дошла до вас.
– Тогда я тебя не знал.
– Правда, Тристан, все в порядке.
– Лей…
Эх.
– Хорошо. – Вряд ли мы еще увидимся. – Торговый переулок Сен-Андре.
Эта мысль испортила мое и без того подавленное настроение. Неудивительно, что никому так и не удалось перевоспитать Джареда Адлера. Я обдумала каждую минуту, которую он мне выделил. Могла ли я сделать что-то иначе или он вышвырнул бы меня вон, что бы я ни сказала? Я все еще размышляла об этом, когда водитель подъехал к обочине бульвара Сен-Жермен.
Я вышла, и Тристан тоже.
– Вы же не собираетесь провожать меня до двери, да?
Наши кварцевые обители были видны только существам с ангельской кровью. Так что вряд ли он увидел бы что-то, кроме обычного человеческого подъезда, если бы заглянул внутрь гильдии. Тем не менее я сомневалась, что мои собратья неоперенные и офанимы оценят, если грешники будут знать о местоположении дома.
На лице мужчины заиграла еще одна дерзкая улыбка.
– Я горжусь своей вежливостью.
Его галантность начинала давить на меня.
– Вы упорны.
– Меня не зря называют Питбулем.
По коже пробежали мурашки.
– Как вы получили это прозвище?
– Я никогда не отпускаю.
Я медленно переваривала его ответ.
– Это потому что вы боитесь того места, куда приземлитесь?
Улыбка Тристана дрогнула.
– Что?
– Люди обычно держатся изо всех сил, потому что боятся упасть.
Я направилась вниз по узкой извилистой улочке, надеясь, что мужчину отпугнет психологический анализ. Но вскоре слабый стук моих каблуков стал не единственным звуком, эхом отдающимся от булыжников.
– Я ничего не боюсь, – Тристан схватил меня за плечо и развернул к себе.
Я всмотрелась в его лицо.
– Каждый чего-то боится, осознанно или нет.
Облизнув губы, я подумала о том, как боялась не завершить свое обучение вовремя – и речь не о свадьбе Ашера. А о четырнадцати месяцах, через которые кости крыльев исчезнут с моей недостойной спины.
Я вздохнула. Восемьдесят два… Я потеряла только одно перо, но мои крылья казались легче.
– Однако страх по своей сути неплох. Если вы используете его как топливо для своих целей.
Тристан отпустил меня.
– Чего боишься ты?
– Не выполнить свое предназначение.
– И какое же оно?
Как это возможно объяснить и не выдать секреты?
– Помочь людям стать лучше.
Он прищурил один глаз.
– Твое предназначение – стать святой?
– Кем-то вроде.
– Ну, Maman [23] надеялась, что я буду сапожником, однако я решил иначе.
На секунду я увидела Тристана, который превращал жесткую шкуру в обувь. Но я отогнала это видение.
– Я бы выбрала этот путь из всех возможных.
– Твои родители миссионеры?
– Думаю, их можно так назвать.
– Значит, они навязывают тебе свой образ жизни?
– Нет! – я выпалила это так быстро, что Тристан распахнул глаза. – Это мой выбор.
– Ты уверена в этом, Лей?
– Конечно.
Мужчина издал такой звук, будто его это не убедило.
– Что?
– Выбор – это когда есть более одного варианта. У тебя есть другие варианты?
Мой другой вариант – стать смертной и бесполезной.
– Меня они не интересуют.
– Тогда это не выбор.
– Боже, вы действительно питбуль, – проворчала я.
Тристан горделиво ухмыльнулся, хотя это не было комплиментом.
– Я бы с удовольствием рассказала вам всю свою жизнь, но не могу. Кроме того, мы никогда больше не увидимся.
– Никогда не говори «никогда».
– Тогда позвольте мне перефразировать. Крайне маловероятно, что мы столкнемся снова, потому что я покину этот город до конца дня. И я не буду искать вас или Джареда, чтобы сказать последнее adieu [24].
Уголки его губ приподнялись еще выше.
– Я слышал эту речь тысячу раз, и женщины всегда возвращались.
Я закатила глаза.
– Прощайте, Тристан.
Я развернулась и пошла вниз по улице. На этот раз Тристан не стал догонять меня, но я чувствовала его взгляд, пока не скрылась в мире из кварца и перьев.
Направляясь через атриум к спальням, я столкнулась и поздоровалась с двумя ранними пташками. Удивленно приподняв брови, они ответили на приветствие. Я не стала утруждать себя знакомством, так как собиралась собрать вещи и уехать. До меня только сейчас дошло, что до конца дня я стану еще на два перышка легче. Эх.
Заползая в свою спальню, я пробормотала:
– Худшее. Решение. В жизни.
– Какое?
Я коротко взвизгнула.
– Селеста? Что ты здесь делаешь?
Девушка свернула футболку и убрала в ящик.
– Оказывается, в этом городе много грешников, и один из них нуждался в небольшой помощи.
Как только шок от встречи с подругой прошел и мой пульс снизился до более или менее нормального ритма, я спросила:
– Ты же не выбрала Тройку?
– Нет. Пятерку, – Селеста осторожно посмотрела на меня. – Итак, какое решение было худшим в твоей жизни?
Я подошла к своей кровати и плюхнулась на спину, раскинув руки по сторонам. Матрас дважды подпрыгнул, прежде чем мое уставшее тело утонуло в нем.
– Выбор Тройки.
Если подумать, я сделала это, чтобы быстрее попасть в Элизиум. Возможно, именно поэтому моей миссии с самого начала было суждено провалиться. Ведь я здесь не ради Джареда, а ради себя.
– Все прошло не очень?
– Я потеряла перо.
Рот Селесты в форме сердечка приоткрылся.
– Ты никогда не теряла перья.
– Именно, – я застонала от своей глупости. Или наивности? – И скоро я лишусь еще двух.
– Ты бросаешь миссию? – воскликнула подруга.
– Он не хочет меняться.
– А с каких это пор грешники хотят измениться?
– Он был груб.
– А милыми они когда были?
– Из-за него я потеряла перо.
– Как?
– Он так сильно разозлил меня, что я соврала.
– О чем?
– Он спросил, есть ли кто-нибудь наверху, – я перевела взгляд на крышу и посмотрела в окно, выходящее на Элизиум, – и я сказала «нет».
Матрас просел, а затем мягкая ладонь легла на мою руку.
– Ты все равно не могла рассказать ему о нас.
– Да. Но лгать необязательно. Я могла бы увильнуть от вопроса, сказать, что верю в какое-то высшее существо.
Селеста некоторое время молчала. Затем сказала:
– То есть ты сдаешься, потому что он разозлил тебя?
– Он заставил меня потерять контроль. Я никогда не теряла контроль.
– Верни контроль, но не сдавайся.
Я коротко выдохнула.
– А ты услышала, что он не был заинтересован в моей помощи?
– Да, я поняла. О нет, он капризный. Но вот как я вижу эту ситуацию. Ты сейчас сдаешься и теряешь еще два пера, что делает тебя…
Когда Селеста начала прищелкивать пальцами, я добавила:
– На восемьдесят четыре пера дальше от Элизиума.
– Он Тройка, так что все еще
