Мы въехали на территорию клиники. Выйдя из машины на пару секунд, уставились друг на друга, оценивая. Между нами творилась химия, очевидная для обоих. Возможно из-за способностей. Какие же у него?
Неожиданно Марс широко улыбнулся, словно признавая раунд законченным. Я растерялась.
— Идем, — велел он, и мы поднялись на этаж трансплантологии.
***
Они встретились в рабочей комнате, где врачи обсуждали и готовились к операциям. Навороченный стол, реагирующий на прикосновения пальцев, мониторы и экраны с фотографиями органов и показателями жизни пациентов, снимки, анализы. Кроме них уже присутствовали Плацид и Шепард, несказанно удивившийся Милене.
— Плацид, скажи, сколько мы сделали за полгода с Эриком Кроном? — спросил Марс, раскрывая файлы с фотографиями и снимками, пока тот копался в сотовом.
— Продажи вышли на три миллиарда с четвертью.
Шепард скорчил недовольную рожу и вместе с Миленой погрузился в изучение снимков. Марс продолжил:
— Два часа назад его сын потерпел авиакатастрофу в штате Невада. По отчетам бригады спасителей, ему потребуются новые печень, почки, легкие и сердце. Месяц он протянет. Дальше лимит исчерпан.
У Милены слегка округлились глаза. Все за раз? Похоже, это казалось ей невозможным.
— Мать-перемать, — ругался Шепард упавшим голосом, изучая снимки. — Нужно связаться с Мезричем, тут не одна команда нужна, а две.
— Не нужна, — ответил Марс.
— Как это не нужна?! — на него уставились без понимания.
А Марс откинулся на спинку явно маловатого для него стула и выразительно посмотрел на Милену. Они только что в машине говорили о способностях. У нее они точно были, две операции подряд, и обе успешные. Обычно у асуров все заживает значительно дольше, хотя восстанавливались они невероятно быстро.
— У нас уже есть своя.
— По-дож-ди, — Шепард выпрямился в струну, бросил исподлобья взгляд на нее же и снова уставился на Брицкрига. — Сын Эрика Крона в авиакатастрофе, без четырех первичных органов получит в хирурги девку, которая тебе сосет?
Это ничуть не смутило Марса, он, хмыкнул, поджал губы, чуть скривился, вытянул ноги и завел руки за голову:
— Не считая тебя, Ваня, Милена лучший хирург в городе. Эрик наш клиент, и я могу доверить его сына только в твои и ее руки.
Плечи Шепарда затряслись, он загоготал басом.
— Да ты рехнулся! Вторая после меня?!
Марс недовольно отметил, как Плацид смотрит на Милену не солдафонским взглядом клерка, а с любопытством. Алиса сегодня нервничала, что ясно указывало на то, что процесс уже бесповоротно запущен. Если бы Плацид хотел и занимался женой, все было бы в норме. Но, похоже, тот решил наказать ее за неверность. Что ж его право, его женщина. А Милена не его.
— Она же бесто…
Шепард замолчал, наблюдая, как сузились глаза Брицкрига, а взгляд стяжала агрессивность.
— Сомневаешься в моем выборе? Рассчитываешь всю жизнь быть звездой?
Шепард с ненавистью, тяжело дыша, прокатил взором по девчонке. Затем сел и поднял руки вверх.
— Все понял. Только сомневаюсь, что Эрик захочет ее.
Марс тоже посмотрел на Милену, выражение лица немного смягчилось. Достаточно того, что ее хотел он сам. И это мягко сказано. Будь его воля. Не будь она хирургом. Случись все иначе. Столько но…
— Готова принять вызов?
Она, смущенная и впечатленная, кивнула, несколько обескураженная верой в ее способности. Готова. Он в этом не сомневался. Полгода к этому шла.
— Хорошо, — резюмировал Марс, поднимаясь на ноги. — Завтра утром его доставят к нам. Донор есть. Обследование на тебе. Плацид организуй пропуск и доставь домой.
Он еще раз взглянул на нее и вышел, оставив изучать имеющиеся материалы, беседовать с Эриком. Шепард может думать, что вздумается, но ему придется потерпеть конкуренцию. В этот момент он особо жестко ощутил сожаление из-за того, что она одаренный хирург.
