— Дим, а что это? — подала голос Маша и потянулась к листку, но Димон не позволил ей не то что дотронуться, даже взглянуть на него.
Диметриуш думал, что об этом знают три человека — отец, дед и он сам, — как оказалось, он ошибался. И будь на месте Савелия кто другой…
— Ты понимаешь, — произнёс он, — что только за то, что ты знаешь как ЭТО нарисовать, я могу… нет, обязан казнить тебя на месте? Сразу. Без суда и следствия.
— А ты думал, я просто так сорок минут на блокираторы убил?.. Да не дёргайся ты так, шеф. Как думаешь, чей пиган раскрыл обман в прошлый раз?
— Уж точно не твой! — пробурчал Димон. — Вас с ним тогда ещё и на свете не было.
— Подумаешь, мелочи какие! Хахш Оз-Ха свои знания по наследству передают. От отца к сыну.
— Если я узнаю, — перебил Диметриуш, — что тебя на Тринадцатый дед отправил, чтобы присматривал за мной, я тебя…
Савелий отвёл глаза и буркнул неразборчиво:
— Не дед. И вообще, твоей матери, по-моему, отказать чисто физически невозможно. Она просто не знает слова «нет»!
— Проклятье! Как же меня это всё достало! — рявкнул Димон и шарахнул кулаком по столу. — Все эти годы ты строчил моей матери на меня доносы?
— Не передёргивай! — наружник нахмурился. — Не было никаких доносов. Она просто просила быть рядом, на всякий случай.
Но легче Диметриушу от этого не стало. Злая обида кислотой выжигала нутро и до боли хотелось что-нибудь разбить… Тонкая ладонь внезапно легла поверх кисти, успокаивая и полностью поддерживая одновременно.
Машка. Ему всё-таки нереально с ней повезло.
— Я бы хотела послушать насчёт некроманта и той загадочной мандалы, которую ты не захотел мне показывать, — негромко попросила она.
А почему бы и нет. Девушка теперь фактически часть рода Бьёри…
— Ты ведь знаешь историю о том, как на троне оказался дед? — спросил он.
— В общих чертах, — ответила девушка. — На Тринадцатом, ты же знаешь, вашу историю слишком подробно не преподают.
— Нашу историю, — привычно исправил Диметриуш и нехотя произнёс:
— У демонов, знаешь ли, принято, что правит всегда самый сильный род и самый сильный его представитель. Поэтому история о том, как мой прадед в результате одного ритуала оказался заточённым в теле умирающего старика, как ты понимаешь, не нашла бы в народе отклика…
— Я думала, бывший Император сошёл с ума… — заметила Маша.
— В конечном счёте, так и получилось. После того, как обман вскрылся… Но славу сумасшедшего снискал не он. Другой человек в его теле.
— Тот самый старик?
— К сожалению, это точно узнать так и не удалось. Мерзавец не дожил до встречи с дедом. Повесился в камере.
Машка испуганно прикрыла рот рукой.
— И эта мандала, — глянула на лист бумаги, как на ядовитую змею, — как-то связана со случившимся. Сава, зачем ты вообще её нарисовал?
За это её панибратское «Сава» Саву захотелось немедленно линчевать, но Диметриуш ограничился одним злобным взглядом, заставившим наружника передёрнуть плечами.
— Это только часть ритуала, Мария Ивановна, — пробормотал он. — Не стоит так пугаться. Мне лучше думается, когда я рисую… Кроме того, просто знать, как нарисовать символ и какие руны при этом использовать, недостаточно. Так что сама по себе эта мандала не несёт никакой угрозы… Но вот если вспомнить о двенадцати жертвах и одном лишённом магии старике, который вот уже чёрт знает сколько времени не приходит в себя… Да сопоставить это с тем, что Борща мне категорически запретили выпускать из отведённой нам комнаты… То возникает вопрос…
— Кто оказался запертым в немощном теле пенсионера Пруста? — зловещим шёпотом закончила за наружника Машка и с такой силой вцепилась в руку Диметриуша, что тому даже больно стало. А от мысли, что теперь ждёт Империю, ещё и страшно.
— Может это всё просто совпадение, — упрямо предположил он, хотя и сам знал, что совпадений такого рода не бывает. — Проклятье!
