— Не понимаю, как можно их не любить… — задумчиво пробормотала девушка, ласково поглядев на Ремирата и чмокнув его в морду.
Марк улыбнулся и повернулся к своему коню, мягко похлопывая его по бокам.
— Их можно любить хотя бы за то, что они лучше людей, — добавила она.
— Верно, — усмехнулся Марк. — Сколько я помню вас, вы всегда были критичны к людям. Чем дальше, тем хуже.
— Чем дальше, тем лучше я узнаю людей, и тем меньше они мне нравятся.
Марк поглядел на неё (как скучала она по его взгляду и их беседам!), улыбнулся шире и задумчиво проговорил:
— Если вы так говорите, стало быть, вас серьёзно обидели.
Ишмерай подарила ему ироничную улыбку и ответила:
— А может быть, это я ошиблась в ком-то.
— И это причинило вам боль?
— Боль — слишком сильное определение для моих ощущений, — пожала плечами девушка, вспомнив приступы удушья и залитую кровью постель. — Скорее, мне это не понравилось.
— Не понравилось… — эхом отозвался Марк, внимательно глядя на нее. — Стало быть, человек, разочаровавший вас, не был особенно вам дорог.
«Мерзавец!» — Ишмерай покраснела от гнева и вежливо осведомилась, взглянув своему собеседнику прямо в глаза:
— Дорог или нет — кое-чему он меня научил.
Марк усмехнулся и, всячески разыгрывая учтивость, спросил:
— Не будете ли вы так любезны поведать мне, чему именно?
— Охотно! Научил не доверять людям.
— Весьма полезный урок! — со вздохом воскликнул Марк, и глаза его негодующе засияли.
— Весьма полезный, — согласилась Ишмерай, краснея все больше — ей хотелось пощечиной стереть с его лица эту невыносимую ухмылку и поведать обо всех своих мучениях и бессонных ночах, что провела она, думая о нем. Он что, издевался?
— Чему еще вас обучили? — не сдавался принц, закипая.
— Не относиться серьезно к молодым людям и их обещаниям.
Брови Марка угрожающе сдвинулись, и в глаза его пробрался жуткий холод, которым он уже жёг её недавно. Он процедил, уже не слишком притворяясь:
— Прошу вас пояснить.
— Боюсь, прояснять здесь вовсе нечего, — Ишмерай грустно улыбнулась. — У этого человека не было сколько-нибудь серьезных намерений на мой счет… А если и были, он с легкостью от них отказался. Позволите ли вы мне, Ваше Высочество, тоже спросить вас? — вежливо и даже кротко произнесла Ишмерай.
— Спрашивайте, сударыня, — не глядя на нее, холодно процедил принц без всякого притворства.
— Учили ли вас чему-нибудь люди, разочаровавшие вас?
Марк с минуту поразмышлял, после довольно резко, даже с презрением ответил:
— Учили. К примеру, женщины могут быть очень непостоянны в своих желаниях или решениях. Впрочем, я догадывался об этом еще очень давно, но этот человек подтвердил мою догадку.
Сердце Ишмерай дрогнуло, но она сдержалась и произнесла все таким же тихим кротким голосом:
— Эта женщина предала вас?
— Я бы не назвал это предательством, но она очень грубо меня оскорбила.
— Как же она оскорбила вас, Ваше Высочество? — держась из последних сил, вежливо осведомилась Ишмерай.
— Своею ложью.
— Как же она лгала вам?
— Говорила одно, а делала совсем другое.
— Быть может, она лгала себе?
— И сбивала меня с толку этой своей игрой? — презрительно усмехнулся Марк.
— Быть может, кто-то сбил с толку её, и она растерялась?
— Ей следовало обсудить все со мной, — фыркнул принц.
— Возможно, ей хотелось во всем разобраться самой.
Марк холодно улыбнулся и промолчал.
— Вы тоскуете по ней? — тихо спросила Ишмерай, лишь бы остановить его.
Марк помолчал несколько мгновений, после проговорил упавшим голосом:
— Теперь это не имеет значения.
— Теперь? — Ишмерай нервно сглотнула, трясясь как от озноба.
— Вы, сударыня, помогли мне многое разъяснить, — язвительно отозвался принц.
— Зачем ты поехал в Заземелье, Марк? — спросила Ишмерай с нотками отчаяния в голосе, решив отбросить эту дурацкую словесную игру. — Почему не остался в Карнеоласе? Твой брак с Маргит всех бы устроил.
— Этот брак устроил бы только Омранов, — мрачно усмехнулся Марк. — Ты что, считаешь меня совсем идиотом?
— А зачем ты тогда всячески выставлял её своей избранницей? — девушке захотелось утопить его в этом самом ручье. — Чтобы позлить?
— Я просто привёз её с семьёй в Кеос, — терпеливо ответил принц. — Я ездил в Тиру, чтобы решить кое-какие дела в академии перед поездкой в Заземелье. А там встретился с ними. Они собирались выезжать в столицу, как и я. Не предполагал, что её тут же окрестят моей невестой. Её отец начал наседать с разговорами о браке, полагал, что нашёл сопляка, которому можно навязать, что угодно! Объяснять тебе что-либо я тоже не хотел: злился. Твой отец отказал мне, когда я просил твоей руки. Только потом осознал, что вёл я себя с герцогом отвратительно в тот вечер.
— Он отказал тебе не только поэтому, — ответила Ишмерай, опустив глаза.
— Да, он сказал мне. Мол, я не смогу тебя защитить, если в государстве случится беда, и потребуется твоя рианорская сила. Твой отец не прав. Я добьюсь того, чтобы ты стала последней, кто встанет на защиту Карнеоласа.
Ишмерай замолчала, и ей стало дурно от внезапно утекших куда-то сил. Сердце показалось огромным и тяжёлым. Лицо Марка более не было холодной маской — оно пылало. Пальцы его так крепко сжимали флягу, что побелели.
— Я не уверена, что могу стать такой принцессой, которую хотели бы получить королева и королева.
— Ты можешь стать любой принцессой. Королевство примет тебя любой. Я приму тебя любой.
Ишмерай воззрилась на него во все глаза, густо покраснела, подарила ему взволнованную улыбку, затем отвернулась и медленно пошла вверх по ручью, чтобы успокоить своё сердце.
Ни Марк, ни Ишмерай более не заговаривали друг с другом на протяжении всего дня. Но лицо девушки покрывалось жгучим румянцем не единожды — принц часто оборачивался к ней, будто желая убедиться, что она все ещё здесь. Манёвр не остался незамеченным, и Атанаис, Акил и Сагрия с любопытством поглядывали на них обоих, но
