Небольшую поляну, на которой проходил шабаш, озарила яркая, ослепительно-белая вспышка, заставившая Лизу зажмуриться. Когда же она вновь открыла глаза, то обнаружила себя мирно стоящей посреди избы Ефросиньи. Сама хозяйка дома стояла рядом, и на лице её играла блаженная улыбка.
— Я рада, что ты теперь с нами, — ведьма наградила девушку ласковым взглядом. — Если хочешь, можешь остаться в моём доме, — места на всех хватит.
Лиза с печалью посмотрела на свои руки: морщинистые ладони, узловатые пальцы с длинными когтями — всё вернулось на круги своя. Но теперь у нее, по крайней мере, появилась надежда, что это тело будет с ней не навсегда. Осталось только уговорить Леонарда научить её проделывать этот фокус. И девушка почему-то не сомневалась, что демон согласится.
Оттепель
Лиза осталась жить в доме Ефросиньи. Правда, слово “жить” в данном случае было не совсем уместно. Просто время от времени девушка приходила в дом ведьмы, усаживалась на лавку возле печи и наблюдала за тем, как женщина занимается хозяйственными делами или готовит какие-то лекарственные отвары — случалось это примерно раз в три-четыре дня.
Большую часть времени девушка проводила в обществе Леонарда, сопровождая его во время визитов к ведьмам. Лиза с удовольствием постигала тонкую науку ведьмовства, записывая во врученную ей «Книгу теней» всё новые и новые факты.
Два раза в неделю Леонард забирал Лизу с собой в какой-нибудь отдалённый мир, где, по его словам, их не сумеет отследить Нибрас. Там Хозяин шабашей обучал девушку правильному взаимодействию с кольцом, показывал, как можно использовать заключённую в нём силу и, самое главное, как “подключиться” ко второму сердцу демона и выкачивать магию из него напрямую.
Индивидуальные занятия давались Лизе нелегко. Если силу из собственного кольца с горем пополам она научилась использовать недели через две, то нащупать ту нить, что связывает её с Нибрасом, у девушки никак не получалось, словно что-то мешало ей.
— Ничто тебе не мешает, кроме тебя самой, — твёрдо проговорил Леонард, стоило Лизе озвучить свои сомнения. — Тебе претит эта связь с Нибрасом, всё твоё существо против неё — она это чувствует, вот и ускользает от тебя.
— Говоришь так, словно связь — живое существо, — с лёгким раздражением проговорила Лиза, устало прижимаясь спиной к мшистому камню на берегу небольшого озера с водой непривычного фиолетового оттенка — излюбленного места Леонарда для их тренировок.
— Так оно и есть, — кивнул демон, присаживаясь на землю рядом с девушкой, которой на время занятий позволял принимать человеческий облик, чтобы им легче было общаться друг с другом. — Не забывай, что ты носишь на руке не просто украшение, а кусок сердца. Да, оно каменное, но от этого не менее живое. Оно бьётся, и испытывает те же эмоции, что и его непосредственный хозяин.
— Когда на меня напали грабители, кольцо их убило, — вспомнила Лиза неприятный эпизод из прошлого.
— Потому что Нибрас, как и любой демон, печётся о безопасности своей ведьмы, — кивнул Леонард. — Что бы ты о нас ни думала, ни один демон не станет давать своё кольцо кому попало. Женщина должна ему, действительно, нравиться, чтобы он захотел сделать её своей.
— У тебя таких женщин целый ковен, — усмехнувшись, напомнила Лиза.
— Ну, и что? — удивился Леонард. — Я люблю их всех одинаково. Они все — мои. Я забочусь о них. И о тебе.
— Значит ли это, что меня ты тоже любишь? — Лиза пытливо посмотрела в лицо своему рогатому учителю.
— Ты мне, определённо, нравишься, — подтвердил Леонард её догадку. — У тебя есть характер. Я люблю женщин с характером.
Лиза неопределённо пожала плечами — ей не понравилось, куда зашёл их разговор.
— Чтобы научиться использовать силу Нибраса, ты, в первую очередь, должна понять его, почувствовать, — Леонард, заметивший её состояние, быстро сменил тему. — Да, тебе сложно в это поверить, но он любит тебя. По-своему, по-демонически, но всё же любит. И если ты захочешь, то с лёгкостью сможешь использовать эту любовь против него.