Некстати вспомнилась, как убеждённо говорил Фоллетский о том, что для него не составит проблемы преодолеть защиту родового щита, если он действительно захочет причинить Диметриушу вред. А нарушение целостности одного из кругов — это же первый признак!
Чёрт! Чёрт знает сколько времени это уже длится! Ведь ещё тогда, в Подвале, Димон удивился, как спокойно и уверенно вели себя их преследователи. Видимо, в отличие от Димона, знали, что начерченный им вокруг острова круг не будет для них вечным препятствием.
— Но как? — Бьёри вскочил и прошёлся по периметру комнаты. — Как это возможно? Я ведь видел Фоллетского буквально… буквально вот-вот… И уже точно после того, как Пруста доставили в больницу.
— А может, он не сам? — предположил Савелий. — Может, тут целая свора заговорщиков. Надо идти к Императору и…
— Да! — Димон замер и решительно кивнул. — Прямо сейчас, пока он с отцом. Заодно их обоих проверим.
Машка деликатно кашлянула, привлекая к себе внимания и, поймав взгляд Диметриуша, проговорила:
— А вот мне всё это кажется немного… неестественным, что ли. Подумай сам, Дим, история, конечно, развивается по спирали, но вот такие вот зеркальные повторения… Не знаю.
— О чём ты?
— Да о том, конечно, что после несчастья с последним Императором ваши маги уж наверное как-нибудь подстраховались. Понимаешь?
Он понимал. Такая страховка действительно существовала. Артефакт, который в мгновение ока распознает самозванца.
— Ты права, — произнёс Димон и щелчком пальцев испепелил все записи Савелия, прекрасно понимая, что ни отцу, ни деду не понадобится наглядное пособие, чтобы вникнуть в суть разговора. — Идём.
А затем все трое выскочили в коридор, чем немало удивили стоявших на карауле стражников.
Впрочем, последние разумно предположили, что наследник Императора просто воспользовался Лифтом, поэтому, увидев всю троицу, лишь молча вытянулись по стойке смирно, провожая молодого Бьёри и его друзей удивлёнными взглядами. Всё-таки, нечасто увидишь, как внук Красного императора сломя голову носится по дворцовым коридорам.
А вот Наталия Бьёри, на которую они наткнулись уже при выходе из семейного крыла, молчать не стала. Остановив всю троицу одним мрачным взглядом, она шокированно воскликнула:
— Митя, что ты здесь делаешь? В таком виде!
Диметриуш молитвенно сложил руки перед грудью и взмолился:
— Мама, я тебя умоляю! Не сейчас!
— Нет, сейчас, — нахмурила идеально выщипанные брови и, поджав губы, повторила:
— Сейчас. У тебя никогда нет времени. Ты либо на Тринадцатом, либо ещё чёрт знает где, я уже забыла, как ты выглядишь!
— Мама! — взвыл Димон, и голубые глаза Наталии наполнились слезами.
— Не приходишь, как раньше. Ни о чём не рассказываешь… Трубку не снимаешь, когда я звоню. Машу от меня прячешь, ещё и настраиваешь против, наверное… Всё простить мне не можешь, что я так радовалась, когда ты из Института ушёл.
— Да при чём здесь это! — откровенно разозлился Димон. — Мам, ты сама против себя кого угодно настроишь!
Савелий смущённо отошёл в сторону, не желая присутствовать при этом неприятном разговоре, и Диметриуш проводил его движение завистливым взглядом. Будь его воля, он бы и сам отсюда сбежал.
— Что ты придумываешь? — понизив голос, продолжил он. — Я прихожу, как всегда. И то, что я два раза не снял трубку, не значит, что я не хочу с тобой разговаривать… Что же касается Маши… Мама, ты не обижайся, но я не понимаю твоего к ней отношения. Ты так мечтала, чтобы я поскорее женился, а теперь делаешь всё, чтобы Машка тебя возненавидела.
Женщины возмутились одновременно:
— Митенька!
— Дима!
И где-то сбоку досадливо крякнул Савелий.
Проклятье!
— Димка, ты с ума сошёл!? — зашипела Мария, сверля в нём дырки возмущённым взглядом. — Так же нельзя с мамой…
И конечно же, мама немедленно разрыдалась, спрятав побледневшее лицо в ладонях. И как всегда её слёзы полностью выбили почву из-под ног Диметриуша, заставив почувствовать себя беспомощным болваном.
