Сейчас древний вампир-отшельник казался мелкой сошкой, комаром в сравнении с Хэлом.
Князь Хэльвард стал другим. Изменился настолько, что Эрику было сложно определить, где заканчивалась одежда Хэла, и начиналась Тьма.
Она кружила над Хэлом, оплетала его, тенью следовала за каждым движением.
— Что за черт?! — выкрикнул Симир.
Оборотень на миг отвлекся от прочных решеток, за которыми находилась Снежана. Волка, как и Эрика, настораживали перемены в Хэльварде.
Да, одним своим появлением Князь уничтожил всех приспешников Даурга, оставив того без дополнительного прикрытия. Но от вида Хэльварда, от той силы, что выплескивалась из него темными, тягучими потоками, становилось не по себе. У волка шерсть вставала дыбом.
— Не знаю! Но нужно спасать твою сестру и сваливать отсюда! — прокричал Эрик в ответ.
Объединив усилия, мужчинам вдвоем удалось вышибить одну из решеток на клетке.
— Снежа! — позвал Симир, но волчица лишь оскалился, зарычала, не подпуская к себе никого.
— Про-о-очь! — взревел Хэльвард.
Симир и Эрик замерли. В следующее мгновение могучих и сильных мужчин снесло невидимой волной, придавило к полу так, что затрещали кости.
Хэльвард, оставив поверженного древнего за спиной, медленно продвигался к своей жене. Единственной цели, которую поставил перед собой.
Все прочее стало неважным и несущественным. Для Хэла существовала лишь его жена, которая стояла перед ним в облике волчицы, низко опустив голову, скалясь и рыча.
Дикий взгляд раненого и загнанного в угол животного замер на высокой фигуре вампира.
— Ты слишком слаб, Хэльвард! — за спиной Хэла раздалось тихое шипение. Даург исцелялся слишком медленно после ран, нанесенных более сильным противником. Участь древнего была ясна. Но прежде, чем покинуть мир живых, вампир планировал завершить начатое. — Тебе не обуздать Тьму! Приблизишься к волчице, и она умрет!
Хэльвард уже и сам заметил, что с каждым шагом расстояние между ним и Снежаной сокращалась, а волчица рычала все громче, словно защищалась от опасности.
— Она — твоя слабость, мальчик! — уже увереннее зашептал Даург. — Без нее ты справишься! Обретешь могущество, которого нет даже у Совета. Возвысишься настолько, что тебе станут завидовать даже боги!
Хэльвард застыл, не сводя взгляда с белоснежной волчицы.
Эрик пытался подняться на ноги. Симиру почти удалось перекинуться в волка. В обличие зверя оборотень был сильнее и мог дать достойный отпор врагам.
Но все это была лишь иллюзия. Никто из присутствующих не мог сдвинуться с места.
— Хэл, брат, остановись! — пробормотал Эрик.
Однако голос древнего, точно ядовитая змея, пробирался в сознание Хэла.
— Позволь мне, Хэльвард! Я освобожу тебя от чар этой ведьмы! — обещал Даург.
Собрав остатки сил, древний протянул руку в направлении белоснежной волчицы.
Снежана заскулила, прижалась к полу всем телом. Шерсть начала менять окрас. Кровавые пятна становились больше, ярче, кровь уже струилась по грязному полу.
Все происходило стремительно. В один удар сердца.
Хэльвард ринулся вперед, одновременно направив силу на древнего. Вампир рассыпался в прах. Превратился в черное пятно на каменном полу.
Снежана протяжно заскулила, волна силы, направленная в нее Даургом, достигла цели. Кости крошились под натиском темной магии. И с каждой секундой волчица становилась слабее, а сердце замедляло свой бег.
Эрик дернулся вперед, пытаясь заслонить собой Снежану.
Симир, приняв тяжелое, но важное решение, прыгнул на Хэльварда, собираясь устранить источник боли, от которой сейчас страдала его младшая сестренка.
Но устранять не пришлось. Хэльвард, словно подкошенный, рухнул на колени. Темные потоки силы устремились вверх, освобождая тело Хэлварда. Невыносимая боль разрывала Хэла изнутри. Но он не сводил взгляда со своей волчицы.
— Снежа! — рычал Хэльвард, а потом громче, оглушая: — Снежана!
Но волчица не реагировала, не шевелилась, не дышала….
Артефакты, которыми ведьма снабдила Хэльварда, прожигали кожу. Но вампир даже не замечал этой боли. Подполз ближе. Трясущимися руками прикоснулся к белоснежной шерсти своей волчицы.