— Каким образом? — Лизе не особо верилось в само понятие “демоническая любовь”, но идея использовать это мифическое чувство против Нибраса казалась интересной. Правда, была непонятна техническая сторона вопроса.
— Никто не ранит больнее близкого человека, — заметил Леонард, поднимаясь на ноги. — Тот, кому ты доверяешь, как самому себе, ради которого готов отдать жизнь. Подобное предательство может подкосить даже очень сильного демона.
После того разговора Лиза сосредоточила все свои силы на попытке подавить собственную ненависть и отвращение к Нибрасу. Слова Леонарда серьёзно повлияли на девушку. Ей внезапно захотелось понять: что именно движет Нибрасом? Почему он так упорно охотится за ней? Ведь ничто не мешает ему просто взять её силой. Однако он упорно продолжал преследовать, уговаривать, словно её согласие важно для него.
Время от времени, когда Ефросинья была занята своими делами, а Леонард отсутствовал, Лиза заглядывала на огонёк к Велене. В отличие от остальных ведьм ковена, та обладала редким даром — способностью читать чужие мысли, что значительно облегчало их общение с Лизой, когда она находилась в облике лиарзы.
— Не стоит воспринимать все слова Леонарда за чистую монету, — заметила Велена, когда Лиза рассказала ей о своих попытках понять демоническую логику. — Демоны всегда лгут — это непреложная истина. И совершенно не умеют любить. Зато с удовольствием поддаются страсти и похоти, — губы Верховной ведьмы растянулись в хищной улыбке. — В этом они похожи на обычных мужчин. Женщина для них лишь трофей. Им нравится охотиться на нас. И чем дольше мы говорим “нет”, тем активнее они пытаются услышать заветное “да”.
Лизе вспомнился её собственный отец, души не чаявший в матери, и прилагавший все возможные усилия, чтобы исполнить любой её каприз даже тогда, когда они уже были женаты. Да и Николай Степанович вёл себя с ней не как охотник или завоеватель… Однако в словах Велены применительно к демонам, определённо, что-то было. То, как спокойно говорил Леонард о том, что любит всех своих многочисленных ведьм… было в этом что-то неправильное. Ведь нельзя же любить столько женщин сразу? Любимый человек — он особенный. Единственный и неповторимый. Ради него ты готов пойти на всё: достать звезду с неба, отправиться за тридевять земель и добыть перо Жар-птицы. Если же нет, то это не любовь, а лишь самообман.
Исходя из поведения Нибраса, Лиза предполагала, что он ведёт себя именно так, как говорит Велена — всего лишь пытается заполучить очередной трофей. Даже Леонард во время первой встречи сказал Лизе, что Нибрас и сам отпустит её, стоит ему только получить то, что он хочет. Только вот девушка совершенно не желала становиться его игрушкой. Поэтому каждую ночь, — ибо с момента становления лиарзой в сне она больше не нуждалась, — Лиза сидела на крыльце дома Ефросиньи и старательно пыталась “почувствовать” Нибраса. И однажды ей это удалось.
Сначала это походило на лёгкий толчок в грудь, словно кто-то невидимый пытался заставить девушку отступить в сторону, однако та не подчинилась этому немому требованию и продолжила “давить”. И невидимая сила уступила её желанию: камень в перстне вспыхнул слабым голубоватым светом, и в ту же секунду Лиза почувствовала острое чувство тоски и одиночества — чувства, которые были хорошо знакомы ей самой, но на этот раз ей не принадлежавшие. Подчиняясь неясному порыву, девушка осторожно потянулась к источнику чужой боли, инстинктивно стараясь заглушить её. Её собственное умиротворение, которое она тщательно лелеяла в последние несколько дней, помогая в сборе трав Ефросинье, Велене и ещё нескольким ведьмам из ковена, накрыло чужую тоску, словно пуховым одеялом.
В этот же момент Лиза ощутила резкий рывок в районе пупка. Мгновение — и она оказалась посреди просторного, ярко освещённого бального зала, заполненного мягкой музыкой, доносившейся откуда-то сверху — запрокинув голову, девушка увидела на балконе небольшой оркестр во главе с дирижёром.
