Вокруг были скалы и провалы в каменные зевы. Опасность, помимо пленивших нас светлых, поджидала повсюду. Валуны сыпались на тесную горную тропу, угрожая убить одним метким попаданием. Возможность провалиться в недра горы при неосторожном движении была так же высока.
Животные под седлом своих наездников ступали на диво аккуратно и разборчиво, след в след. Гномий город – Вуно, там, где нас приютил добрый и гостеприимный гончарных дел мастер – гном по имени Орлих, остался далеко позади.
Что же нас ждет там… за горизонтом?
…Харн…
…Внутри него бушевало столько эмоций, что он с ними еле справлялся. В первую очередь ему было стыдно за то жестокое творение, коим стал орден светлого бога за время длительного и беспощадного противоборства; за извратившуюся суть светлого дара; за омо, в конце концов, которого Лияр заставил забыть последние события и отправил к каменному утесу, где гнездились эти чистые создания.
Не положено, но он беспокоился за судьбу темной колдуньи с необычным, но звучным именем – Алика. В их мире это красивое имя означало «красная», оно несло в себе отпечаток страстной, вспыльчивой натуры. Этот яркий цвет никак не вязался с ее спокойной и обворожительной внешностью, но столь хорошо отражал ее непоколебимый дух, внутренний свет и чистоту. Кажется, она ему нравилась.
Харну была чужда ревность, даже до посвящения в орден и утери больше половины чувств, он не был ревнивцем. Но именно ее, как жгучий перец, он ощутил, когда Лияр, издеваясь, нарочито медленно рассматривал воспоминание об обнаженной темной. Эти воспоминая ему хотелось сохранить лишь для себя.
Удивительно… Он снова чувствовал… он снова дышал глубоко…
Рядом с ней… с Аликой он снова жил. Ему придется приложить все усилия, чтобы эта непостижимая женщина выбрала именно его… только его, чтобы быть с ней рядом по праву. Никого другого, кроме него, тем более расчетливого Лияра.
Она пленила черствое сердце Харна целиком и полностью своей непохожестью, своей добротой, своим стремлением к жизни, своей красотой и отзывчивостью, потрясающим даром из блестящих искр… перечислять можно было бесконечно. Абсолютно особенная и непонятная колдунья… его колдунья…
Он никогда не славился трусом и умел признаваться себе в своих же желаниях. Но, если судьба будет не так благосклонна к его чистым помыслам и отвернет от него страстно желаемую женщину, то он окажет всю посильную и непосильную помощь и не допустит совершиться несправедливости. Для первого шага достаточно того, чтобы она перестала его бояться.
Из-за всех сил он сдерживался и только слегка касался ее живота, тем самым придерживая своей рукой – для надежности. Это самое малое, что он мог себе позволить, но ему хотелось иного, а именно сжать ее до боли, прижать к своей груди, ощутить запах ее волнистых волос и, наконец, почувствовать тепло ее тела. Но больше он жаждал лишь одного – доказать, что он на ее стороне, что он не даст ее в обиду. Он не сдержался и на грани слышимости прошептал:
– Не беспокойся… Я не позволю причинить тебе вреда...
Да только… под его пальцами ее тело окаменело, и, кажется, он испугал ее еще сильнее. В ответ он услышал спокойный и уставший голос:
– Почему?
К сожалению, на этот вопрос у него не было подходящего ответа. С желаниями-то он определился, а вот как облечь их в слова – он не знал, терялся, да и не время еще. Это словно сплошной запутанный клубок из чувств, эмоций и даже противоречий. Как он мог объяснить, что чувствовал рядом с ней, если сам до конца не понимал, что это такое... Заявить, что она ему нужна, и точка, только сильнее отпугнет колдунью. Так и не определившись, он промолчал.
Со временем она расслабилась под его ладонью. Не обязательно же объяснять что-либо словами, он покажет действиями. Алика сама увидит и поймет, что он ей не враг и честен в своих стремлениях быть рядом…
…Алика…
…Тихое обещание Харна вызвало двоякое ощущение. Сначала поселило во мне опасение, что помощь придется оплатить каким-то образом. А затем, вспомнив все подробности произошедшего, – его защиту от своего же отряда, попытку оправдать меня, да еще и болезненную, – все это капельку вселяло слабенькую надежду.
