И все-таки надо было думать, что говорить. Особенно про Азилла, которого она тоже почему-то очень хорошо себе представляла. Без всяких снов – а как очень хорошего, хоть и неприятного знакомого, чем-то отдаленно напоминавшего тренера по магическим потокам.
– Шери, – твердо произнесла Истер, – никогда, слышишь, никогда больше не пиши за меня доклады.
– Не буду, – виновато потупилась Шери и решила, что к лекарям все-таки не пойдет, а то сочтут чокнутой.
– Не обижайся. – Истер положила ладонь на руку подруги. – Есть и хорошие новости: магистр не стал тебе оценку ставить. В конце занятия он зачитал оценки, а тебя не назвал. Он половине группы двоек наставил. Пятерка только одна, у Латуня… И кол один – у меня.
Шери совсем стало неловко:
– Извини. Я… я знала об этих артефактах. Мне казалось это неоспоримой истиной. Я не думала…
– Что истина у всех своя? – грустно улыбнулась Истер. – Я-то это давно знаю. Ладно, Шери, не бери в голову. У каждого в табакерке, – постучала она себя по голове, – свой бес. У кого-то он большой, у кого-то маленький. Вот я, например…
Шери ощутила – что-то не так, и резко обернулась. Рука успела перехватить опрокидывающийся на нее сверху графин. Она толкнула его в противоположную сторону, а потом взглянула на нападающего.
Рядом с их столиком стояла Суок, а с нею Виктор Арх’Кроу и две девочки из их группы. По лицу и мантии Суок стекали кровавые разводы гранатового сока.
– Стерва, – первой опомнилась Суок и ринулась на Шери.
Та выскочила из-за стола, легко уходя от удара. Быстро огляделась по сторонам. Плохо дело. Со всех сторон стягивались студенты, отрезая путь к бегству.
– Суок, вмажь ей! – выкрикнул кто-то, и клич подхватили.
Они закружились друг против друга, не сводя глаз. Суок теперь осторожничала, а Шери не хотела нападать первой в присутствии многочисленных поклонников блондинки.
– Я урою тебя и дуру твою малахольную, – зашипела Суок.
– Может, умою? Или лучше сама умоешься? – улыбнулась Шери.
Взвизгнув, Суок бросилась на Шери, но та снова ускользнула.
– Дерись, тварь! – заорала блондинка.
Она схватила со стола тарелку супа и швырнула. Снова неудачно: тарелка миновала цель и устремилась в толпу. Студенты дружно охнули и отпрянули назад, сминая задние ряды и опрокидывая мебель.
– Сужаем круг, – закричал кто-то. – Пусть дерется!
В груди вспыхнуло и разорвалось огненное солнышко, взвинчивая до предела нервы. Все чувства обострились. Шери видела, как Виктор поднял с пола кусок битого стекла, Эльза сжала в руках стакан, Лори начала медленное движение по кругу, пытаясь зайти Шери за спину. Суок тяжело дышала. Длинная прядь прилипла к ее лицу, покрытому красными разводами. Глаза блондинки были сужены, а в груди грохотало сердце, гоняя по телу горячую кровь. Шери облизнула внезапно пересохшие губы.
– Что происходит? – прозвучал холодный, как зимняя стужа, голос.
Толпа разошлась, пропустив внутрь круга Валентайна.
– Ну? – поторопил он.
– Ветроу опрокинула кувшин с соком на Суок. Она вспылила, – первым обрел голос Виктор, пряча за спину обломок стекла.
– Врет он все! – громко возмутилась Истер. – Они первые на нас напали! Подошли и хотели облить соком.
– Шери? – строго посмотрел Валентайн.
Та пожала плечами:
– Это наш столик. А кувшин ее.
– Все так? – перевел он взгляд на блондинку.
Суок кивнула, опустив голову.
– Что же, на кухне рады будут новой помощнице. На неделю отправишься в распоряжение нашей кухарки с пяти до восьми утра. Скажи, что прислал я, и пусть в журнал информацию внесет, – распорядился он. – Шери, иди за мной.
Они вышли в холл. Валентайн сухо заметил:
– Магистр Арх’Торотно сообщил о твоей выходке на лекции. Арханон – светское государство, но мы чтим традиции. Особенно это касается членов королевской семьи, а Арханон, как ты знаешь, основатель нашей династии. Твои же оскорбительные слова в адрес Священной Матери – это и вовсе кощунство, за которое раньше сжигали. Ты – мой паж. Твое поведение бросает тень на меня.
