я думаю, она имеет в виду, что мы все её собственность, — быстро сказала Анна, когда Такеши схватил её за плечи и рывком поднял.
Маленький Мазикин с розовыми когтями проделал то же самое со мной, и прежде чем я успела вытащить ножи, Анна едва заметно покачала головой. И вот я позволила существу практически нести меня назад по кварталу, вглубь по переулку, который вонял сырыми нечистотами, а затем через узкое пространство между двумя зданиями. Я взглянула на существо, которое завладело нами. У неё был шрам в форме полумесяца рядом с глазом, который создавал ощущение, что она сражалась и выживала не единожды. Её ворчание вибрировало у меня за спиной, пока она тащила меня через дверной проём, а затем через лабиринт комнат, которые разили мокрой шерстью.
Спотыкаясь, я поднялась на несколько пролётов бетонных ступенек, цепляясь носками ботинок за что-то, пытаясь не отставать, а мои мысли были окрашены в красный цвет видениями Малачи. Мазикин подошла к металлической двери и рывком распахнула её, открыв вход в небольшую комнату с тремя окнами, выходящими на улицу. Мазикин с розовыми когтями захлопнула металлическую дверь, задвинула засов и посмотрела на меня сверху вниз, её клыки были всего в нескольких дюймах от моего лица.
— Лила, — прорычала она. — Лила… девочка.
У меня перехватило дыхание, когда я посмотрела в её чёрные глаза.
Такеши сорвал маску с лица, уронил её на пол и подошёл к нам.
— Лила, это Зип.
— Что… что…
Я заикалась, пытаясь понять, почему Такеши разговаривал с этим существом, и почему она знала моё имя.
Зип повернулась к Такеши и заговорила своим отрывистым рычанием, и Такеши кивнул, а потом вновь внимательно посмотрел на меня.
— Она говорит, что знала тебя. В мире живых. Когда она…
Он обеспокоенно посмотрел на Анну, и та подошла ко мне. Анна наклонилась так, что я могла видеть только её лицо.
— Она говорит, что она та самая Мазикин, которая вселилась в твою мать.
Мазикин отпустила меня, и у меня подогнулись колени. Я рухнула на пол, раскинув бескостные конечности, не в силах расшифровать все образы, слова и мысли в своей голове. Я взглянула на Зип, ту самую Мазикиншу, которая похитила мою мать.
— Ты…
— Tu mamá te ama a tí, Лила, — тихо сказала она. (примеч. с испанского: — Твоя мама любит тебя.)
— Ты видела её? — спросила я, вглядываясь в тёмные углы комнаты, как будто надеялась найти её там.
Зип и Такеши обменялись несколькими словами, а потом он опустился на колени рядом со мной.
— Она в безопасном месте. Не здесь. Ты скоро увидишь её.
— В безопасном месте?
Мой смех был хриплым и прерывистым, а голос срывался на каждом слове, когда я перекатилась на четвереньки. В этом городе не было такого понятия, как безопасное место. Я уставилась на Такеши тяжёлым взглядом.
— Почему она здесь? Почему мы здесь? А Малачи где-то там. Я только что видела его.
— И ты ничего не можешь с этим поделать прямо сейчас, — сказал Такеши. — Эта площадь кишит Мазикиными, и если ты не хочешь быть прикованной рядом с ним, нам придётся подождать лучшего времени.
Я сделала глубокий вдох. Влажный бетонный пол охладил мою кровь и замедлил сердцебиение, расслабив мышцы и позволив мне встать.
— Я всё ещё не понимаю, почему эта Мазикинша ведёт себя так, будто она наш друг. Она виновата в том, что моя мама вообще здесь оказалась. С чего бы ей беспокоиться о её безопасности? Или нашей, если уж на то пошло?
— Я не совсем уверен, — Такеши перевёл взгляд на Зип, которая смотрела на меня с полной сосредоточенностью. — Лила, в твоей маме есть что-то необычное? Что-то…
— Ничего, кроме того, что она совершенно ненормальная, — с горечью сказала я
Он кивнул.
— Ах. Ну, Зип молодая Мазикин, а твоя мать, вероятно, была первым и единственным человеческим телом, которым она овладела. Думаю, возможно, она немного заблудилась в голове твоей матери.
— Так сказал мне Сил, — пробормотала я, вспоминая миг перед тем, как он перерезал горло моей матери.
Из горла Зип вырвалось рокочущее рычание.
— Сил.
Она оскалила зубы. Её изогнутые когти щёлкнули вместе.
— Она всё ещё кажется немного растерянной, — сказала Анна, глядя на Зип. — У неё сильные чувства к тебе и твоей матери, как будто она часть твоей семьи.
Руки Анны снова исчезли под плащом, и я не сомневалась, что она желала и была готова убить Зип, если понадобится.
— Моя мать, на самом деле, не моя семья, — сказала я, обхватив себя руками.
Я хотела оцепенеть, по-настоящему оцепенеть, чтобы больше ничего не болело. Но как бы я ни старалась забыть её, Рита Сантос была открытой раной, причиняющей мне боль изнутри. Мать бросила меня, когда мне было всего четыре года. Она позволила системе забрать меня, сжевать и выплюнуть. Я отстранилась от Зип, когда из толпы донёсся крик. Зип тихонько заскулила, потом повернулась к Такеши и снова заговорила.