Пальцы окунулись в теплую, липкую кровь с дивным ароматом, присущим лишь ей, снежной волчице.
— Нет! — сипло прошептал Хэльвард, а потом громче, взрываясь болью: — Не-е-ет!
Но сердце волчицы замерло, застыло, прекратив свой бег. И его последний удар оглушил Хэльварда.
22
Дотянулся до белоснежной шерсти. Зарылся пальцами в густой мех.
— Это все неправда! Так не должно быть! — повторял вновь и вновь, не дышал, потому что боялся ощутить воздух, в котором не было бы ЕЕ запаха.
— Брат, нужно уходить. Замок вот-вот рухнет, — настойчиво твердил Эрик, но я не двинулся с места. Мое тело казалось пустым и безжизненным.
— Снежана! Я не отпускаю тебя, слышишь?! — уже громче рычал я.
— Это все ты виноват, упырь! Ты ее убил! — за спиной волк сцепился с Эриком, когда тот преградил дорогу.
— Снежана! — рычал я, срывая глотку. Но моя волчица не двигалась. Лежала в луже крови. Не дышала.
И что-то внутри меня щелкнуло, зазвенело, оборвалось. Каждая клетка тела наполнилась яростью.
Ведьма! Обманула меня! Обещала, что амулеты помогут. Уберегут мою Снежу от сил Даурга.
Но ничего не вышло.
— Ненужные стекляшки! — прорычал я, срывая побрякушки с шеи. Сжал в ладони так, что камни рассыпались разноцветной пылью, превратились в песок.
— Снежа… — выдохнул хрипло в белоснежный мех. — Пойду за тобой, где бы ты ни пряталась.
— Отойди от моей сестры, вампир! — фоном рычал волк.
Симир добрался до меня. Я почувствовал, как в плечо вонзились клыки. Оборотень перекинулся в зверя, отбросил Эрика в сторону, напал на меня.
Но я не замечал ничего. Я хотел быть со Снежей. И я буду с ней, с моей дерзкой волчицей. Отзывчивой и смелой.
Моя кровь заструилась под одеждой. Рана от клыков Симира была глубокой. Но боли не чувствовал. Душевная боль в миллионы раз превышала физическую. Мое тело словно умерло вместе с любимой.
Слышал, как Симир заскулил. Очевидно, мой неугомонный брат еще раз попытался остановить оборотня. Но мне не было дела до них.
Должно быть, я спятил. Но показалось, будто Снежана сделала вдох. Едва различимый. Или это все игра моего воображения?
Я не знал. Но подался вперед, прижимая к себе голову моей волчицы.
Одна рука плохо слушалась. Вероятно, Симир повредил артерию и сухожилия. Плевать. Вдруг появилась бредовая мысль.
И я прижал окровавленную руку к носу любимой. Возможно, в облике волчицы Снежа почует мою кровь. Ведь зависит от нее. Питается ею.
— Снежана! — громче позвал я.
Эрик и Симир замерли. Подумали, что я сошел с ума. Да, так и есть.
— Надо убираться из этого места, брат! — в отчаянии прокричал Эрик.
— Бери его, — мотнул головой на Симира.
Эрик послушался. Переместился вместе с волком. Я подхватил Снежу на руки.
Брат прав, замок, потеряв хозяина, стал разрушаться, потому что сила Даурга, которая удерживала связь с замком, испарилась.
Когда оказался дома, тут же уложил Снежану на постель. В нашей спальне было тихо и темно. Но я знал, где-то, в замке, здесь находятся родители моей Снежаны. И вот-вот ворвутся в комнату.
— Я убью тебя, кровосос! — по замку прокатился разъяренный рев правителя истинных.
— Буду рад, — пробормотал я, поглаживая белоснежную морду волчицы, от моих пальцев оставались кровавые разводы. Нанесенная Симиром рана все еще кровоточила.
И вдруг Снежана шевельнулась. Волчица повела носом, мазнула языком по моей окровавленной руке. С негромким, утробным рычанием сомкнула клыки. Боль пронзила мое тело. Но я был рад ей. Ведь Снежана оживала с каждой каплей крови, исчезающей в ее пасти.
Дверь слетела с петель. Я даже не обернулся на шум. Мысленно благодарил богов за то, что не отобрали у меня любимую. Пусть я и заслуживал наказания за все, что совершил за долгие века. Но не такого.
