что он не спит.
И я готов был поспорить, что он замышляет побег.
Я не знал, что думать о Малике, но одно было ясно. Он не был предан Избет. Он стремился вернуться не к Кровавой Королеве.
Это было его родственное сердце.
И все же я не думал, что когда-нибудь смогу его простить.
Я даже не был уверен, что смогу простить своих родителей за их ложь.
Из ночи вынырнул Киеран и подошел ко мне. Он присел рядом со мной, его голос был низким.
— Я присмотрю за ней.
Эмоции сжались в кулак.
— Не знаю, хочу ли с ним вообще разговаривать.
Киеран посмотрел на Малика, его челюсть напряглась.
— Ты не хочешь, но тебе нужно, и ты должен.
— Это предполагалось как мудрый совет?
— Кто-то должен давать мудрые советы.
Я ухмыльнулся, отпустив руку ото рта.
— Надеюсь, мы найдем человека, который возьмет на себя эту роль.
Киеран тихо хихикнул, взглянув на Поппи.
— Знаешь, она никогда так не спала, когда тебя не было. Она вообще почти не спала. А когда спала, ей почти всегда снились кошмары. Наверное, поэтому сейчас она спит так крепко. Ее тело пытается восполнить потерю.
Я закрыл глаза.
Услышать все это… Черт, это был удар в самое сердце. Я потянулся к ней, мои пальцы коснулись ее щеки, просто чтобы почувствовать ее.
— Если бы я мог вернуть любую боль, которую она испытала, я бы это сделал.
— Но ты бы ничего не изменил из того, что сделал.
— Нет.
Он тяжело вздохнул.
— То, что Ривер сказал ранее…
Я повернулся к нему, слабый свет луны освещал его щеку и один глаз.
— Присоединение?
Киеран кивнул.
— Ривер даже не был уверен, сможет ли оно блокировать проклятие Первородных.
— Вполне вероятно.
Прошло много времени, пока он смотрел на Поппи.
— Я не хочу, чтобы кто-то из вас чувствовал, что должен сделать это для меня. Мы найдем Малека, а потом убьем эту суку.
Я изучал его. Челюсть была жесткой. Твердой. Решительной. Я видел это выражение тысячу раз. Например, когда мы отправились в Солис на поиски Девы. Он не был согласен с этой идеей, но все время был рядом со мной. Тогда он был так же решителен, как и тогда, когда я приказал ему оставаться в Атлантии, пока сам отправлялся на свои идиотские поиски, чтобы убить Кровавых Королеву и Короля, все эти годы назад. Я знал, что легкое движение его губ означает, что он неохотно забавляется, что я часто видел, когда он впервые оказался рядом с Поппи. Я знал, как он выглядит, когда он в ярости и когда его разрывает на части горе. Я видел, как он становится совершенно холодным. Пустым. Я знал его лицо достаточно хорошо, чтобы понять, когда он смотрел на кого-то, кто был ему глубоко дорог. Тонкие, едва заметные линии напряжения вокруг его рта исчезли. Киеран смягчился. Он делал это, когда смотрел на Элашью… всякий раз, когда говорил о ней. Сейчас он смягчился почти так же, когда смотрел на Поппи.
Я потянулся к нему и сжал его плечо.
— Мы не единокровные братья. Мы не друзья из-за каких-то уз, — сказал я ему, и его взгляд встретился с моим. — Мы не преданы друг другу из-за вежливости, традиций или титула. Мы всегда были выше всего этого. И, во многом, мы две половины одного целого. Разные, как Поппи и я, но не настолько разные. Ты это знаешь.
Киеран закрыл глаза.
— Мы с Поппи говорили об этом.
— Я полагал, что именно этим вы и занимались. — Он сделал паузу. — Ну, одно из того, чем, как я понял, вы двое занимались.
Я усмехнулся, наблюдая за ним.
— Когда дело доходит до Присоединения, это не потому, что мы чувствуем, будто нам это нужно. Это потому, что мы хотим этого, — сказал я ему. — Это делается для тебя так же, как и для нас.
Киеран снова сглотнул.
— Я просто хотел, чтобы ты знал… хотел, чтобы она знала… что я этого не жду.
— Мы оба это знаем.
Он прочистил горло.
— Так вы говорили об этом?
— Да. — Я сжал его плечо. — И ты знаешь наш ответ… то, что она решила.
— Знаю. — Глаза Киерана открылись. — И что ты чувствуешь по этому поводу?
— Ты знаешь, как я к этому отношусь.
Появилась ухмылка.
— Заинтригован?
— Я всегда нахожусь в состоянии постоянной интриги, когда дело касается ее, — признался я.
— Да, — вздохнул он, глядя на нее сверху вниз. — Держу пари, у нее было столько вопросов.
Я усмехнулся.
— И все они обоснованные, и ты, наверное, втайне мечтал, чтобы она задала их тебе, чтобы ты почувствовал себя полезным.
Киеран хрипло рассмеялся.
— Да, это так.
— Я хотел, чтобы она потратила время на то, чтобы убедиться, что это то, чего она хочет, — сказал я ему, и он кивнул. — Если она все еще хочет совершить Присоединение, мы сделаем это, когда вернемся из Кровавого леса.
— Это хорошо. Я хочу, чтобы она была уверена.
Его взгляд переместился на меня.
— Иди, поговори со своим братом. Со мной она будет в порядке.
— Знаю. — Сжав его плечо в последний раз, я поднялся и ушел. Когда я обернулся, Киеран занял свое место рядом с ней, бдительный и внимательный, и это согрело мою грудь.
Я прошел через небольшую поляну. Малик не заметил моего приближения, но он был в курсе. Все эти отвратительные эмоции теснились в моей груди, когда я опустился перед ним на колени. Я ничего не сказал. Он тоже ничего не говорил в течение нескольких мгновений. Когда он заговорил, я чертовски хотел, чтобы он этого не делал.
— Ты ненавидишь меня.
Стиснув челюсти, я повертел шеей из стороны в сторону. Ненавижу ли я? Да. Нет.
— Я бы тебя не винил, если бы это было так. — Он вытянул ногу. — Я знаю, что ты искал меня все это время. Я слышал, как тебя называли Последователи. Темный…
— Только ты был единственным Темным, который когда-либо имел значение.
Его плечи напряглись, когда он продолжил.
— Я не хотел, чтобы ты искал меня. Я хотел, чтобы ты отказался от этого. Молился, чтобы ты так и сделал. Я все думал, что ты услышишь обо мне — о человеке по имени Элиан, которого часто видели в Вэйфере. Что ты поймешь, предположишь, что я предал тебя, и сдашься. Ты не сдался. Надо было знать лучше. Ты всегда была упрямым сопляком…
— Мне плевать на все это. Ты даже не хочешь знать, на что я