Не ясно, какая причина явно нестандартному поведению, но пока он действительно не сделал ничего плохого по отношению к нам. Было бы глупо надеется на заступничество от ужасающего командира – Лияра или равнодушной и молчаливой «глыбы», который по ошибке являлся мужчиной, а не камнем, и уж тем более от неадекватной и агрессивной женщины – Мелины. Харн мыслил не настолько чуждо и бескомпромиссно. Мы будем держаться рядом с ним, пока наше существование под большим вопросом.
Оставалось пока наблюдать, изучать, ждать – такую тактику выбрала я. Хорошо бы еще проводник вернуть. В крайнем случае, я могу создать еще одну палочку, но на это уйдет немало времени и сил. Главное, что моя беспомощность исправима так или иначе, рано или поздно.
Разглядывать каменную картину быстро наскучило. И Соне нужно было дать понять, что есть какое-то условное доказательство, ощущение или хотя бы видимость, что мы в безопасности, ведь она еще совсем ребенок.
Я завела непринужденный разговор с Харном, для начала спросив, куда мы направляемся. Он поддержал беседу, за что я была безмерно благодарна…снова.
– Боевая четверка направляется в Ксио – густонаселенный межрасовый город, расположенный в чаще древнего леса. Сейчас мы проходим внутренней тропой сквозь Самоцветную Гору, подле которой гномы – старатели построили городок Вуно. Как ты могла заметить, эта дорога мало кому известна и не пользуется спросом из-за большого риска случайно умереть, провалиться в скрытые пещеры, а то и в шахты. Поэтому колонна двигается так медленно. Но по этой тропе мы сократим путь на два дня, не меньше.
– А долго продлится этот скалистый путь? – уточнила я.
– К вечеру должны сойти с тропы, как раз сделаем остановку на ночь, если Лияр не решит двигаться дальше и ночью, – ответил Харн.
– Тебе же известно, что мы не из этого мира? – задала я очевидный вопрос.
Дожидаться ответа не стала. И так было понятно – он знал, что происходило с нами все это время. Он за нами следил. Помолчав, я продолжила разговор:
– Расскажи нам о своем мире, нам очень интересно послушать о нем.
Я специально выделила слово «нам», чтобы самый лояльный служитель ордена выбрал нечто приятное, если такое вообще существовало. Достаточно на сегодня потрясений для моей Сони.
– С чего мне стоит начать? – понятливо и осторожно спросил он.
Самой мне очень хотелось услышать про сам орден светлых служителей: что он из себя представлял, как он появился, как началась эта беспощадная война… но не сейчас.
Я выбрала самую нейтральную и не опасную тему:
– Крылатый бизон! У нас таких не водится…
Харн был явно удивлен моим предложением, но после непродолжительной паузы он все-таки поведал:
– При посвящении в орден Пресветлого одаренный, помимо преобразования светлой силы, получает еще один дар, который отражает и его ездовое животное. Мой второй дар – скорость, а крылатый бизон – самое быстрое животное, поэтому и на мой призыв откликнулся именно этот зверь. Связь между хозяином и животным крепка и сложна. Выбравший себе хозяина зверь служит и защищает, и хозяин отвечает тем же. Призывом служителя создается нерушимая привязанность до самой смерти. Ездовое животное становится ближе друга, крепче семьи, вернее любимой…
– А как его зовут? – в разговор включилась Соня, заметно расслабившись.
– Его зовут Марх. – гордо произнес Харн и потрепал шерстяной круп серой рукой.
– А какое животное у вашего командира? – задала следующий вопрос моя дочь.
– У Лияра – степной барс, прекрасный охотник. Дар командира – стратегия и логика. Меткости Мелины позавидовал бы сам Пресветлый, а на ее призыв откликнулась дикая лошадь. И последний из нашей четверки – Гиур, самый сильный из нашей боевой четверки служителей. У него под седлом боевой рогоносец. Это единственное мощное животное, способное выдерживать его вес, – пошутил Харн и негромко засмеялся.
