— Да? — ее глаза на миг сверкнули азартной хитринкой, заставив меня насторожится, но она снова сделала вид ангела.
— Тааак, — протянула я. — Вронская Лилия Олеговна вы что-то скрываете от мамы? — строго спросила я.
— Нет мамочка, — на меня смотрели два абсолютно наивных зеленых глазика. И ресничками так хлоп-хлоп.
Подавила улыбку, но не прекратила допрос:
— Точно?
— Ой мам, а я читать почти научилась, ты знаешь? Я уже все-все буквы знаю.
Замерла недоверчиво глядя на свое несколько ленивое в учебном плане дитя. Желание поинтересоваться с чего бы вдруг она решила поиграть в примерную девочку начало подниматься к горлу, но дочь меня снова перебила.
— Мам, а оставь свой телефон, пожалуйста, я в Тома поиграю немножко.
— Лилька, ты же знаешь, что это невозможно. Мне могут звонить.
— А ты завтра перезвонишь. Ну мам, ну пожалуйста, — заканючила моя дочь.
Я бесхребетная мать. Я знаю это. Но мне совестно, что сегодня не я укладываю ее спать, поэтому смирившись протягиваю аппарат, провожая его грустным взглядом. Вот уж точно, дитя своего времени. Без этой штучки с кнопочками, чувствую себя как без рук.
— Ладно, но только, чтобы в девять легла спать. А телефон отдашь Марии, хорошо?
— Я люблю тебя мамочка, — счастливо пискнула моя мелочь, звонко целуя в подставленную щеку. — Пока мам.
— Пока дочь, — несколько ошарашенно попрощалась я, наблюдая как Лилия мелким вихрем взбегает по ступенькам вверх.
И почему у меня ощущение, что меня только что где-то конкретно нае…., то есть обманули конечно же.
Мысли… их слишком много сейчас в голове. Неповоротливые, они тяжелыми камнями ворочаются внутри, сталкиваясь с грохотом и заставляя морщится от боли. И все-таки, я был прав. Правительство вновь взялось за старое. Только очередную базу опытов решили расположить уже в моем новом городе. Точнее в пригороде. Идиоты. Это место отличается от моего старого города. Там каждый из одаренных скрывался, жил обособленно. Здесь все иначе. Тут есть Илья и Виктория. Удивительные люди, которые даже не замечают, что вокруг них одаренные объединяются, выходят из своей скорлупы. Люди, которые меняют себя и мир вокруг. Я больше, чем уверен, что как только Илье станет известно об экспериментах над разумными у него под носом, он щепок от базы не оставит. Или спустит с цепи Викторию и останется там навсегда вечный лед в надзирание потомкам. Хотя кто у кого на цепи еще большой вопрос.
Крестный, надо же. А я ревновал и мучился. Вспомнив, что Илья пообещал завязать мое хозяйство вокруг шеи, если я обижу Викторию, поморщился. Ну, да. Обидишь ее, как же. Пока это именно мне приходится тщательно прятать в себе обиду и разочарование от того, что девушка не пускает слишком близко. Столько усилий. И чего я добился за эти две недели? Потепления в отношениях на пару градусов? От холодного равнодушия к холодному же интересу, с которым она наблюдает за мной, словно за неведомой зверушкой? Черт.
Остановил машину и вышел. Закурил, подняв глаза к равнодушному октябрьскому небу. Мысли о Вике, как обычно вытеснили все прочее из головы. Две недели, а от моего самообладания остались лишь осколки. Еще немного и я сорвусь. Разве я так многого прошу? Хотя бы какой-нибудь отклик, чтобы видеть, что мне есть за что бороться. Хоть знак какой-нибудь. Хоть малейший намек.
Зазвонил телефон. Лениво достал его из кармана и сердце пустилось вскачь. Неужели?.. сама позвонила? Еще ни разу, без договоренности она не делала попытки связаться со мной самостоятельно. И вот теперь я как мальчишка медлю, пытаясь справится с непонятным волнением. Неизвестно откуда взялось предвкушение и затопило мое сознание. Казалось, что то, что я сейчас узнаю, все поменяет. Испугавшись, что вызов сейчас закончиться, торопливо протянул по экрану зеленую полосочку.
— Да? — я постарался сделать голос небрежным, но он все же слегка дрогнул, выдавая мое волнение.