Глава 9
— Даже не знаю, — Эрик Корн, конопатый коренастый мужчина пятидесяти лет, с глубокими морщинами и рыжим, почти как у Шепарда, волосом смотрел на меня с недоверием. — Вы так молоды. Диплом поди без пыли.
— Вот и я про то же, — подхватил Шепард, с пониманием кивая сомневающемуся отцу.
Мы встретились спустя несколько часов в светлой комнате для родственников доноров и реципиентов на том же этаже трансплантологии, куда я впервые вошла и скоро у меня будет собственный пропуск.
Требовалось очень многое успеть за короткий срок. Получить согласие отца реципиента на мое участие в операции, подобрать команду, назначить дополнительные анализы донору и, в конце концов, сделать все идеально. Не просто идеально, а суперидеально. Если я облажаюсь, второго шанса никто не предоставит.
Мы с Шепардом решили, что я будет отвечать за пересадку печени и почек, а Шепард за все остальное. Его верх, мой низ. Если я не справлюсь, у клиента будет больше шансов выжить при повторных операциях, чем без сердца или легких. Шепард шипел и лаял, исходил на говно, едко шутил, но не кусал, помогая. В любом случае, мне придется все лишний раз перепроверять. И все равно голова от возможного успеха кружилась. Сбылась детская мечта. У меня все получится.
В целом, если бы не сегодняшний инцидент в машине, мне казалось, что жизнь начала налаживаться, как бы Андрей ни стонал, он теперь будет наконец работать. Работа есть работа, какой бы тяжелой она ни была. У меня тоже все хорошо, пусть и трудно, а куда без этого. После операции Шепард отстанет, а я смогу спокойно выдохнуть.
— Сколько таких операций вы провели самостоятельно?
Я не знала, как правильно реагировать, что сказать отцу реципиента.
— Эта моя первая операция в качестве штатного врача-трансплантолога, но во время обучения я провела около трехсот подобных операций и еще около сто пятидесяти других под руководством доктора Шепарда.
Я высказала это все на одном дыхании, не сводя честных глаз с лица отца реципиента.
— И я уверена в себе.
Добавила скорее для себя, чем для него, понимая, скорее всего тот сейчас откажется. В конце концов, кто хочет рисковать жизнью ребенка, даже если тому тридцать лет.
— С другой стороны, Эрик, она пересаживала почки Джефу Моргану, и все прекрасно. Ты же понимаешь, что кроме донора, также важен и врач. Он бы там сдох в этой Сибири, если бы не она.
Слова Шепарда звучали назидательно, не слишком обнадеживающе, словно он протянул руку помощи, перед этим хорошенько поковырявшись в носу. Выходит он знал о той операции с рок-звездой и никогда об этом не говорил. Клиент, набычившись, молчал, жевал губы и сверлил взглядом.
— Ты ручаешься за нее?
На лице Шепарда проскользнула злобная ухмылка.
— Да ты что, за нее сам Брицкриг ручается, — он всплеснул руками.
Теперь на меня смотрели с недоверием и подозрением, как на возможную шлюху Брицкрига.
— А что, Мезрич не может?
Шепард пожал плечами, посмотрел на меня с почти геройским пренебрежением.
— Эрик, он не наш специалист. У него все загружено. Все. А у нас лучшие руки. Если ты нам не доверяешь, или мне не доверяешь, так и скажи.
Повисла тяжелая пауза, во время которой тот что-то обдумывал. Затем поднял глаза на меня, перевел на Шепарда и сказал:
— Хорошо, я согласен.
Шепард словно бабка на базаре, поднялся, затряс руку и похлопал его по плечу.
— Не волнуйся, мы позаботимся о Руфусе. Все будет в лучшем виде. Скоро ты будешь обнимать своего парня, как будто ничего и не случилось.
Я, забывшая, как дышать, безмолвно выдохнула.
Еще бы Шепард отпустил клиента в чужую клинику.
Затем у нас вышел спор по поводу конфиденциальности донора.
— Я отвечаю за всю операцию. Ты второй хирург, поняла?! — басом орал Шепард, когда я потребовала данные на донора, а не получив, назначила дополнительные исследования.
— В данном случае я не ассистирую.
— У вас что, не слышали об анонимности?
— У нас есть федеральные программы с квотами.