– Я больше не буду, – опустила голову Шери.
– Верится с трудом, - покачал он головой. - В первые дни в академии мы тоже бастовали против жесткой дисциплины и необходимости подчиняться не всегда симпатичным нам людям. Но чтобы устраивать пакости так интенсивно? На такое даже Ричард не был способен, хоть он у нас совсем без короля в голове. Вот скажи, что за безобразие ты устроила в столовой? Ты в курсе, что драки в академии запрещены?
Шери расстроенно кивнула.
– Что с тобой не так, Шери? Неужели нельзя ответить по-человечески? – разозлился он. – Не жестикулировать и не мямлить, как в детском саду – «да», «нет», «больше не буду»… Ветроу, у тебя как с речью – нормально?
Она кивнула, а потом, спохватившись, ответила:
– Нормально.
– «Нормально», – передразнил он. – Тогда хочу услышать внятный ответ. За что одногруппники на тебя взъелись?
Шери хотела пожать плечами, но решила не делать этого. Слова дались неожиданно тяжело:
– Взъелись, потому что я другая. Потому что я не пойми что. Ни девочка, ни мальчик. Ни взрослый, ни ребенок. Урод…
Валентайн глубоко вздохнул.
– Ты не урод... Ладно, замяли тему. Собственно, чего я тебя искал… – Он протянул золотистую пластиковую карточку с серебряной короной. – На улице Цветов найдешь салон «Яблоневый цвет». Там помогут привести тебя в должный вид, я договорился. В десять буду ждать тебя у северных ворот академии. Машина – желтый «лепард». И не опаздывай.
Шери не стала дожидаться Истер, а сразу пошла в раздевалку. Ей надо было подумать. Короткий разговор с Валентайном что-то изменил в ней, заставил по-новому взглянуть на себя. Разрозненные обрывки образов прошлого и настоящего следует упорядочить. Все, что не вписывается в настоящее, должно уйти в архив, настоящее же нужно восполнять: наблюдать, читать, слушать. Списывать все на потерю памяти после инициации уже не было смысла. С ней действительно много чего не так. Взять хотя бы полную уверенность в том, что на лекции она говорила очевидные вещи. А это вдруг оказалось буйством фантазии и ересью. Сначала она думала, что магистр так глумится над ними. На самой первой лекции она уже успела составить о нем свое мнение: он получал глубокое удовлетворение от унижения студентов и особенно – девушек. Но оказывается, женоненавистничество магистра ни при чем. Валентайн тоже считает, что она несла чушь, а уж он врать не будет. Он слишком горд чтобы снисходить до мелочного вранья.
Шери помассировала занывшие виски. Все было много хуже, чем она думала. И закрывать на это глаза нельзя. Внешность – вторична. Ну не повезло родиться такой. По миру много ходит дурнушек с нескладными телами подростков. Вон, в раздевалке шесть шкафчиков для таких, как она. И ничего – живут, учатся, в глаза не бросаются.
Пожалуй, ей даже стоило поблагодарить принца Ричарда. После того, как он трижды высмеял ее, у нее словно образовалась броня. Проблема внешнего вида стала незначительной. Хуже, что у нее появляются воспоминания, которые никак не могли принадлежать бывшей воспитаннице приюта при монастыре Благих Помыслов из Сантаны. Шери успела тщательно изучить свои документы и порыться в базах данных, доступных в ее ученическом планшете. Очевидно, что она сирота без каких-либо выдающихся особенностей в учебе или спорте и пометкой в паспорте – «потенциальный маг». Последнее и позволило артурианским чиновникам включить ее в число «счастливчиков», ежегодно отправляемых в Арханон в качестве платы за защиту от вторжения демонов.
Проанализировав все доступные публикации за десять лет, связанные с ее приютом, Шери узнала, что там воспитывались сироты или дети преступников. Сначала он находился в Ральфе – на юго-востоке Артурии, но четыре года назад его спешно эвакуировали из-за появления разлома.
А вдруг она одержима? В одержимых вселяется злой дух, который постепенно вытесняет личность. Как это случилось с проклятым пастырем.