— Здравствуйте? — детский голос на том конце звучал еще более неуверенно и чудно.
Шутка? Прикол? Розыгрыш? Мыслей стало еще больше? В телефоне неуверенно молчали.
— Ммм, юная барышня, а вам кого? — решил все же взять нить переговоров в свои мужские руки офигевший я.
Раздался смешок.
— Ну, если я звоню вам, то наверное вас? — детский голос звучал до того иронично, что ему на миг показалось, что все это бред. Не бывает детских голосов с такой взрослой интонацией. Я бы решил, что это шутка, но девчушка очень старательно проговаривала слова, словно еще не умела толком говорить правильно.
— А зачем? — да, бинго! Гениальный вопрос, мать его.
— Хочу познакомится со своим папой, — теперь уже уверенно ответила девочка.
— С кем? — все я поплыл.
Ничего не понимаю, не соображаю, но ощущение дурацкого розыгрыша только усиливается. И лишь осознание того, что Вика вряд ли стала бы так шутить удерживает от того, чтобы завопить благим матом.
— С папой, — терпеливо повторила девочка с интонацией «ты что тупой?».
— Милое дитя, — говорю со вздохом, мысленно пытаясь отыскать в себе море терпения. — У меня нет детей.
— Теперь будут, — сказала как отрезала наглая девчонка.
Против воли улыбнулся, разговор стал несколько забавлять. Только вот ее следующая фраза заставила меня поперхнуться.
— Ты же любишь маму?
Вику? У Виктории есть дети? Дочь? Но нигде не было этой информации. Он искал, но кроме родителей и того, что они погибли больше ничего не выяснил.
— А маму Вика зовут?
— Да, — уверенный ответ разбил мое представление о девушке вдребезги и собрал уже новый пазл. Кое-что во всяком случае становится яснее.
— Мама не хочет говорить о тебе, — продолжила девочка все тем же серьезным взрослым тоном. Сколько ей восемь-девять? — А я знаю, что ты ее любишь. И меня полюбишь. И от всех нас защитишь и спасешь.
— А вам что-то угрожает? — тут же подобрался я. — И где вообще твоя мама?
— Мама уехала к дяде Илье, а я выпросила у нее телефон. Она не знает, что я хотела тебе позвонить. Но я столько раз просила ее познакомить нас, — голос стал жалобным, на миг показалось, что ребенок сейчас разрыдается и я испугался.
— Эй, ты чего? — взволнованно забегал я перед машиной. — Не плачь. Конечно, я люблю твою маму. А раз так то и тебя полюблю.
Еще один всхлип и тихий голос:
— Может познакомимся уже? Ты приедешь?
— Приеду-приеду, — закивал я, словно она могла меня видеть. — Только у вас же там охрана.
— Тебя пропустят, — безапелляционно пообещала девочка.
— Как тебя хоть зовут, мелочь? — со вздохом сдался я, усаживаясь обратно за руль и заводя машину.
— Лилия, — несколько застенчиво прозвучал голосок девчонки, — Я буду ждать тебя, папа.
Слушая короткие гудки, невольно поймал себя на том, что улыбаюсь странноватой улыбкой. Это ее «папа», почему-то отозвалось теплом в сердце. У меня будет дочь? Ну хорошо, едем знакомится.
А Лилька тем временем отложила в сторону телефон и, довольно усмехнувшись, упала на кровать, раскинув руки. От радости хотелось петь или учудить что-то совсем уж несусветное. Хотя и так мама потом будет ругаться. Ну и пусть, главное, что скоро у нее будет семья. Настоящая, с папой и мамой. Она нахмурилась, вспоминая, как мама иногда отводила ее в детский развлекательный центр. Нет, надувные горки и самые разные игрушки — это конечно же весело, но наблюдать, как других детей приводят или забирают папы было совсем уж грустно и печально. И хотелось плакать от осознания того, что ее папа никогда не сможет ее обнять и покатать на плечах, не почитает сказку, не чмокнет в лоб, или же просто никогда не сможет прийти за ней вот так. А вот месяца так с два назад, она во сне увидела его. Такого сильного, доброго, и такого же зеленоглазого как она сама. Ну разве не судьба? И плевать, что он иногда превращается в какого-то монстра. Будущий папа нравился Лильке и таким. Или может даже таким особенно. Ведь таких больше нет. Пока во всяком случае нет. Это она знает точно.
